2. ПЕРВЫЙ ГОРЬКОВСКИЙ…
Но вот наступило долгожданное нами 30 октября 1986 года. Это был первый день фестиваля. «Рок-Синдром» выступал первым, так как я в предварительной жеребьевке участников пошел и сказал: «Мы хотим быть первыми и открыть этот фестиваль». Никто почему-то, к моему удивлению, возражать не стал. И в воскресенье не спали всю ночь, разучивая заново все свои пьесы, подгоняя амуницию из кожаных проклепанных браслетов, ремней и цепей. Карпыч обещал поставить вместо дрянного «Амати», которое было выставлено на фестивале, «Таму» своего брата, но тот почему-то ему свои барабаны не дал, и мы приступили к осмотру того, что было выставлено на сцене. Там стоял тухлый комплект «Vermona». И так как притащить свой чудодейственный орган «Юность-750В» из-за его поистине «hamondовского» веса не представлялось возможным, да и было попросту влом, мы попросили включить нам «органные» звуки, и то, что мы услышали, можно было назвать чем угодно, но не тем, что было нужно. В результате, в тех местах, где должен был звучать мощный «хамондовский» органный рев, у нас во время выступления звучали какие-то раскаты грома, эффекты долбания по башке сковородками и что-то тому подобное.
Шурику Усвицкому, захотевшему включить на усилителе кнопку «перегрузка», отказали в этом, сказав :»Чувак! Играть будешь только так, как мы настроили усилитель!». Личным примером ритм-гитариста стал директор будущего Рок-клуба Уланов, пробренчав на гитаре что-то в духе «Песняров» и сказав, что он играл когда-то в какой-то студенческой самодеятельности. Мы на это злобно согласились, нам еще нужно было успеть надеть на себя мощный прикид, чтобы не подвести ожидания собравшихся в зале наших фэнов.
Это был первый день открытия фестиваля «РОК-86». И никто не подозревал, что именно в эти моменты общения с нами они участвуют в процессе того, что потом будет историей горьковского и всероссийского рок-движения. А в принципе, то, что происходило в течение 4 дней в ДК им. Орджоникидзе, слишком трудно назвать рок-фестивалем. Это можно скорее всего охарактеризовать как приют для убогих. Натуральный рок играли всего лишь восемь групп из 110 заявок и 64 отобранных для участия. «Рок-86» являлся чем угодно, но только не рок-фестивалем.
В эти четыре дня в ДК Орджоникидзе побывало все, что только могло как-то подойти под характеристику ВИА: бэнды, играющие музыку из репертуара цирков, пионерские ансамбли, которым, если бы вместо их клевых инструментов дать пионерские барабаны и горны, то дело изменилось бы даже к лучшему, исполнители блатных песен, старой совковой эстрады, каких-то куплетов, которые, будто тамада на свадьбе, с гордым видом ходили по сцене. Короче, маразма было много, рока мало, слишком мало.
И на этом фоне «Рок-Синдром», наверное, выглядел просто круто. Когда мы вышли на сцену все в черном, проклепанные с ног до головы, увешанные цепями, всякими прибамбасами и еще в своих фирменных значках «Рок-Синдром» (а у кого-то был браслет из бритв), в зале воцарилась гробовая тишина, так соответствующая нашей мистической музыке. Мы спокойно начали играть нашу мощную программу с оккультно-завернутого хита «Город», перешли на ударную «Мы выдержим все», поставив зал на уши, но на следующей вещи ребята из комсомола, видно, вышли из мрачного оцепенения, происходившего от могильного холода, шедшего со сцены, и прямиком-прямиком кто-то из самых шустрых отрубил звук в зале, шедший из порталов.
Но наша мистическая звезда взошла в этот момент, взяла мощный металлический молоток и долбанула им по башке комсы. «Слишком тупо! Нас так не отрубишь!», — решил я и заиграл запрещенную на прослушивании оргкомитетом фестиваля инструментальную композицию «Музыка в ночи». Внешняя усилительная система ими была вырублена, но усилители на сцене они отключить были не в состоянии. Публика стояла на ушах . Рок в зале победил! Эта была первая победа «Рок-Синдрома». Мы не сдались в этот раз и не сдавались потом никогда, следуя своему хиту: «Мы выдержим все!».
Когда мы доиграли программу до конца, жюри, как и было оговорено заранее, начало высказывать свое мнение, задавать вопросы. Еще во время концерта я заметил, что Шурик Усвицкий вместо своего сольного крика: «А-а!» почему-то задумчиво глядел в зал. Как он потом объяснил, в жюри сидел товарищ (а скорее всего и не один), которого такое начало фестиваля повергло в глубокую задумчивость. После нашего выступления, встал товарищ в очках, при значке, бороде и спросил: «Ребята, а почему вы играете какую-то старую, заплесневелую музыку наподобие «Deep Purple», «AD/CD», а не играете реггей или «новую волну»?». Этим вопросом он четко дал понять, кто будет победителем фестиваля. Следующий дядя, почему-то нагло усмехаясь, спросил, где мы репетируем, на что я ответил: «В бомбоубежище!». Чувак позеленел, а зал разразился бурными аплодисментами, перешедшими в овацию. Тут же набежали какие-то журналисты, люди, фэны, нас повели фотографироваться, мы дали пару убойных интервью, одно из которых стало впоследствии причиной начавшейся вокруг «Рок-Синдрома» шумихи и было напечатано в каком-то непонятном виде, очевидно, чтобы как-то загасить нездоровый ажиотаж, возникший вокруг группы. Вывеска «нездоровый ажиотаж» потом стала названием нашей первой сольной программы и вошла в историю как газетный штамп города Горького в отношении всего метал-движения.
Одним из приколов был случай с Артемом Троицким. Правда, что это был он, мы понятия не имели. Тогда я, Леха Аникин, Кузя с чувихой, Миша Ананченко, Шурик Усвицкий, и, естественно, Карпыч, стояли в курилке. Нас уже немного достала бредовая популярность среди этой полугопнической среды и их полный неврубон в метал, как стиль. Поэтому, когда подошел какой-то дядя (а нам всем в это время было 16-18 лет) и с идиотской усмешкой прозаикался: «Х-х-хэви?», мы его просто проигнорировали с видом: «Катись, урод!». Он укатился. Потом, случайно узнав, кто это был, мы просто прикололись над ним.
Потом, к концу первого дня этого угарного фестиваля «ВИА и всего прочего» мы решили, что завтра надо бы выступить в вечернем концерте, чтобы порадовать публику настоящим роком. Фэны на этом настаивали. Я пошел и поставил организаторов в известность. Затем все сели в ночной автобус, который развозил участников хотя бы до их, весьма примерного, места выгруза. Там, среди прочих, сидела группа «Рок-Острова» из Ворсмы. Когда они играли вечером, наши техники углядели у их гитариста неплохой «драйв», за которым я их послал. Но «Рок-Острова» педаль зажали.
Естественно, допускать нас больше до сцены никто и не думал, слух о том, что «на фестивале зажимают метал» ходил по рядам. В фойе висела первая страница журнала «Про Рок», выпускаемого группой «Хроноп», на которой было написано какой угарной и мощной является группа «Рок-Синдром».
Случай с группой «Отражение» из Ярославля, которых для выступления на гала-концерте попросили не петь их лучшие (в понимании «Отражения» и фэнов тяжелого рока) вещи, переодеться в нормальный (костюм, рубашка, галстук) вид, подтвердил наши соображения по поводу этого сборища. И мы уж ничуть не расстраивались отношению к нам жюри и организаторов, так как стало понятно, куда мы попали.
Итогами фестиваля стало то, что украли две педали от барабанов «Амати» и от синтезатора «Вермона».
Нас начали куда-то там звать. На какие-то открытия музыкальных клубов, совместные программы. Но тут я лег в больницу, где мощные советские врачи чуть не отправили меня на тот свет, но, видимо, где-то там посовещавшись, продержав меня в состоянии медленного позеленевшего угасания, снова вернули меня к жизни. Это продлилось до нового, 1987 года. В больницу приходил Леха Аникин и еще кто-то. Мощно тащились от моего нового маскировочного свойства скрываться в траве и изображать собой что-то зомбирующее. Рассказывали о всеобщей металлизации окружающего их мира, в общем, не давали засохнуть мозгу, который находился в постоянном наркотическом бреду. За это время я не мог побриться из-за мощного упадка сил и отрастил бороду, которой всех потом напугал на репетиционной точке в бомбоубежище, завалившись к ним туда после нового года.
Продолжение следует
Статья любезно предоставлена официальным сообществом группы РОК-СИНДРОМ https://vk.com/rock_syndrome
ПРОСМОТР
