Чуть ослабел карательный пресс — и молодые директора клубов, комсомольские и профсоюзные администраторы попытались восстановить нормальную концертную деятельность под видом «танцев» и «вечеров отдыха», приглашали группы с «не по инструкции составленными» или откровенно поддельными документами.
Вдохновленные первыми же намеками на оттепель, музыканты ринулись из явочных квартир на сцену. Д. Яншин сформировал из аморфного музыкально-дискуссионного клуба, именовавшего себя «группой ДК», дисциплинированный концертный состав и назвал его в честь любимого журнала — ВЕСЕЛЫЕ КАРТИНКИ. Смелый совхоз имени Моссовета предоставил им репетиционную базу. Не поддержал инициативу Яншина только барабанщик ДК, которому было лень ездить за город на репетиции — тогда Дима взял на его место более техничного В. Кузнецова. Этот производственный конфликт будет иметь серьезные политические последствия…
В Ленинграде, если помните, постоянную альтернативу так называемому рок-клубу составлял лучший «писатель» в стране Андрей Тропилло. Но, в отличие от московских рок-диссидентов, он не вступал в шумные конфликты и избегал политических деклараций — просто записывал альбом за альбомом. И воспитывал молодых музыкантов: его открытиями в 1986 году стали ТЕЛЕВИЗОР и НОЛЬ. «Когда мы начинали заниматься в студии Тропилло, — вспоминает «Дядя Федор» Чистяков, лидер-баянист группы НОЛЬ, — мы и играть-то ни на чем толком не умели». [Бурлака А. Рок-н-ролл на баяне. Молодой коммунар (Тула). 23.02.1988.] Хотя вряд ли Тропилло учил виртуозного баяниста Чистякова обращению с инструментом. Он генерировал принципиально новые идеи ни на что не похожих групп. Но анонимная магнитофонная популярность не удовлетворяла его молодых учеников. И вот филолог Михаил Борзыкин, начинавший со своим ТЕЛЕВИЗОРОМ в добропорядочно-позднегребенщиковской манере, на фестивале 86-го года вдруг предложил собратьям по жанру:
Выйти из-под контроля, выйти и петь о том
Что видишь, а не то, что позволят…
За исполнение этой «незалитованной» песни ТЕЛЕВИЗОР был удостоен тех же наград, что и АКВАРИУМ на «Весенних ритмах» Тбилиси — 80: запрета на выступления, соблюдение которого, впрочем, уже не так просто было проконтролировать. Второй звездой фестиваля стала АЛИСА с новым хитом «Атеист-твист», сопровождавшимся мрачной церемонией смертной казни куклы — «атеиста» — через повешение. Видимо, означала она, что черти рано или поздно доберутся до своих земных единомышленников. Рефрен «АД, АД, Атеист» заставил поверить, что Кинчев владеет словом (и мыслью).
Помимо официального жюри и официального же рок-клубовского бюллетеня «Рокси», опустившегося до роли коллектора кулуарных сплетен, свою оценку группам давал независимый журнал «РИО» (двойная расшифровка: «Рекламно-Информационное Обозрение» — «Rock in Opposition»). Редактор его Андрей Бурлака — скромный «инженер на сотню рублей», был и остается уникальным знатоком отечественной рок-музыки, настоящим ученым того типа, который в исторической науке был представлен, например, академиком С. Б. Веселовским. При отменном музыкальном вкусе Андрей помнит состав любой группы в любой год ее творческой биографии. В отличие от «Урлайта», «РИО» представлял модель чисто-музыкального издания, как говорил его редактор: «издания для специалистов» , но именно строгая профессиональная объективность быстро привела новый журнал в один лагерь с «диссидентами». В дальнейшем по всем остроконфликтным вопросам «РИО» и «Урлайт», не сговариваясь, будут выступать единым фронтом.
В 1986 г. в Ленинграде произошла еще одна, пока незаметная новость: реставрация группы ДДТ. Встреченный снисходительными ухмылками — «что может нам сообщить этот провинциал, коли мы такие модные?» — Шевчук один раз выяснил отношения по-ковбойски, на кулаках, но потом не стал тратить время на перевоспитание рок-клуба и на политические протесты по установленным правилам (после фестиваля в клубе на Рубинштейна стало модным собирать собрания и требовать «Долой Михайлова; Борзыкина в президенты!»). Его альтернативой стал новый состав ДДТ из круга «старых рокеров» еще до-АКВАРИУМного призыва.
Накануне перестройки рок-клубы стали появляться и в некоторых других городах. В Риге клуб был создан действительно демократическим путем и изначально не обладал монополией. Многие группы не состояли в нем, и тем не менее спокойно концертировали: к примеру, те, что были приписаны за городом к колхозам. Они пели на латышском языке. Хотя и под крылом Яхимовича, в клубе, собирались как «русскоязычные», так и «латышскоязычные» группы, никто тогда не проводил между ними различия. Формально подчиняясь горкому комсомола, рок-клуб пришел со своими «сюзеренами» к такому компромиссу: раз уж имперская столица настаивает на «литовках», пусть их выдачей ведает… сам Яхимович. Вечером он пел на концерте: «Беспокойные сердца, у которых нет конца» (показывая согнутой рукой, чего у них нет) — а утром разрешал себе и другим продолжать в том же духе.
В Свердловске ставил печати на «литовках» председатель рок-клуба энергичный Коля Грахов и его заместитель — поэт, педагог, переводчик Александр Калужский. Здесь же, в ДК имени Свердлова, постоянно можно было встретить Александра Пантыкина, который уже завоевал признание как «серьезный» симфонический и театральный композитор (его музыка к спектаклю «Иуда Искариот» удостоена специального приза на Всесоюзном фестивале ТЮЗов), и Илью Кормильцева, соединившего в своем лице гуманитарное образование уровня XIX века — 5 иностранных языков! — с современной профессией химика и поэтическим даром. Песни на его стихи исполняли УРФИН ДЖЮС, Настя Полева и НАУТИЛУС, известный пока в основном землякам. Для Свердловска рок-клуб стал одним из интеллектуальных и духовных центров (а не местом тусовки) — видимо, поэтому он и попал на первое место в черном списке нарождавшейся местной «Памяти» — общества «Отечество», обнаружившего, что УРФИН ДЖЮС значит «еврейский сирота». Но курировавший рок-клуб обком комсомола отличался от своего московского ЦК либерализмом культурной политики и антипатией к черносотенцам.
Новые рок-клубы сотрудничали с властями — но в своих собственных интересах.
Хотя если в 86-ом году за музыку перестали сажать, то это еще не значит, что прекратились милицейские налеты, допросы, увольнения с работы. Четыре раза закрывали Подольский рок-клуб — ему «посчастливилось» открыться слишом близко от столицы. Клуб перебазировался до тех пор, пока в городе не исчерпался список Домов культуры. Тогда странствующий президент Петр «Пит» Колупаев, выпускник МИФИ и клуба «Рокуэлл Кент», обосновался в городском парке. Разрушительные набеги бюрократических варваров уже никого не пугали, а только озлобляли молодежь. Умные головы в кабинетах готовились к расставанию с карательной политикой.