Для рок-движения никакие формы силового давления не представляли опасности, при перестройке — тем более. Опаснее были те чиновники, которые формально признавали право на существование какой угодно рок-музыки, но на практике создавали для нее такие условия, в которых она не может существовать. Такая методика, впервые опробованная на рок-группах, будет затем с успехом использована против кооперативов и фермеров. Во всех трех случаях это была не какая-то «несогласованность», а как раз вполне целенаправленная и организованная деятельность материально заинтересованных лиц.
Любое искусство, как и любое производство, вырабатывает определенные экономические и юридические механизмы, соответствующие специфике жанра. Рок, как и кинематограф — жанр технически сложный, следовательно — дорогой. Техническая ущербность, которая воспринималась в подполье как неизбежное зло, в условиях свободной конкуренции становилась непростительной. Откуда же брать средства?
На пороге перестройки ненависть молодежи к официальному репертуару «Любовь, комсомол и весна» была настолько сильна, что буквально смела филармоническую систему. Рынок в концертной деятельности установился явочным порядком. А к осени наиболее предусмотрительные менеджеры (Светлана Скрипниченко и Владимир Манаев в Москве, Юрий Байдак в Ленинграде и др.) уже разработали систему, по которой музыканты могли получать договорные гонорары вполне официально, без сложных нелегальных манипуляций с якобы бесплатными «пригласительными билетами».
Однако сложность заключалась в том, что все остальные механизмы, необходимые для нормального развития жанра: ТВ, радио и прежде всего — звукозапись, оставались феодально-бюрократическими. Между тем на Западе именно аудио-и видеозапись, а вовсе не гастроли, служат основным источником дохода для групп.
Кстати, при внимательном рассмотрении шествие рок-революции 87- го года оказывалось вовсе не таким триумфальным, как шествие Советской власти в учебниках истории. Практически все группы, возглавившие хит-парады, и все творческие идеи, с помощью которых музыканты добивались успеха, родились в подполье, и дальнейшие события означали распространение, но не развитие независимого искусства. Единственная и вполне реальная возможность обрести в новых условиях твердую почву под ногами заключалась в том, чтобы собрать всеобщий съезд рокеров и на нем четко зафиксировать экономические и правовые условия, без соблюдения которых жанр не может существовать, и создать для борьбы за свои права творческий профессиональный союз.
В 1987-ом и даже в 88-ом году это вовсе не было утопией. Если бы тогда большинство ведущих рок-музыкантов обратилось к зарубежным коллегам с просьбой бойкотировать «Мелодию» и концертные организации в СССР до тех пор, пока те не перестанут грабить советские группы — бюрократия, скорее всего, пошла бы на значительные уступки, как это было сделано в отношении других творческих союзов, — театрального, кинематографического — решительно заявивших о своих правах. (Впрочем, если из 1991-го года взглянуть на судьбу рока и Союза кинематографистов, неизвестно еще, чей конец позорнее.)