Действующие лица:
Б.Б. Гребенщиков — одиозная личность, народный герой.
К.Е. Кинчев — известный скандалист, большой друг милиции.
А.С. Григорян — философ, большой оптимист.
Г. И. Сукачёв — добрый, сентементальный человек с хулиганскими манерами.
ВСЁ ПОСЛЕДУЮЩЕЕ БЕЗОБРАЗИЕ ПРОИСХОДИТ ГДЕ-ТО В КОНЦЕ 1990-х В Г. МОСКВЕ
Друзья! Представьте: ночь, московская квартира (Ха-Ха! — Улица. Фонарь. Аптека…)
За кухонным столом сидят три человека
С которыми дружна… ну, эта… как её? там что-ли Муза или лира?
(За уставленным бутылками и закусью столом сидят Гоигорян и Кинчев. Гоебенсциков тоже за столом, но почему-то стоит.)
БГ
Эх, хорошо пошла! Ништяк.
Послушайте, друзья! Мне было вдохновенье…
Кинчев
(несколько разочарованно-пренебрежительно):
И только-то? Я думал, что знаменье…
БГ
Как знать?! Ведь, может, что и так.
О чём бишь я? Ах, да!
Был тут на днях я пьян слегка…
Кинчев
Что, в общем-то, обычно.
БГ
Перебивать, как будто неприлично?
Так вот: слегка был пьян И вдруг — О, светлый миг!
В мозгу — как ураган:
(воодушевлённо)
«Я памятник себе воздвиг…»
Кинчев (ехидно)
Сдаётся мне, что то не ваши строки.
БГ
(несколько растерянно)
Да? Так что с того?
(уже более твёрдо и уверенно) Я всё это к чему? Истории уроки Нам говорят, что у эпохи Обязан быть поэт велик.
Пока такого нет
Так чем вам плох мой чистый, светлый лик?
Кинчев (как бы в сторону)
Вот ведь придумается Бобу…
Ну, нам-то что… А вот народу — вилы.
Григорян (пессимистически-философски) Великими становятся в гробу…
(недоумённо) Г ригорян
БГ
(в шоке)
БГ
Как? Как?
Я говорю: дождись могилы.
Дык…А… Я как-то не хочу.
Кинчев (гомерически хохоча)
А! Во сказал! Нет — я торчу!
Григорян
У нас ведь как? Сначала нужно помереть,
И лишь потом уж гением объявят.
БГ
А если — так?
Григорян
А так — посадят.
БГ (в великом удивлении)
Кого? Меня?! За что? Что проку в том?
Григорян
Да не в тюрьму, чудак, а в сумасшедший дом.
БГ (обиженно раздражаясь)
И шутки же у вас! Должны же быть приличья!
К тому же я здоров…
Григорян (не менее ехидно, чем Кинчев)
А мания величия?
БГ
(окончательно возмущаясь)
Ну, знаете! Пожалуй, я пойду.
Вам не понять мои искания,
Но мудрость есть: Большое видится на расстоянии,
А мы все рядом…
Я иду!
Кинчев (нарочито наивно)
Опять, должно быть, в Катманду?
БГ
К чему сарказм Ваш? И ехидство?
Кинчев
Так до Непала ведь не близко И от земли не слишком низко.
Забраться стоит на Тебет —
Отсюда ой как далеко! И расстоянья лучше нет!
(с нарастающим пафосом)
И вот прозреем мы тогда:
Великого увидит свет!
(с издёвкой)
Вполне окупится билет.
БГ
(высокомерно-презрительно)
Мне ваши подозренья непонятны,
А вот слова — и вовсе неприятны.
(Гордо уходит в коридор и начинает одеваться, изображая оскорблённое достоинство. Раздаётся звонок и нетерпеливый стук в дверь. Боб машинально открывает. В квартиру вваливается радостный Гарик Иванович Сукачёв с улыбкой до ушей и большой, мелодично звякающей сумкой. В другой руке он держит бутылку пива. При виде Гребенщикова Гарик начинает радоваться ещё больше. Улыбка растягивается за уши. Одновременно он пытается обнять Борис Борисыча. Пиво из бутылки при этом льётся на ботинки Гребенщикова, но никто этого не замечает.)
Сукачёв (естественно, в восторге)
Борис Борисыч! Дорогой!
Надолго-ли в Москву?
БГ
(отрывисто)
Сейчас на самолёт.
Сукачёв
Да ну?!
Да-да! Прочь из Москвы хмельной!
Я утомлён от этой суеты,
А то, всё, знаешь-ли — Концерт. Триумф. Цветы.
Всегда толпа восторженных фанатов…
Сукачёв
(озабоченно-озадаченно)
Куда же это? К тётке, в глушь, в Саратов?*
А может, отложить?
Вот — у меня с собой.
БГ
Нет, я лечу в Непал. О чём тут говорить?
Сюда я — ни ногой!
(мечтательно)
А к ней падёт весь мир!
Кинчев (напевает, ехидно смотря в потолок, как бы про между прочим)
Он прошёл по парапету, минуя ОВИР.
Григорян (тоже вроде бы просто так, ни к кому не обращаясь)
Мокры его брюки, он стар, он желает в сортир…
БГ
(в гневе врываясь из коридора на кухню)
Ещё и оскорблять?!
Григорян
(скромно, с лицом невинного младенца)
Зачем? Так, просто… рифмовать.
БГ
С такими рифмами вам место лишь в подвале!
Сукачёв (желая разрядить обстановку)
Да, кстати! — Водка есть в Непале?
БГ
Какая водка?! Даже пива нет!
Сукачёв
Какая же дыра, раз нету даже пива!
Должно быть, там совсем тоскливо.
Кошмар! Позволь, дать дружеский совет:
Останься с нами, сдай назад билет,
К тому же у меня Tequila.
БГ
Да? Ну, что же… это очень мило
(в задумчивости смотрит на облитые пивом ботинки)
Вобще-то я не прочь, так трудно отказаться!
Но эти двое!… Что ж мне — разорваться?
Что так?
БГ
(обиженно)
Они резвятся — просто стыд и срам!
Да кое-что, ты, вроде, слышал сам.
А перед тем, представь! сказали: Я — маньяк!
Того и жди, что поднесут мышьяк!
Сукачёв
Да ну-у… Скорее уж — коньяк.
Кинчев
Во-во! А то, блин, тоже мне — Наполеон в изгнании.**
Григорян (удовлетворённо)
Ну! Явно — клиника! Я ж говорил, что он душевно болен.
БГ
Ох, эти медицинские познания!
(себе)
Так. Тихо. Я спокоен.
Сукачёв
Да хватит вам! Как дети малые, ей Богу!
(открывает бутылку с текилой)
Борис Борисыч! Вы летите?
Тяпнем на дорогу…
БГ
(устало-обречённо)
Какая там дорога?
Не преступить мне этого порога,
Но я готов…
Сукачёв
(восхищённо-мечтательно):
Вот это да! Ах, слог каков! А…
(опомнившись)
Но почему?
БГ
Из зависти убьют.
Сукачёв
Да полно Вам! Они вон — мирно пьют.
(Григорян с Кинчевым в это время действительно по деловому разливают по рюмкам откупоренную Гариком текилу.)
БГ
(спохватываясь)
Уже? Без нас? А я бы тоже…
Да и…
(Сам себе, задумчиво неразборчиво бормочет)
Билет… купить… и, в общем, опаздал…
Сукачёв
(торжествуюице-радостно)
Ну вот! Так что же?
БГ
(не очень решительно)
М-м-м… Так, говоришь, текила?
Эх! Уговорил! Пойдём, уж так и быть.
Сукачёв
(хлопая Гребенщикова по плечу)
Я так и знал!
(Идут к столу)
Кинчев
Во! Блудный сын вернулся!
С прибытием! Иль что, нелётная погода?
БГ
(смущённо)
Да как сказать…
Григорян
Есть предложение обмыть «Явление Христа народу».
БГ
(явно чем-то польщённый)
Ну, на счёт Христа — то это спьяну, верно.
Но вот масштаб сумели угадать.
(Сукачёву)
Иваныч! Может, их простить?
Сукачёв (несколько суетливо)
Ну, ясный день! А как же! Неприменно!
Сумели же признать…
БГ
(недоумённо)
Кого?
Сукачёв (изо всех сил стараясь быть серьёзным)
Масштаб…
БГ
А-а-а…
(что-то вспомнив)
Но гений мой! Великую игру природы?!
Сукачёв
(успокаивающе)
Не всё так скверно!
Успеется, какие наши годы…
Кинчев
(нетерпеливо)
Так я не понял — вам налить?
БГ
Ну-у-у… Наверно…
Сукачёв
Но только сменим тему для беседы.
Григорян
Согласен! Ведь мы все поэты — давайте ж о прекрасном говорить.
БГ
(смотря на своё отражение в окне, приосаниваясь, с видом триумфатора)
Да-да, конечно!
(подмигивает Сукачёву)
Но близок, близок миг победы!
Сукачёв (с трудом сдерживая смех)
Ура! Мы пьём! Снимите кеды!
БГ
(растерянно смотрит на свои ноги)
Вообще-то я в ботинках… А в них нельзя?
Кинчев (держа стакан в руке)
За что мы будем пить?
Григорян
А у меня есть тост: За нас, друзья!
БГ
За вас? За вас?!
Ну, так и быть…
* Прим. (Для тех, кто не знает) — Гарик цитирует фразу, авторские права на которую принадлежат Грибоедову А.С. (не Едрёнть, а просто Грибоедов А.С.). см. «Горе от ума».
** Прим. (Для тех, кто не понял). К.Е. Кинчев имеет в виду не коньяк «Napoleon», а то, что по распространённой версии император Наполеон I Бонопарт в ссылке на острове Св. Елены был отравлен упоминаемым веществом.