И звезды рок-н-ролла ложатся спать. Одна за одной. Пантеон русского рока заполняется со скоростью идущего под откос поезда. Проводники спальных вагонов выдают леденеющим звездам надыбанное где-то белье такое нелепое во мраке вечного сна.
А датое время ходит вдоль купе с жестяными стаканами фальшивого чая. Эй!.. Здесь нас никто не любит и не зовет на флэт. Не выставляет пиво, не готовит нам обед… Спасибо вам за ласку спасибо за вино. Вот он идет — мой поезд. И скоро меня здесь уже не будет. Э-гей! Белая ночь — белое теп-ло-о-о.
Ровесники еще мечут понты в тамбуре. А с бетонной платформы профессионально глядят в разбитые стекла прощального поезда бессмертные гопники… Мои руки в огне, мое сердце мишень. Но я шепчу Да Святится Имя Твое.
И когда в чистом небе над полем кружит воронье, я пою ДА СВЯТИТСЯ ИМЯ ТВОЕ. Ты бродил по лугам, ты смеялся и пел. Ты помнишь. что это такое быть молодым. Сладкая эН. Ванная Комната. Панк-Рок. Уездный Город эН. Лето. Растафари. Нэтти-Дрэда. Здрасьте, я гуру из Бобруйска. Но как, странно ползет на стену стена. И самоубийца берется за перо и пишет.
Когда это было. Не помнишь? — Наливай. От этой всей достачи так и тянет на мат. Еще по одной, — и пора назад.
И звезды рок-н-ролла ложатся спать. Башлачев, Цой, Дягилева, Науменко. Февраль, август, май… И снова август. Не пугайся если вдруг, ты услышишь ночью странный звук. Все в порядке. Просто у меня открылись старые раны.
Бессоница как образ жизни. Разруха как покой и воля. Рок-н-ролл как священная роща. Добровольный неудачник, пьяный мцыри, открытый нарушитель установленного распорядка. — Майк добыл это святое право каждого на неудачу и крушение в мире принудительного успеха. Это Право на Рок.
Я встаю и подхожу к открытому окну, вызывая тем самым весь мир на войну. Я взрываю мосты, но никак не пойму, кто их строил.
Русский рок устраивал праздники урожая, но Майк так и не начал плести венки, снопы или корзины. Партизан в темных очках отвел глаза от сияющего рыла всеобщей победы еще накануне салюта. Портвейн? Да. И пиво. А что? Да. Именно. Все написал еще ЗАДОЛГО ДО. А покажите мне того, кто смог написать что-то после. Мы докурили сигареты и допили все вино. И поняли, что наше время кончилось давно… Прощай, детка, прощай.
Майк-Михаил Науменко не проснулся в одну из своих бесконечных ночей в коммуналке на Боровой. 27 августа 1991 года Питер потерял одного из своих сыновей. Майк был легендой. Он умер в 36 лет. И остался легендой. Возраст теперь не имеет значения.