«…Не ищите чудо, я привел его,
Но здесь никого, лишь шум шагов.
Где же все?
По пути к дождю?..»
Так много разных кассет… И все равно, эта должна была попасться вам на глаза. На обложке нарисован человечек, протягивающий огромный букет цветов. Сверху обнадеживающее название альбома: «Все будет хорошо» за авторством Вени Дркина. Букет у человечка такой большой, что кроме ботинок и рук ничего не видно. Кто бы думал, что за букетом скрывался Саша Литвинов.
«Скотник Саша и все до фени,
Скотник Саша чей-то племянник в третьем колене,
И он катается в коровьем дерьме,
Как голландский сыр в прованском масле
С зеленым змием в руках, на звездном полосатом коне…»
Саша Литвинов родился 11 июня 1970 года в «молодогвардейском» поселке Краснодон Луганской области, что на восточной Украине. Закончив школу, поступил в Зоотехническую Академию в Луганске, после какого-то курса перешел в разряд «вечного студента», не оставляя надежды когда-нибудь завершить свое образование. Дома почти не жил, переезжая из одного городка родной губернии в другой, выполняя работу от пастуха до художника местного ДК. Покуривал, попивал водку и сочинял… песни, байки, которые Литвинов сам называет «сказками из жизни», без них не обходился ни один квартирник. Все герои, имена, люди, которых касаются песни, так или иначе, были связаны с его жизнью. Он сочиняет, пародируя Егора Летова:
«Закурила девочка и уснула пьяная,
Загорелась комната, стало нечего дышать.
Приехали пожарные, а у пожарных дети есть,
Они не хочут в пламя лезть,
Никто не хочет умирать!..»
подсмеиваясь над Гребенщиковым:
«…Все до фени. Дык! Елы-палы!
В состоянии набекрень
И что нам боги, творцы, да каналы.
И сидя в преглубокой дыре,
Он часто видит сон, ему кажется что
Дело и в количестве женщин и в «новой волне»…»
переняв дух Янки Дягилевой:
«…Мы с тобой за шальною игрой
В четыре руки, да в четыре ноги,
Под колючей бедой, да под горячей струей,
По причине тоски, да под предлогом строки…»
но всегда создавая новое.
До 1995 года его выступления ограничивались квартирниками за ночевку, за бутылку портвейна. Летом 1995 Саша Литвинов «со товарищи», в изрядном подпитии, прибыли в Старый Оскол, где проходил очередной бард-фестиваль «Оскольская Лира» (его лауреатами в свое время стали Александр Непомнящий, группа «Алоэ»). Фестиваль всегда отличался своей демократичностью, каждый желающий мог подойти к бабушке, сидящей за столиком в ДК, где проходили концерты, назвать свою фамилию и быть записанным в ряды выступающих. Также и Саша Литвинов был подведен друзьями к бабушке, которой он заявил о своем намерении выступать, на что та спросила, как его зовут. От неожиданности, а, может быть, от «алкогольной амнезии», Саша Литвинов замялся, но вдруг что-то припомнив, ответил, что он «Веня Дркин из Максютовки» (герой местной Луганской байки). Ничего не подозревающая бабуля так и записала.
И вот, появился Веня Дркин, который на этом фестивале сразу стал лауреатом. Контраст его песен и песен бардов, поющих о «дровах и заснеженных вершинах» был настолько велик, что не остался незамеченным. С появлением Вени Дркина Саша Литвинов исчез. Поэт никогда не смешивал Веню Дркина и Сашу Литвинова, но, сочиняя свои песни, брал «сказки из жизни» Литвинова, переводя их на язык Дркина.
«…Не смотри на меня искоса, милая,
Снег не тает в теплой руке,
Потому что не снег — это сыпется перхоть,
Танцующих на потолке…»
На следующий год, на фестиваль «Оскольская Лира — 96» ехали, чтобы послушать Дркина. Он был известен, его зазывали к себе пить и играть. В этот раз Дркин вновь «потряс» тусовку бардов, стал лауреатом. На этом фестивале присутствовал Константин Кудрячев из студии «Колокол», поэтому, когда Веня Дркин появился через полгода в Москве вместе с группой Алоэ на «Фестивале Надежд», его уже знали и ждали. На фестивале Дркин выступал неофициально, заполняя паузы между выступлениями других групп, но этого было достаточно, чтобы его запомнили. Начались концерты в Москве по клубам («Перекресток», «Intoyo»).
К тому времени Веней уже написано 80% песен, в их числе «Старуха» — песня, исполнение которой заснято на пленку. Если доведется ее увидеть, не удивляйтесь тому, что фокус как-то странно сбивается. Просто оператор во время записи этой песни от смеха упал вместе с камерой. Его подняли, и он мужественно снимал до конца. Как говорится, жили-были старик со старухой:
«…Эй, старуха, меня не тронь!
Нынче другие пришли времена,
Я тебя не боюсь!
Слушай, на печи лежит гармонь,
Если не «в падло», подай ее сюда,
Я сыграю блюз!..»
Творческий путь продолжается, теперь уже по московским улицам. В начале 1997 года на студии «Колокол» Веня Дркин записывает демокассету, которая впоследствии окажется единственной студийной работой музыканта. Несмотря на то, что Веня Дркин до этого не имел опыта записи на студии, альбом записан за два дня. Партии всех инструментов, кроме скрипки, сыграны им самим.
С ним легко работалось, он не ждал, когда ему кто-то подыграет, учился всему по ходу записи, открыто принимал все новое, неизвестное. Чуть позже дописывается песня «Все будет хорошо», партия скрипки, которую исполнила Вероника из группы «Алоэ». Одновременно Веня Дркин рисует обложку — замечательного человечка с букетом цветов и в феврале-марте 1997 года выходит альбом «Все будет хорошо». Все песни продуманы, расставлены по местам, альбом цельный и кажется законченным, но сам Дркин считает его демокассетой, надеется в будущем переписать.
«…А ты идешь по городу,
И за тобой летят бабочки,
И где ступают твои лодочки,
Там распускаются цветы.
Давай возьмемся за руки
И полетим по радуге
В страну волшебную,
Где будем вместе я и ты…»
Этим альбомом было положено начало осуществления тех идей, планов, которые были у Вени Дркина. Веня Дркин хотел достичь многого, в отличие от Саши Литвинова. Последний был простым, скромным человеком, говорил, что хочет спокойно жить в своем городке, пасти коров и копать картошку, а по выходным «ходить в местный клубик и играть блюзики». Веня Дркин — абсолютная противоположность. Его сложно назвать простым человеком, где бы он ни появлялся, тут же начинался «цирк», каждое новое выступление это «взрыв». Если он выступал в клубе, в котором люди собрались попить пива, да похрустеть чипсами, то ему было достаточно сыграть несколько аккордов, как скучающие посетители все бросали и собирались у сцены. На третьей или четвертой песне они начинали подпевать, махать руками, в общем, как полагается… когда людям нравится выступление.
«…Семь бед, один ответ —
Бога нет! Как нет?!
Где на столе будет гроб,
Там на столе будет спирт,
Где за столом кто-то пьет,
Там под столом кто-то спит…»
Для Вени Дркина концерт на сцене под гитару — не предел мечтаний. Он пытается собрать команду профессиональных музыкантов, и даже это — не последний пункт в его задумках. У Дркина всегда была идея создания не просто концерта, целого представления, с освещением, костюмами, сюжетом. Он хотел признания, и собирался многое для этого сделать.
Веня не стремился пристать к какому-то музыкальному направлению, он мог исполнять свои песни с любой интонацией: от страдающего Егора Летова до манерно-жаргонного Вертинского.
«…И пусть я полюблю олдовую клошару,
Уеду под Рязань выкушивать портвейн.
Я стану вам писать, что мне немножко жалко,
Что друг наш бросил пить и стал ходить в бассейн…»
Веня Дркин отличался не только от других, но и “сам от себя” — отличались друг от друга разные стороны его натуры…То он был бомжом в шапке-ушанке с разорванным рюкзаком за спиной, то опрятным гражданином. Он не тяготел к панкам или бардам, хотя и те, и другие считали его своим.
Когда Вене задавали стандартный вопрос: «А кто же ваш кумир?» он не задумываясь называл своих друзей. Если в поэзии — это Леша Кудаков, в музыке и исполнительском искусстве — Натка Барановская…
Летом и осенью 1997 года, перемежая свою жизнь концертами в Луганске, Воронеже, Белгороде, Харькове, с заездом в Питер, Веня Дркин узнает от врачей: необходимо стационарное лечение, что-то не в порядке с кровью. Друг-врач, у которого он живет в Харькове, подрабатывая тем, что рисует пособия для детей, подтверждает это.
«…Дождаться ночи и увидеть отражение в окне
И разложить ее портреты на зеленом сукне,
Оплавить свечи в воду и довериться зеркалам,
Сойти с ума, гадая, что готовит завтрашний день…»
С начала 1998 года основным местом жительства Вени Дркина становится больница в родном уезде. Местные врачи назначают цикл химиотерапий, число которых на лето 1999 года достигло семнадцати. Выходить из больницы удавалось на две-три недели. Веня Дркин пытался за это время выступить с концертом, что-то записать. В августе на фестивале «Оскольская Лира — 98». Веня Дркин выступал для широкой публики в последний раз. Готовилась новая запись, но в связи с болезнью все тормозилось. Дркин понимал одно — у него мало времени, надо все успеть, в запасе всего два-три года…
В июле 1999 года Сашу Литвинова переводят в Москву, сначала в институт Иммунологии на Каширке, затем в Гематологический Научный Центр на Белорусской. В Москву вместе с ним приезжают жена Полина и сын Денис. Выясняется, что диагноз, поставленный прежде, неверный, значит, назначена неправильная форма лечения.
25 августа в «Ю-ту» должен был состояться концерт, а сборы от него — поступить на лечение Саши Литвинова. Концерт состоялся… Концерт памяти. 20 августа 1999 года Саша Литвинов скончался. Лейкемия.
«…А у Синдея были дома, но не все,
А у Синдея была белка в колесе,
И тапером — экзотический тапир,
И жирафом был кассир,
И приглашал всех нас в синематограф…»
Много можно сочинить сказок и баек, героем которых станет Веня Дркин, но вряд ли узнаешь этого человека лучше, чем по его собственным песням. Слушая их, вы не заметите, как попадете в хоровод его желаний и настроений, веселья, печали, любви. Как эхо слов: «Все будет хорошо»…
Скоро выйдет альбом Вени Дркина «Парус надежды». И пока мы слушаем и играем песни его, он жив.
«…Старая стерва с косой, от бессилия взвыв,
Тихо уйдет, проклиная так долго,
Так неестественно долго живущий огонь!..»
АлиК
Благодарим за помощь в подготовки статьи Виктора Синякова, Константина Кудрячева, Аллу Почаевец.
