Фестиваль «ПОЛНЫЙ ГУДВАЙ- II», Киев, 16—17 марта 1991 года. Организаторы — Николай и Татьяна Ежовы («Гучномовець» и пр.) и пр.
ДК «Буревестник», где проходило вое это, представлял собой довольно- таки дыровидное заведение, битком набитое дюжими мальчиками с суровыми лицами, призванными охранять покой и оон гоапод музыкантов вкупе с прессой и засим не пускавшими прочих смертных поашть жалкий кофе с бутербродами. Господа сразу почувствовали себя ужасно крутыми.
Все три концерта перманентно открывал собой Красный Огурец с программой минут на десять-пятнадцать. Десять-пятнадцать минут Огурца — это завсегда здорово, поэтому ему нИ- кто не мешал, предоставляя свершать свое конферансподобное дело. «О-баба- Дуня-рок-н-ролл», короче. Нормально.
КОШКИН ДОМ последние полгода много выступал в Питере и мне положа руку на сердце порядком надоел, но из уважения ко многим хорошим знакомым, усиленно внушавшим, что это круто и в кайф, я решила послушать их снова и как следует. Обьек тивно сильная группа: сложная смесь из «урфинджусовских» клавиш (вообще Силя-младший на рояле — это нечто!), «флойдовского» стучка и кинчевского вокала И все бы хорошо, но тексты. Боже мой, тексты! Набор беспомощных красивостей. «Вянет хрусталь», блин! Вянет, вянет…
ВОСТОЧНЫЙ СИНДРОМ строился долго до утомления, но результат все равно удручил: гитара фонит, голос скачет, слишком много баса и т. д. и т. п., а уж кого-кого, а «ВОСТОЧНИКОВ» надо слушать на звуке, близком к идеальному.
А вообще-то ВОСТОЧНЫЙ СИНДРОМ (а возможно, и весь «магаданский блок») — группа по сути своей студийная, к употреблению живьем нерекомендуемая.
Второй день — после обязательного Огурца — открыло ДУРНОЕ ВЛИЯНИЕ Сильно, классный бас, английский язык вперемешку с русским — то, что сейчас принято называть словом «индепендент», а по сути — нормальное такое энергичное рубилово, подчеркнуто некоммерческое и ОЧЕНЬ такое… независимое.
Потом был ИВАНОВ ДАУН, и если понимать «даун» в его чисто английском значении, то лучшего определения и не найти — действительно, «way down», путь вниз (кто помнит цепелли- новскую «Dazed and Confuzed», тот поймет), мощно, но невероятно облом- но. Физиология на уровне сеансов Кашпировского, когда кто-то темный и страшный берет твою психику в кулак и давит, давит и слышен голос: «Подойдите бли-же, бандерлоги! Я плохо вижу вас-с!», и ползет что-то невидимое, и обвивает, и душит… Страшновато, хотя в этом есть свой кайф, причем свой для каждого — для кого подчиниться, для кого — оказаться сильнее наездов на подкорку. Это по желанию.
А «Полный Гудбай-2», если верить браткам-ж урвали стам, оказался самым оттяжным фестивалем — после «Рок- Азии» и по сей день.
II
Фестиваль «ИНДЮКИ-91», Москва, «6—28 апреля. Организаторы — журнал «КОНТРКУЛЬТУРА» (Игорь Владимирский, Сергей Гурьев и др.).
ГЛАВНОЕ ВСЕ-ТАКИ В ТОМ, чтобы созвать в Москву и засветить перед публикой солидную кучку весьма, неизвестных, но очень убедительных в своей нестандартности групп. Соотношение — из двадцати выступавших команд семнадцать в разной степени интересных — это впечатляет, а» Вот и я о том же.
По первому дню, обживочному и самому бестолковому из всех в плане организации, запомнились две команды из четырех: ХРОНОП и ПРИНЦИП НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ. От ХРОНОПА — учитывая специфику бывшего города Горького — я почему-то ожидала большей агрессивности и, хм, злободневности, а получила славную порцию городской романтики, где флейта с гитарой, несложные гармонии, что-то такое… «инглишмен ин Нью-Йорк»… «Ты растворяешь меня в своем утреннем кофе/ Ты топишь меня/ Ты мешаешь меня…». Хорошо, елки!
Роль ведущего на фесте исполнял Гурьев: плохо ли он это делал, хорошо ли — Бог весть, но при этом не мог отказать себе в удовольствии припечатать каждую группу при объявлении собственным определением. И, надо сказать, почти всегда попадал в точку; про иркутский ПРИНЦИП НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ он сказал, что это «самая монументальная группа Западной Сибири» (это вообще-то Сибирь уже Восточная. — Ред.) и, знаете ли… Внешне, правда, ничего такого: мелкий, серьезный дядечка-вокалист, труба, клавиши… Монументальность поперла, когда дядечка открыл рот и выдал что-то такое по типу Шевчука. Выступали они долго, и гурьевская формулировка под конец обросла некими архитектурными излишествами, так что результат получился вот такой: ПРИНЦИП НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ = МАШИНА ВРЕМЕНИ с шевчуковским вокалом и закосами под НАЗАРЕТ (!!!). Ну, а что делать, если это действительно так» Но вообще группа крепкая, серьезная, работает на совесть, и принимали их тоже неплохо. Все в кайф, родная. Пусть бесятся наши штампованные враги. Я был вчера в огромном городе. Они похожи друг на друга. Эх, жандармерия, моя жандармерия! Кен- такки фрайд блюз…
Дневной субботний концерт все из- за тех же накладок получился довольно коротким, но милым; начинался он ЧИСТОЙ ЛЮБОВЬЮ, по сцене сытым рыжим котярой выхаживал вока- лист-многостаночник Гурьев. По ощущению и прихватам группа чем-то напоминает того же Красного Огурца: десять минут очень здорово, а на одиннадцатой начинает немного затрахивать.
Московский ВХОД ЧЕРЕЗ ВЫХОД Гурьев припечатал фразой «пауэрполс»; на большем группа и не настаивала».
Дальше в программе стояло нечто харьковское, абсолютно незнакомое под названием ТИХИЙ УГОЛОК. Я нежно люблю харьковский рок и всегда ожидаю от тамошних групп чего- то такого, хорошего. Но тут уж сверх всяких ожиданий! Акустическая гитара, бас, скрипка, в общем-то, узнаваемые все дела — чуть КРЕМАТОРИЙ, чуть АДО, но с текстами намного более изящными и профессиональными. Плюс вечная, неизбежная, чисто харьковская затравленность и обреченность, та, что в полный голос у Чернецкого, а у Кочи завернута в мягкую, мудрую печаль… Из тех групп, что хочется слушать дома, ночью, под дождь и свет желтого фонаря за окном. Что и буду делать.
Вечером ждали КАЛИНОВ МОСТ, бережно настраивали себя, трепетали в предвкушении… И — эх, бля, занесли… — началось с поганейшего звука и продолжалось на нем же плюс пяток пьяных урлаков в портере, что-то оравших, предлагавших Ревякину водку, кидавших на сцену разное барахло… Учитывая ревякинскую репутацию хрупкой, чуть капризной знаменитости, можно было ожидать многого
— кроме того, что происходило: благостной, светлой до запредельности улыбки, с которой Дима принимал кружку с водярой, и пел, пел, не обращая никакого внимания ни на дерьмовый звук, ни на полностью порушенную атмосферу, ни на облом слушающих — как будто что-то невидимое окутывало его чистым, сверкающим, но совершенно непробиваемым ни снаружи, ни изнутри облаком. Хорошо, конечно, что Ревякину было хорошо, но…
А КАЛИНОВ МОСТ стал странным, противоречивым. Старый, «подольский» по составу, с заездами в хард и ДОРЗ, МОСТ был гармоничен; новый, «акустический», языческий, изысканно-сложный Ревякин — тоже. Попытка же совместить то и другое, создать нечто среднее мне лично показалась не слишком удачной.
ЛОЛИТУ слушать было просто невозможно — БЛЭК САББАТ из подворотни, облом ширился и крепчал, так что очередную «темную лошадку»
— томские НЕКИЕ СТЕКЛЯННЫЕ ПУГОВИЦЫ — мы приняли сначала без всякого энтузиазма. Однако потихоньку зацепило, и чем дальше, тем больше. Бог знает чем—то ли старательностью, с которой играли ребята, то ли зыбковатым, немного трогательным саундом, а скорее всего дело было в девочке-вокалистке по имени Юля Шер стобитова; серенький такой воробушек, статичный, не сценичный абсолютно, но с хорошим — в духе «что- то между Настей и Инной Желанной» голосом, в общем ^неплохими, умными текстами»
Но вообще создается впечатление — и чем дальше, тем большим количеством примеров оно подкрепляется,— что наша сибирская рок-область поголовно и погруппно лежит под Егором.
Один большой такой коврик. Исключения, пожалуй, Магадан — ну, тут-то просто все лежат под КИНГ КРИМСОН
— и Новосибирск с Владивостоком, старые гнезда, где всего понемножку. Сие явление можно расценивать как угодно, но оно есть. И с ним, уж раз так, приходится считаться.
А еще есть Барнаул, неведомый Барнаул, экзотический Барнаул, эх. Очень милые, хорошие молодые ребятки в ожидании автобуса тихо и красиво порепетировали в гостиничном холле, потуоовались два дня по ДК, а потом вышли на сцену и оказались группой ДЯДЯ ГО. Время было позднее. Группа почти неизвестная. Группа уникальна, группа эклектична до безумия, но эклектичность каким-то левым образом переходит в цельность, как нежная буддийская мелодия — в сюрный текст про мух, как абсурдистское шоу со шлангами — в русскую народную песню. Парадокс на парадоксе, вышка, слов нет! Номер первый всего фестиваля, и замордованный субботним нон- стопом народ проводил их овациями, и смертельно усталый Владимирский гордо сказал: «Да, не зря мы две тысячи на билеты грохнули!». Не зря, истинный крест.
Потом была МИССИЯ: АНТИЦИКЛОН. При всем моем уважении к ней — недопробивают как-то. Будто смотришь на цветок сквозь стекло: вроде и видно хорошо, и близко, а не дотронуться, запах не вдохнуть, рукой не погладить, к сердцу не прижать и к черту не послать.
Дневной воскресный концерт предполагался, как пиршество рок-гурманов. На первое обещали остренькое: шизовую, по олухам, группу.
Группа называлась ДО МАЖОР, по словам вездесущего Гурьева — очень старая, от которой в свое время отпочковался НИКОЛАЙ КОПЕРНИК, а то, что не отпочковалось, так и осталось крутым андерграундом. Особенно крутого в них ничего не было, этакая микро-ПОП-МЕХАНИКА: народу на сцене поменьше, шоу поскромнее, но принцип похожий: навороты — выход на тему — навороты… Попадались очень классные куски.
Потом был СЕЗОН ДОЖДЕЙ, медитация, буддизм, Рерих, Клаус Шульце, «Пинк Флойд в Помпеях»… Бешено красивая музыка, и вызывали их — единственных за весь фестиваль — на «бис».
РАББОТУ ХО я частично продремала. Позволю себе пооцитиюовать одного из врубившихся: «Достойно по концепции, крепко по звуку и узко по образу». Наверно, так.
Самый жестокий облом ожидал на ВОСТОЧНОМ СИНДРОМЕ. Помня мощнейшее впечатление от студийных альбомов и выступлений где-то 1989 года, я постоянно ждала от них чего-то адекватного и, постоянно не дожидаясь, оправдывала это то плохим звуком, то плохой атмосферой на концерте, то чем-то еще. Выступление на «Индюках» расютавило вое на свои места: это было не просто плохое выступление, это была полная, абсолютная деградация, распад, бардак и пьяное безобразие. Страшно жаль терять группу такого класса, ведь какая группа! Была…
Дневной концерт плавно перетек в вечерний, пространство стало равно мерно заполняться кожей, клепками и «ирокезами» — за неимением Летова (а на дверях сначала оргкомитета, потом самого ДК с самого начала висел огромный плакат: «ЛЕТОВА НЕ БУДЕТ») означенная публика решила удовольствоваться суррогатом — ИНСТРУКЦИЕЙ ПО ВЫЖИВАНИЮ. А перед ИНСТРУКЦИЕЙ был еще ВЫХОД (очень неудачное положение), бедный мужественный Си ля, которого накануне фестиваля жестоко избила урла в Волгограде, но спел он, несмотря на швы на лице, хорошо, спокойно и твердо, очень достойное выступление.
Еще перед ИНСТРУКЦИЕЙ был ИВАНОВ-ДАУН, формулировка Гурьева — «экзистенциальный хард-рок». Возможно, самая профессиональная группа в Союзе, высочайшего класса — и самая ЧЕРНАЯ, дыра в космосе, пропасть, в которую и заглянуть-то жутко…
После них страстно ожидаемая урлой ИНСТРУКЦИЯ с ее родными тремя аккордами показалась легким дождичком — и оставила наиболее противоречивое впечатление. Вопрос заключается в том, понимает ли Неумо- ев — человек наверняка неглупый — тот факт, что все сумасшествие, происходившее перед сценой на протяжении всего их выступления, относилось совершенно не к нему и не к группе, а все к тому лее Летову (которого, тем более, НЕ БЫЛО) — к тем песням ИНСТРУКЦИИ, которые он записал на одноименном альбоме. Странно выходит: в общем, и голос у мужика хороший — хотя и не роковый совсем, ему бы что-нибудь такое народное петь, — и энергия, и все дела, но не ,рокер он, по оути, и имидж так и вообще блатной, «Мурка» какая-то.
В общем, рано им выступать публично, чревато для группы, которую вое — от маститых критикесс до последних урлаков — воспринимают как угодно, но только не так, как она того заслуживает. А заслуживает она внимания гораздо менее пристального. Эх, Егор, Егор_.
А закончилось все это трехдневное безумие на диво хорошо — КОМИТЕТОМ ОХРАНЫ ТЕПЛА, своим (странно, но реггей воспринимается у нас почти как наша народная музыка, куда более, чем насаждаемая эстетами — и правильно, в общем, насаждаемая «гитарная волна» и прочее), хорошим, щемящим, гармоничным, как гармоничен сам О дли — при всей кажущейся неестественности белого растафарства, — как гармоничны больные, горькие тексты со светлой высотой реггей, нашего реггей, с раковыми проездами, с несостроенностью, с усталостью чисто совковой, но… но…
И оказывается, что «Икарус», битком набитый пьяными, уставшими, сонными рокерами — очень уютное место. И вечерняя Москва не так непереносима, как дневная. И весна подступает потихоньку. И есть еще на белом свете хорошая музыка. И значит, как говорил когда-то на сейшенах Жора Ордановский, «мы едем еще несколько дюймов». Come on.
Е. БОРИСОВА (Ленинград).
(Специально для «ЭНска»).