Интервью Виллу по телефону

— Виллу, что происходило с J.M.K.E. со времени выхода альбома «Kulmale Maale»?
— Ничего особенного. Мы его выпустили уже почти два года назад… Раньше еще мы выпустили один сингл «Теге Perestroika», потом — вместе с большой пластинкой — еще один сингл, и теперь только что вышел новый ЕР с четырьмя песнями. У нас было много гастролей в Финляндии, теперь уже меньше… Мы были там когда-то популярными, мы играли там, может быть, 10—15 раз.
— В начале 1991 года у вас были большие гастроли по Западной Европе?..
— Это должно было быть чуть покрупнее, но у нас не было виз для Швейцарии и Норвегии. Тогда мы делали только концерты в Германии и Данни — всего 17.
— И где вам понравилось больше?
— Так много разных городов видели, что я не могу сказать, где лучше. Но, в принципе, все это было хорошо.
— Вы выступали с другими известными группами?
— Не знаю, это, конечно, не очень известные группы. В Германии — с местными панк-группами. Например, четыре концерта делались с группой ЕА80. это уже старая панк-группа, знаменитая там. Еще играли с группой LEATHERFACE из Англии, голландскими и норвежскими группами.
— Твои песни сильно политизированы. Как ты относишься к своему альбому сейчас, с изменением политической ситуации?
— Теперь такие дела, что мы даже не можем петь большинства из этих песен, потому что миссия этих песен уже выполнена. Надо все время новые песни делать, потому что политическая ситуация все время меняется, и очень быстро. Эти песни, я думаю, когда-то были на своем месте, а сейчас уже их надо поставить в архив.
— Твои новые песни по-прежнему политические, или они более личные?
— Есть всякие. Но можно сказать, что все они социальные. Когда что-то случается, я сразу пытаюсь делать песню; но это не так быстро идет у меня; когда песня уже почти готова, ситуация так меняется, что уже нет никакого смысла делать эту песню. Я сейчас пою, ты знаешь, о бизнесе и таких делах, потому что эта социалистическая реальность слишком быстро перевернулась на какой-то псевдокапитализм, и это не самое хорошее, что может быть.
— В чем, на твой взгляд, заключается специфика эстонской музыки? Чем она отличается от другой балтийской музыки?
Не могу сказать, потому что я очень плохо знаю латвийские и литовские группы, но… думаю, что то же самое.
— А эстонские группы? Вы с ними контактируете?
— Конечно, потому что эта сцена такая маленькая, что почти все музыканты знают друг друга.
— Не расскажешь немного подробнее о происходящем на эстонской панк-сцене?
— Панк-сцене? Там, знаешь, очень все тихо. Новые группы есть, но концертов нет, ничего нет. Если новые группы находят место, где репетировать, тогда они сразу пробуют делать какую-то кассету, но это все: никаких панк-фестивалей и вообще ничего почти нет. Мы уже знаменитая панк-группа и играем в таких концертах, куда молодые группы не пускают. Не знаю, но, в общем, время не самое солнечное на эстонской панк-сцене.
— Не мог бы ты порекомендовать эстонские группы, которые ты считаешь интересными?
Есть интересные группы, но это не совсем панк-группы: это на эстонской сцене сейчас, я думаю, самое лучшее. Такие, как ROOVEL OOBIK или WIDE-OPEN.
— Как ты относишься к петербургской музыке? Согласился бы ты сюда приехать и на каких условиях?
Почему бы нет? Я часто смотрю ленинградское телевидение, там всякие группы (не знаю, все они из Ленинграда или нет), интересные группы тоже иногда попадаются. Можно когда-нибудь сыграть, если найдем какой-то контакт.
Сергей Чернов (Таллинн — Санкт-Петербург, по телефону, 9 сентября 1991 г.)


Обсуждение