Человек вправе сам выбирать себе предков. Мы, нынешнее поколение, являемся результатом такого количества половых актов, совершенных в прошлом, что, в принципе, любой человек, отстоящий от нас лет на 500-600 и далее, может оказаться нашим предком. Отдельные любители включают в этот ряд даже обезьян.
Но это относится к человеку самому по- себе (т.е. взятому изолированно, когда мыслящий субъект и «я» тождественны). Человек для других (т.е. уже как-то названный, определенный) имеет родню (генетическую или духовную) более четко очерченную. (Скажем «Иванов» ищет предков среди людей с такой >Ке и пересекавшихся с нею фамилиями, «русский» — среди людей, живущих на Востоке Европы, и включенных в русскую культуру и т.д.). Именно поэтому я беру на себя смелость разбираться в генеалогии Керка Хаммета, металлиста. А он (просто потому что очень мне нравится) кажется типичным. Возможно, многие не согласятся с таким выбором, но это значения не имеет. Поскольку индивидуальные различия здесь не важны. Есть просто хэви-метал и человек его играющий. И есть вопрос: каким образом такой человек появляется?
Многие ответят: из мамы. А все остальное — Божье вдохновение (или — Сатанинское, на выбор). И с этим можно было бы согласиться. Но: Парфенон — тоже Божье вдохновение, и «Братья Карамазовы» — Божье вдохновение, и «К Элизе» — почему оно принимает такую форму, что получается «Ride the Lightning»?
Почему для одного человека предел драйва и тяжести — «Hound Dog», для другого — «Come Together», для третьего — «Strange Kind of Woman», а четвертый начинает искать в звучании, максимально приблеженном к лесопилке? Я думаю, это потому, что у них (у первых трех и четвертого) разные предки. Все они ищут драйва, но понимают его по-разному. И это понимание опосредуется культурой, в которой они живут, предшествующими поколениями.
С середины 50-х годов XX века в человеческой культуре появился рок-н-ролл, музыка, приводящая в ужас старших и — в дикий восторг младших. И до середины 70-х он оставался однородным, пока не появились панк и хэви-метал, приводящие в ужас не только старших, но и кое-кого из младших. Причем их появление в точности повторило историю самого рок-н-ролла. Потребность в широких народных массах — и нежелание солидных фирм грамзаписи эти желания удовлетворять. Соответственно — появление большого количества независимых фирм (для «металла» это — Noise, Roadrunner, Metal Blade etc.). Пластинки продаются, доходы растут, а (поскольку на Западе все что продается, тут же получает статус «существующего и «долженствующего») общественное мнение эту музыку принимает. И уже «гиганты» начинают пествовать своих собственных «металлюг». Цикл завершился. Включение в «истеблишмент» — состоялось!
Многих может покоробить упоминание панка и хэви-метал в одной связи. И совершенно напрасно. Во-первых: есть уже примеры синтеза (хард-кор Dead Kennedys). Во-вторых: как-то уже забылось, что «металлисты» были одним из гребешков «New Wave». Т.е. точно так же, как панки, боролись с «обуржуазиванием» рока. И точно такими же средствами: отказ от синтезаторов, от развернутых музыкальных форм, сокращение общего времени записи, удешевление самой записи. «I hate PINK FLOYD!» («Ненавижу ПИНК ФЛОЙД!») мог сказать не только Роттен, но и Ван Хэйлен или Харрис. Панк и хэви-метал появились вместе и до сих пор остаются во многом похожими. Одинаково постигло их «предательство» многих первоначал .чых апологетов, одинаково разделились он:: на «сдавшихся» н пуритан» стиля, одинаково существуют внутренне замкнутыми небольшими сообществами.
Но оставим панк и обратимся к хэви-метал (к сожалению, конкретная тема работы не позволяет оценить ситуацию в целом). Почему именно эта генеалогия привлекла мое внимание? Причина — в совершенно особом его положении. Продолжая пребывать (как и почти веч разновидности рока) в оппозиции к официозу, он попал в аналогичную ситуацию и по отношению к своим «коллегам». Слишком многие «серьезные» рок-критики и музыканты считают «металлистов» «д< - градантамп» («Metal Hammer» и «Kerrang» явно созданы в противовес «Rolling Stone» и «New Musical Express»). А поскольку, во-первых, «деградаитов» оказалось слишком много, а во-вторых: почему кто-то должен доказывать, что он не верблюд? — появилась и идея рассмотреть хэви-метал с позиции не афро-американской традиции, а ново- европейской. (Называется она так потому, что берет свое начало в Новом времени и развивается в пределах Европы и стран с нею связанных). Разумеется, «металлисты»,— это «плоть от плоти» рок- н-ролла, но только ли его?
Современная европейская цивилизация есть результат развития некоторых тенденций, проявившихся еще в XVII и XVIII вв. Среди них важнейшее место занимают рационализм и механицизм, а также их философский синтез — позитивизм, вера во всемогущество знаний. Далее — предоставим слово человеку, гораздо лучше чем мы с вами разбирающемуся в этих вопросах.
«Декарт — основатель новоевропейского рационализма и механицизма, а стало быть, и позитивизма. [Он] ...начинает свою философию со всеобщего сомнения. Даже относительно 'Бога он сомневается, не является ли Он также обманщиком. И где же он находит опору для своей философии, свое уже несомненное основание? Он находит его в «я», в субъекте, в мышлении, в сознании, в «ego», в «cogito»...
Новое время превращает реальности в субъективные идеи. Отсюда весь рационализм, субъективизм и индивидуализм... Эта эпоха выдвигает на первый план отдельные, дифференцированные субъективные способности или всего субъекта, напрягая это до противоестественных размеров; все же прочее превращается в бесконечно-расплывшийся, черный и бессмысленный механистический мир...» (А. Ф. Лосев «Диалектика мифа».)
Это было написано в 1930 году. К середине XX века идеи, «специфичность» которых утверждал Лосев, овеществились, стали реальностью. Каким образом и почему это произошло, вряд ли есть возможность сказать здесь (в виду, опять же, узкой направленности статьи). Отмечу лишь большую роль в этом процессе перехода западной цивилизации к стадии «постиндустриального общества».
Так или иначе, но «новоевропейскому» человеку удалось, руководствуясь идеей, что «мир не более чем механизм», превратить этот самый мир в тот самый механизм. (Поскольку, как мы помним, человек не только как-то представляет себе мир, но может и преобразовывать его.) Особенно это удалось в городах. Именно там люди практически полностью отдалены от природы, оставаясь в соверпн то «сделанном» мире. А городов становится все больше... И взаимоотношения человека с миром меняются.
Дело в том, что, что бы человек о себе ни думал, он всегда остается тем, что он есть, организмом, т.е. движущимся объектом с целью внутри себя, или, другими-словами, с бесконечным количеством функций. Механизм же - точно такой же объект, но сам из себя необъяснимый. Его цель находится вовне его и, соответственно, количество его функций строго ограничено и вытекают они из этой внешней шли.
Таким образом, мы имеем непроходимое противоречие, отчужденность между организмом и механизмом. И именно такое противоречие и отчужденность воздвигает между собой и миром «новоевропейский» человек. Мир, созданный им, стал ему же чужд. Постройка своего собственного дома привела к попаданию в абсолютно незнакомое помещение. Эта ситуация не то что дискомфортна, она — невыносима. И единственный выход из нее — новое, иное объяснение себя и мира. Чуждость означает непонятность, бессмысленность, соответственно - необходимо новое понятие, новый смысл для нахождения связей с миром.
И вот мир (в представлении человека) меняется. Из податливой матери-природы, поля деятельности для мыслящего «я», он превращается в агрессивное чудовище. В западной цивилизации появляется целый новый раздел — триллеры. Причем, они весьма отличаются от «ужастиков», всегда присутствовавших в человеческой культуре. Сравним Бабу Ягу из детских сказок и Фредди Крюгера из «Nightmare on Elm Street» («Кошмар на Улице вязов»). В чем отличие между ними? А в том, что Баба Яга — личностна, она сама в себе содержит свою цель, объяснима сама из себя. Наблюдая ее в сказке, мы можем понять, почему она такая злая, для чего ей нужно съесть витязя и т.д. Совсем иное дело — Фредди. Даже просмотрев все части «Кошмаров...», мы не сможем объяснить, для чего он убивает. Месть за наказание? Но наказание было за предыдущие убийства. Цель убийств и причина этой жажды убийств — вовне его. Т.е. перед нами — механизм.
Возможен и иной способ снятия вышеизложенного противоречия между человеком и миром. Триллер открывает нечто человечески объяснимое в механизме. Но можно открыть и нечто механическое в человеке. Это «порно», еще одно не последнее направление в развитии западной цивилизации. Точно так же всегда в человеческой культуре существовало изображение физических отношении между полами. И всегда оно имело объяснение себя: питание космическими энергиями, реализация близости двух людей и т.д. Лишь в новоевропейской цивилизации мы сталкиваемся с изображением полового акта самого по себе. Вне какой-либо цели и причины. Люди трахаются просто потому, что так надо, потому что иначе нельзя. Получается документ вместо образа. Отсюда — отторжение сюжета, условности, какой-либо «игры» в принципе. Т.е. механизм вместо людей.
Рассмотрим теперь в этом контексте хэви-метал. Наверное излишне говорить, что основное содержание песен в нем — nightmare and sex (кошмар и секс). Причем, приправленные насилием, еще одной составляющей новоевропейской цивилизации. (А какие еще могут быть взаимоотношения между абсолютно активным «я» и бесконечно пассивным миром?)
В музыкальном отношении хэви-метал представляет собой отторжение блюзового начала (сущности афро-американской традиции) и обращение к европейской классике. Причем, если хард-рокеры (наиболее, казалось бы, близкие к «металлистам») тяготели к Баху, Моцарту, то «новое поколение» выбирает Бетховена, Вагнера, Шуберта и т.д. (т.е. романтиков, воплощавших движения все того же абсолютного «я»).
Видимо, к романтизму же относится и интерес хэви-метал к, если можно так выразиться, «этнографической истории», т.е. наглядному и внешнему изображению национальности.
Сюда же, к европейской традиции относится и забвение импровизационности (опять же, составляющей суть традиции афро-американской).
Наверное хватит? Надеюсь, теперь мы можем судить о хэви-метал-роке более объективно. И не будем обвинять его в грехах, которые он не совершал. Проза не есть выродившаяся поэзия. Точно так же хэви-метал не есть деградант от рок-н-ролла. Все вышеизложенное дает нам право утверждать, что «металлисты» — продолжение ново- европейской традиции и имеют к афро-американской музыке весьма косвенное отношение. (Роднясь, разве что, длиной волос да составом инструментов).
И последнее: видимо, все уже поняли, но я все же подчеркну, что в этой статье обсуждалась лишь теоретическая модель хэви-метал, но никак не конкретные ее воплощения. Меня интересовало лишь то, что выражает «самость» этой музыки, ее непохожесть ни на что другое, ее, так сказать, «абсолютная идея». И вполне "возможно, что ни одна из реально существующих групп под эту идею не подойдет. Поскольку это — не одно и то же. И конкретное воплощение идеи всегда опосредуется степенью одаренности ее носителя, его личными пристрастиями, конъюнктурой рынка etc., etc...
И. Ван (Томск) — для «ЭНска»