НАПИСАННЫЙ ЕЁ ЛИДЕРОМ И ОСНОВАТЕЛЕМ ВЛАДИМИРОМ КУХАРИШИНЫМ
Группа была создана в г. Новозыбкове (Брянская обл.), нынешнее её название было взято в 95-м году, а в каком году мы вообще начали играть, я не помню, честно.
Первое выступление состоялось в 92-м году в городском ДК на мероприятии, носящем гордое название “Фестиваль дворовых ВИА, авторской и бардовской песни” (до сих пор ни один человек не может объяснить мне, в чем отличие авторской песни от бардовской). Играть мы тогда не умели вовсе и пели страшно неприличные вещи, но нас, как ни странно, не выгнали. Второй раз выступали там же, в 96-м, пели песни более скромные и играли вполне сносно, но позволили себе двигаться по сцене, за что были заклеймены представляющим жюри местным кабацким лабухом (“Портрет…Э-э-э…Грея”, — ну, тут сказать нечего, тут всё ясно. Так нельзя.”) и корреспондентом районного “брехунка” (“Как тут не согласиться с мнением профессионала, что не помешала бы скромность в жестах и выражениях.”).
Третий раз мы играли на праздновании старого Нового (97-го) года в так называемом клубе творческой интеллигенции “Зыбчане”. Творческие интеллигенты решили, что мы пришли их развлекать, и пустились в пляс. Правда, после второй же композиции смекнули, что развлекаловом здесь не пахнет, и в зале остались лишь наиболее напраздновавшиеся. Они, будучи людьми интеллигентными, старались не засыпать, а наиболее сознательные даже пытались делать вид, что слушают. Я пустил в ход испытанное средство для проверки — заменял литературные выражения инвективными, надеясь, что чуткое интеллигентское ухо незамедлительно отреагирует на неинтеллигентные словечки, “но не там уж тут-то было”, как писал когда-то в стихах мой кум. Я хотел было пойти домой, но ребята остановили: “Когда мы еще в таком помещении поиграем?” Мы отыграли все отрепетированное (на репетиции у нас ушло около шести часов в течение двух дней — уж очень мы это дело не любили), перешли на неотрепетированное (в свете вышесказанного мало отличавшееся от отрепетированного), и завершили все это лищенковским “Эй, брат-любером”, после чего одна интеллигентная дама подняла голову со стола и, уловив паузу, рефлекторно зааплодировала. Когда мы уже упаковывали инструменты, к нам подошёл ещё один творческий интеллигент и порекомендовал разучить несколько песен на украинском и беларусском языках, примерно по три на каждом. Мы пообещали, он остался удовлетворен. При последующих встречах этот дяденька даже не мог вспомнить, кто мы такие.
Четвертое выступление состоялось в тех же “Зыбчанах”, переименованных в “Клуб творческих инициатив”. Так как играли мы тихо, в полуакустике, то приняли нас гораздо более благосклонно, лишь настоятельно посоветовав сменить название на более патриотичное.
Пятый раз был самым, мягко говоря, неожиданным. Примерно через месяц после “Зыбчан” (осенью 97-го года) мы были приглашены в базирующийся в здании педучилища феминистский клуб “Ева”. Несмотря на декларируемый барышнями феминизм, мы были интересны им исключительно как представители противоположного пола, и обращенные к нам вопросы были соответствующими — какие девушки нам нравятся, что из пищи мы предпочитаем и т.д., а одна из дам, наиболее продвинутая в нашем творчестве, поинтересовалась, моем ли мы ноги перед сном, на что я ответил: “И не только ноги”, вызвав бурный восторг у присутствующих. Единственной положительной стороной этих клубов было то, что нас там щедро угощали всевозможными печеньями и прочими кандыбликами, и Муфтий (наша ритм-секция, т.е. человек, играющий попеременно на басу и барабанах) возлюбил сверх меры походы по вышеупомянутым заведениям, за что и поплатился на шестой (на сегодняшний день — последний) раз.
“Зыбчанам” выделили помещение (до этого они ютились где попало), и они устроили пышное открытие, как модно нынче: с освящением, поповскими речами и последующей пьянкой. Мы оказались немногими, принесшими с собой, и купленная Муфтием бутылка водки разошлась в мгновение ока, пока мы, корча из себя аристократов (а, как оказалось, являясь дегенератами), пили шампанское. Задору нам от этого не прибавилось, к тому же творческий народец снова устроил танцы. Но и это бы ещё ничего, если бы в середине выступления наиболее одарённые товарищи не начали подходить к нам с требованиями им аккомпанировать, что мы и вынуждены были сделать, ибо спорить с выпившим творческим интеллигентом бесполезно. После того, как нам позволили продолжать, Муфтий всю свою обиду вымещал на барабанах, в связи с чем нам тоже пришлось прибавить громкость. Тут-то и началось самое интересное! Народ дожидался пауз и мелкими кучками устремлялся к выходу, наименее же расторопных при начале следующей песни отбрасывало от дверей, и они забивались в самые дальние углы зала, зажимали уши и покорно ждали следующих мгновений тишины, моля Небеса то ли о конце света, то ли о его (света) отключении. Мы упрямо отыграли программу (последнюю песню — в полном одиночестве), но больше когда-либо приходить туда ребята отказались.
Кроме перечисленных выступлений было несколько квартирников, но проходили они, в основном, у Муфтия, и неизбежно заканчивались разгромом Муфтиевой аппаратуры (причиной было, разумеется, злоупотребление бодрящими напитками со стороны зрителей, а чаще — нас самих), и Муфтий эту лавочку прикрыл.
Владимир Кухаришин.
Псков, апрель 2002 г.
Фото – Александр Сумкин.
АЛЬБОМОГРАФИЯ
1. “ТОТ, КТО СЫТ И СПОКОЕН”. 1994 год.
Это, конечно, не первая наша запись (первые, к счастью, безнадёжно утрачены), но при прослушивании я всегда умиляюсь наивностью исполнения, незатейливыми наигрышами, лирикой…
2. “Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ”. 1994 год.
3. “МЫ РОДИЛИСЬ В СССР”. 1995 год.
Столь же незатейливый панк.
4. “СОБАКА ПАВЛОВА”. 1995 год.
Песни нашего басиста Геника (а также сочинённые в соавторстве с ним), который в то время охранял наш покой, находясь в рядах войск химзащиты.
5. “В МИРЕ ЖИВОТНЫХ”.
6. “В ГОСТЯХ У СКАЗКИ”.
7. “ЕЩЁ ПО РЮМОЧКЕ”.
8. “СЕКСОТЕРАПИЯ”.
Все 1995 года. Лирико-философские опусы, исполненные преимущественно вдвоем с приехавшим из Смоленска на каникулы Шуриком, ныне женившемся и потерянным для нас навсегда.
9. “НЕ ЛЮБО — НЕ СЛУШАЙ”. 1995 год.
Сборник всяческих приколов, зафиксированных в процессе работы над “серьёзными” альбомами.
10. “ПЕСНИ ДЛЯ СВЕТЫ ЗВЕРЕВОЙ”. 1995 год.
Некая девушка, ознакомившись случайно с моими текстами, пожелала иметь песни на своей кассете, а мы с Шуриком рады стараться. Получилось нечто вроде квартирника.
11. “МУЗЫКА ДЛЯ ТРОИХ”. 1996 год.
В январе я познакомился с Муфтием и с ним и Шуриком (иногда подключался кто-то ещё) мы это и записали совершенно без репетиций.
12. “ПЕСНИ СИВОЙ КОБЫЛЫ”. 1996 год.
Шурик уехал, зато в отпуск пришёл Геник. Пытались репетировать, но вышло ещё хуже.
13. “БАЛЛАДЫ”. 1996 год.
Уехал Геник, вернулся Шурик. С ним вдвоём, под две гитары, по старой традиции, через микрофон на “мыльницу” записали 45 минут, прослушали — всё сплошь медленные вещи. Шурик для пущего стёба над собой даже предложил обозвать их по-буржуински — “The Ballads”.
14. “ПЕСНИ СИВОГО МЕРИНА”. 1996 год.
Шурик, Муфтий и я. Песни разные.
15. “ЛАЖА”. 1996 год.
Сборник наиболее популярных на тот момент вещей. Некоторые сыграны заново, некоторые заимствованы из предыдущих альбомов.
16. “ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ЛУКАВОГО”. 1997 год.
Примерно в течение недели мы с Муфтием вдвоём, с помощью наложения (за исключением трёх песен), записали все нужные партии.
17. “ПУТЕШЕСТВИЕ В ИКСТЛАН”. 1997 год.
Во время работы над “Евангелием” мы вовлекли в свои ряды Лёху, умеющего играть на гитаре и гармошке. За “Путешествие” мы взялись вчетвером, но Геник слишком зачастил в гости к Бахусу, и пришлось всё делать втроём. К сожалению, Муфтию это быстро надоело, и последние вещи были сыграны кое-как.
18. “ПОЛУАКУСТИЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ В МИ МИНОРЕ”. 1997 год.
Муфтий устал от Лёшиной примочки, устал от возложенных на него звукооператорских обязанностей и пожелал записаться в акустике, сделав электрическим только бас. Лёху должны были положить в больницу, и вторая половина альбома была традиционно схалтурена второпях.
Есть ещё какие-то записи, считающиеся в народе полноценными альбомами, например, “УЖАСНЫЕ ПЕСНИ”, “МУЗЕЙ”, “РАНО РАДУЕТЕСЬ”, “МИЗАНТРОПИЯ”, “Я ЗАБОЛЕЮ И УМРУ”, “НАБРОСКИ”, “ЗООПАРК”, но существуют они всего в нескольких экземплярах, я считаю данные работы апокрифами. А канонический список пока завершён.
ИСХОДНЫЙ СОСТАВ ГРУППЫ:
Владимир КУХАРИШИН — вокал, гитара.
Геннадий ФАТЕЕВ — вокал, гитара, бас.
Игорь БАТЕХА — вокал, гитара, барабаны.
АДРЕС ДЛЯ КОНТАКТОВ:
243000 Брянская обл., г. Новозыбков, пл. Октябрьской революции, д.1, кв.36, Владимиру КУХАРИШИНУ, тел.: (08343) 3-25-36
