ПРЕДЧУВСТВИЕ
Помянули всех чертей –
Чушь.
Гнули пули из сетей –
Ложь.
Солнце пляшет на печи –
Сушь.
Пробирает, хоть кричи,
Дрожь.
Приходи на водопой,
Вол.
Не дотянешь, сколь ни пой –
Мал.
Меж овец не ты один
Волк
Свил гнездо у золотых
Скал.
С комом в горле дружбу вёл –
Пей.
До порога не дошёл –
Трус.
Коли рожею не схож –
Бей…
Посылаю в стену нож –
Злюсь.
Кто там ходит за спиной,
Бес?
Кто там звякает луной,
Пёс?
Не настолько ли был груб
Срез,
Что корнями в небо дуб
Врос?
Больно дороги вы мне
Все,
Не снесете головы –
Жаль…
Больно тянете на дно
В сечь
В печь печали суждено
В жар.
Суждено безглазый род
Весть.
Сквозь греха открытый рот –
Пасть.
Разыскала меня власть –
Честь,
Да в кручину бы не впасть
Всласть.
Перед чувствами к ножу –
Сжечь!
Я предчувствием слежу:
Срок
И танцую на краю
Свеч,
Да боюсь, не допою строк…
1994 г.
* * *
Приходили на рассвете,
Расставляли на газете,
Выпивали, зажирали,
Уходили, помирали.
На клавишах лестниц царит беспорядок мелодий,
Раздавленных песен окурки роятся в пыли
Пустых разговоров о выпивке или погоде
Бродячих актеров железобетонной земли.
За стенами молча соседи жуют под «Смирновку»,
Тихонько бормочет « о главном» экран «Джи-Ви-Си»,
А улицы спрятали лица в снега, как в обновку,
В колючий пуховый подарок погоды Руси.
Доиграны роли, допеты слова панихиды,
Вселенские боли стянулись в пятнадцать годов.
Соседи сзывают детишек отведать ставриды,
А дети играют на клавишах черных ходов
* * *
Он продался, как шлюха, одиночеству,
Он раздал себя мелкими осколками,
Он вышел на просторное полотнище
Разбитой ураганами земли.
Лелея полутёмные пророчества,
Он шил умы словами, как иголками,
А дождь все шел и шел (ему забот не счесть)
И умирал в пристыженной пыли.
А время всё лепило своё печево,
Отрыгивая в пиво серой воблы ком,
Безбожного вранья рогожу вшивую
Набросив драпировками на крест.
…Его поймали в подворотне вечером
И проводили далеко за облако,
За то, что смел сменить луну фальшивую
На лампу, освещавшую подъезд.
1995 г.
НОЧЬ В ПЕТЕРБУРГЕ
Памяти Иосифа Бродского
Мишень часов уже подводит к двум
Как под конвоем стрелки. Тихо-тихо
И холодно. Слова идут на ум
Как на осаду Зимнего. Но глухо
И плохо в темноте меж облаков
Своей постели, если рядом лихо
Отплясывает тьма. Невысоко
Взлетел щелчок, не оскорбляя слуха
Ночного города. Так щёлкает затвор
Творя затворника в темницу без возврата,
Чьё имя смерть. Похоже, разговор
Зашёл в тупик. И снов штрафная рота
Уж валит с ног. Но нет, ещё не время снам,
Мы не дошли ещё до поворота
Той мысли, что… Налейте мне вина
И приведите умного собрата,
Чтоб было с кем, напившись, поболтать
О чём-нибудь далёком… Нет, не надо.
Я не надеюсь. Но уметь летать
Хотелось бы. Опять глухая нота
Дотронулась до слуха. Бьют часы,
Блестит в луне чугунная ограда
Там, за окном. Карниз по горло сыт
Ночлежкой птиц. Вчера была суббота,
А значит, город умер. Или спит,
Уткнувшись шпилем в облако? А может,
Тихонько плачет, пачкая гранит
Дождями слёз. И серой кистью мажет
Небесный свод под утро. Много лет
Играя в карты с лицами прохожих
Со старых фотографий. Силуэт
Его прекрасен в тонком крепе сажи,
Что в ноги ляжет невскою водой.
Но нет, оставьте. Время просит слово,
Толкая в спину свой обоз худой
Штыками к трём. Пожизненная слава
Пусть здесь не светит, уж давно истлев,
К обряду погребенья всё готово.
Ведь сон – как маленькая смерть, чей гнев –
Укол булавки, детская забава…
…Мы репетировали смерть весь век,
Ложась ко сну, сглотнув команду « вольно»,
Вольготно растянувшись на траве…
Но кто-то в роль вживался слишком сильно,
Не просыпаясь. И тогда брели,
Не понимая, отчего так больно,
Морщинами асфальтовой земли
И вновь на плечи
Сна ложилась пыль нам…
февраль 1996 г.