Чэ — якутский «прозит», переводится как «давай!».
Что такое «саха» — есть в тексте (прим. авт.).
Якутия. Верхневилюйскии район. Село Наш. Мороз минус тридцать. (Если, сами понимаете, диктор не врет). А то и все 50. В одном из деревянных домов долгими полярными ночами играют рок-н-ролл. Да еще какой! Аж бревна трещат…
Ситуация достаточно фантастична, хотя это чистой воды реальность. Просто мы ровным счетом ничего (или почти ничего) не знаем о якутском роке. А ему уже больше пяти лет. И я готов побиться об заклад, что Якутия гораздо более роковая республика, чем, скажем, Казахстан. Судите сами. В 1987 году в «алмазной столице» Мирном открывается рок-клуб (для сравнения: в этом же году открылся рок-клуб в Воронеже). Его комиссар (везде президенты, а тут — комиссар!) Олег Самородов и ныне здравствует, правда, уже не в Мирном, а в Ленинграде… то бишь Санкт-Петербурге. Начинаются фестивали и концерты в Мирном, Якутске, Верхневилюйске. В последнем, деревянном поселке, и поныне действует не формальный, то есть без устава, ставок, членских взносов и скучающих за печатными машинками девочек-приживалок, местный рок-клуб, хранителем очага которого является лидер стеб-панк-группы УРГЭЛ («Млечный Путь») Степан Михайлов. Практически все музыканты здешних команд, их фаны и тусовщики — якуты. Русское же население не особо стремится к року, за исключением, пожалуй, несовершеннолетнего ударника УРГЭЛА Виталика Степанова, который днюет и ночует в клубе. Так что с полным правом можно сказать, рок-н-ролл здесь — поистине народная якутская музыка. А якутские панки — так вообще офигенно крутые, настоящие «крейзи». К примеру, распавшаяся (как мне сказали) ширненская группа ОЛЕНИЙ ЖЕЛУДОК (!!) по текстам ни в чем не уступала самой стремной андеграундной команде из Москвы или Питера.
Но, безусловно, самое значимое достижение якутского рок-н-ролла — ЧОЛБОН из села Наш. Во втором номере «ИВАНОВа» редакция сочла своим долгом заявить, что считает ЧОЛБОН открытием сезона 1989/90. И это весьма справедливо. Для широкой рок-общественности группа «открылась» на столичном фесте «Сырок-89». Но высоко оценена она была много раньше.
Итак, 1987 год. ЧОЛБОН вступает в Мирнинский (Мирный?) рок-клуб. В этом же году в Якутию прибывают ЗВУКИ МУ, с которыми ЧОЛБОН играет на фестивале. Вот тут-то на начинающую группу и положили глаз Липницкий с Мамоновым. Кстати, ЗВУКИ МУ в Якутии — любимая группа всех рокеров, а Петя чуть ли не небожитель.
Дальше пошла раскрутка на Союз. Липницкий приглашает ребят к себе на дачу для записи альбомов. Были записаны программы «Мечтания Под Луной» (1987) и «Пробуждение» (1989). Сейчас завершена работа над альбомом «Обреченный» (1991). В Бельгии готовится к выходу диск ЧОЛБОНА. К сожалению, выяснить, когда и на какой фирме он выходит автору не удалось — музыканты сами толком не знают.
Появились и приглашения на фестивали. Якутские рокеры успешно работали на «Рок-периферии’89», упомянутом выше «Сырке-89», участвовали в акции «Гринписа», фестивалях «Программы А» и «Рок-Азия, 90» в Барнауле. Последним местом встречи вновь стал Санкт-Петербург, где ЧОЛБОН снимался в новом видеофильме Алексея Учителя, предназначенном для забугорного зрителя. 20—21 февраля 1991 года в Молодежном театре на Фонтанке прошли два полновесных, задымленных до ужаса, концерта, которые снимались на видеопленку. Помимо ЧОЛБОНА и автора этих строк, рубились АУКЦЫОН, ВРЕМЯ ЛЮБИТЬ, ПРЕОБРАЖЕНИЕ, КОМИТЕТ ОХРАНЫ ТЕПЛА. И, надо вам сказать, якуты убирали всех не только в силу необычайности и экзотики, но главным образом посредством мощнейшего драйва двух заключительных вещей. В камерном зале театра, не располагающем к свистопляскам перед сценой, да еще строжайше предупрежденные режиссером (как-никак съемка!), дрыгались на своих местах, как будто стулья были электрическими. У многих возникало желание подстучать, подыграть, подпеть и т. п. луноликому рок-воинству. О, это был настоящий кайф.
Потрясное зрелище имело место и на следующий день, на Дворцовой площади, где якуты в национальных прикидах, только что без копий и мечей, разъезжали на кооперативных лошадках вокруг Александрийского столпа. Четверо батыров, спокойно едущих в ряд, вызывали ассоциацию с аналогичными начальными кадрами «Неуловимых мстителей»: «Вы нам только шепни-ите, мы на по-о-мощь при-дем…» А в это время мы с режиссером тормозили машины и отчаянно матерились с ошарашенными водилами, дабы их «Жигули» и снегоочистители не въезжали в кадр.
Не менее экзотичными стали съемки в торосах Финского залива. Обитатели полюса холода жаловались на пронизывающий сырой ветер (у них-то мороз сухой, переносится легче), отогревались добрым стопарем водки, подносимым заботливым режиссером. Потом жарили мясо на костре (вырезку!). Мясо получилось просто классным и быстро исчезло в желудках съемочной группы.
В последний день съемок наконец-то прилетел из Якутии Никифор Семенов, главный шаман, и ЧОЛБОН показал две программы с его участием в студии ЛСДФ. Кашпировский может отдыхать. Никифор, исполнявший экстатически-завораживающий танец-песню, выделял громадное количество биоэнергии, пульсировал со своим бубном, падал на колени в гущу стелющегося дыма, вскакивал, бился, медитировал, творил. От его колдовского действа крыши у присутствующих съезжали со скоростью драгстера. Говорят, что на удачных концертах эффект еще сильнее.
Так что же за явление — ЧОЛБОН? Прожив с ребятами неделю в одном номере, я, кажется, кое-что начал понимать и въезжать в их концепцию, их образ жизни. Именно начал, поскольку для того, чтобы постичь их творчество в полный рост и до конца, нужно быть как минимум якутом, и как максимум — стариком-якутом.
ЧОЛБОН вызывает ожесточенные споры. Есть либо ярые противники, утверждающие, что это не рок, а так, экзотика и костюмированное шоу, либо столь же ярые сторонники, кричащие, что музыка группы цепляет покруче ядреного косяка. Середины нет.
Не берусь спорить ни с теми, ни с другими. Все люди разные: кто от стакана водки под стол валится, а кто и после двух бутылок ведет трезвые разговоры. Скажу лишь: это настолько серьезно и глубоко (причем, не только по якутским меркам), что сводить все к чистой экзотике, чем, увы, грешат и менеджеры, и некоторые писаки, в чем-то и киношники, было бы, по меньшей мере, поверхностно и узколобо. Нечестно.
Для начала разберемся с кое-какими понятиями. Первое и главное из них — саха. К слову: коренное население часто называет Якутскую ССР — Саха ССР». Есть и газета на якутском языке — «Сахаата».
Саха — нечто, характеризующее духовное состояние, энергетический уровень, жизненную предназначенность человека. Понятие наднациональное.
Музыка ЧОЛБОНА есть саха, а это многое значит.
ЧОЛБОН (дословный перевод —«звезда») в широком смысле представляет собой достаточно условный гибрид путеводной звезды и нити Ариадны. Клавишник и саксофонист Саша Ильин дает более адаптированный перевод: Свет В Конце Тоннеля.
О чем же поет группа? Саша ответил очень доступно и просто:
— Поем о природе, окружающей нас. Она прекрасна. Но трубы дымят. Поем о связи живущих с предками, с миром, с землей, с космосом.
На деле же все стократно сложней. Ведь что такое для якута, скажем, приход весны, выгон трав, восход солнца? События. Мир, наполненный духами, энергией жизни, древний и юный, люди на земле, голоса ушедших поколений, колдовские чары добра и зла, ведущих вечную борьбу, сплетаются в грандиозный вселенский клубок, который пытается размотать группа. Голова идет кругом от масштаба охвата, проникновения в суть вещей и явлений. Помогает музыка. Она предельно напряжена, проста и бесхитростна, как домотканное полотно. Она свободна, лишена формальных ограничений, пустот и красивостей. Скупые партии гитары и клавишных, «завернутый» своеобразный саксофон (Саша играет одной рукой на «Корге», другой на саксофоне, да еще и поет!), размеренные сочные удары по барабанам, незаметный, но незаменимый бас составляют главные особенности ансамблевого звучания ЧОЛБОНА. Стилистически группа близка к симфо-року и психоделии, но отличается от них отсутствием усложненностей в аранжировках и большей резкостью, экзальтацией, надрывностью вокала, то мощно поддерживающего мелодическую линию, то сбивающегося на речитатив и атональные выкрики. Что интересно, поют в группе четыре человека: клавишник, гитарист и оба фронтмэна-солиста. Причем, для каждого подбирается свой репертуар, и написанная песня должна строго соответствовать возможностям и имиджу ее исполнителя.
ЧОЛБОН устойчиво прозвали якутским ПИНК ФЛОЙДОМ. Да, кое-какие ходы у них общие, но это ни в коей мере не плагиат, не реминисценции, а то, что называется «идеи носятся в воздухе». И оседают они в разных головах независимо друг от друга, раньше или позже. Достоверный факт: музыканты ЧОЛБОНА услышали ПФ первый раз в 1988 году. Напомню, что к тому времени они уже написали много песен.
Если говорить о песенности якутского языка, то здесь он очень близко подходит к венгерскому. Отдельные вокальные фрагменты, трехголосья местами сильно напоминают венгерские аналоги, например, ОМЕГУ.
А теперь настало время подробнее рассказать о жизни и работе самих музыкантов. Ни у кого из них нет нормального музыкального образования, все — самоучки, быстро и легко осваивающие инструменты. Главное для них — «понять систему». Так, самый способный из ребят в этом плане Саша уже в шесть лет бегло играл на аккордеоне. Саксофон освоил чуть ли не за день: посидел, покуда просек, и — поехали! Играет по- своему, ни на кого не глядя.
Саша Ильин, один из трех братьев,— простой, открытый, компанейский рубаха- парень, интересующийся философией. Самый запасливый и веселый из группы.
Намолий Ильин — бригадир и бас-гитарист. Невысок, худощав, с бритой головой. Самый серьезный и строгий, настоящий начальник. Но любит расслабиться и зачастую выступает инициатором и идейным вдохновителем, а то и руководителем общих застолий. Знает, кому, когда и сколько наливать (ценное качество).
Юрий Васильев — батыр-вокалист, коренастый крепыш, спец по драйву. Склонен к юмору, но в меру. Любит хорошо отдохнуть. Правда, еще не всегда дают…
Григорий Ильин — гитарист, самый симпатичный и стройный изо всей группы, душевный, скромный и добрый парень, любимец девушек-якуток.
Александр Иванов — ударник, колоритная, фотогеничная фигура: на макушке бритой головы взметается черный «нефтяной» фонтанчик волос. Держится особняком, нелюдим, очень мало пьет. Как и положено ударнику, здоров телом.
Никифор Семенов — воплощенный шаман-колдун, замкнутый, погруженный в свои мысли, тяжелый на подъем. Говорят, он и вправду происходит из шаманского рода, ищет корни. (Шаманство передается по материнской линии — к сыну, а по отцовской — к дочери). Пользуется всеобщим уважением и заботой.
Наконец, Андрей «КоКаин» Кокорин — звукооператор, русский, долговязый, очкастый, с густой, взъерошенной шевелюрой, этакий «человек рассеянный с улицы Бассейной». Напоминает Андрея Бурлаку, сильно вытянутого по вертикали и в конец задерганного. Хороший спец. Его часто приглашают озвучивать крупные фестивали.
ЧОЛБОНцы — гостеприимный, доступный для общения народ, в чем-то наивный и простодушный, не умеющий копить деньги и делать запасы на завтра. Есть чем поужинать — будут ужинать, пусто на столе — лягут спать. Им просто необходим хороший роад—менеджер, матерь кормящая. Работают (формально) они в основном в своем совхозе, репетируют на приметивнейшем аппарате в доме у Намолия. Иногда выезжают в Мирный к КоКаину для солидных репетиций. Объездили с гастролями почти всю Якутию. На концерты к ним собирается все местное население: старики, дети, и потому сборы, и соответственно заработки, подчас очень приличные. В республике их знают и уважают. Старики, говорят, даже побаиваются за них: слишком далеко парни заходят в заповедные пределы философов-шаманов.
Есть у ЧОЛБОНА добрая задумка: найти спонсоров для проведения больших коммерческих гастролей в период якутского нового года (июль), праздника начала жизни. Арендовать теплоход, пригласить гостей-рокеров из центра, ЦТ, взять палатки — ив путь!
Вы как хотите, а я уже дал согласие на поездку, не побоялся свирепых комаров. Будущее — за якутским роком.
Чэ, саха!
А. ПОПОВ.
P. S. Кстати, о северных оленях. В прошлом году ЧОЛБОН, прибыв на съемки в Ленинград (тьфу, Санкт-Петербург!), специально посетил зоопарк, чтобы посмотреть, что это за звери. Кроме шуток…
