БОРЗЫКИН. Эта фамилии до сих пир вызывает немой восторг у маститых деятелей андеграунда. Ему посчастливилось оказаться одним из немногих представителей питерского рок-клуба, кто не забурел и не успокоился.
Нашъ Драйвь с симпатией воспринимает все его песни, однако именно традиционная неизменная публицистичность, близка нам в Мише, как ничто другое.
Кто он сейчас? Бескомпромиссный народный трибун из «Отчества иллюзий»? Мрачный одиночка из «Мечты самоубийцы»? Или израненый, но все еще сражающийся воин из «Дым-тумана»? Именно это мне и предстояло выяснить…
I. Всеобщий протест вечен!
В: На какой вопрос Вы бы сразу отказались отвечать?
Б: Наверное, о моей личной жизни. Я никогда бы не стал выносить это на обсуждение.
В: — Бытует мнение, что рок живет только тогда, когда его запрещают. Это верно?
Б: — Нет, неверно, потому что существует внутренний протест вообще и существует протест против конкретной политической системы. Всеобщий протест вечен, на него политические системы не влияют.
В: — Вас можно переубедить?
Б: — Элементарно. Но если это действительно основано на логике.
В: — По. по-моему, у вас довольно-таки нонконформистский имидж…
Б: — Этот нонконформизм относится скорее к миру вообще, чем к конкретным людям, с которыми я общаюсь. А общаюсь я не с таким уж большим количеством людей.
В: — Кто Ваши любимые авторы? Кроме Шопенгауэра?
Б: — Шопенгауэр не является моим любимым автором, это такое, специальное чтение, которое надо осиливать. Ну а в литературе… Булгаков, Гессе.
В: — Вы могли бы сформировать Ваше кредо или кредо группы?
Б: — Это отражение внутренних душевных процессов. Не духовных, а душевных. Отражение каких-то болевых ощущений, связанных с этими процессами. Еше, наверное, присутствует противопоставление единицы и массы. Массы, как всего окружающего мира, который так или иначе агрессивно настроен по отношению к единице.
В: — Это там, где «Восстань великой единицей»?
Б: — И это тоже. да. Начиная с «Шествия рыб» и дальше во всех альбомах эта мысль проходит.
В: — В Ваших песнях очень часто встречается мотив смерти. Откуда это?
Б: — От жизни.
В: — Вы фаталист?
Б: — Нет, не совсем. Я думаю, что у меня где-то 40% собственного влияния на судьбу и 60% фатума.
В: — Вы сами кузней своего счастья?
Б: — Во всяком случае, я считаю, что нужно обязательно прикладывать к точке какие-то усилия, чтобы что-то получить. Просто так ни черта не получается. Если утром встаешь и говоришь себе: «Давай-ка я подожду вдохновения», оно не приходит и на следующее утро.
В: — Ваши мечты?
Б: — Мне бы хотелось в данный момент ощущать гармонию…
В: — А сейчас нет гармонии?
Б: — Нет, конечно. Поэтому я и пишу песни. Как только она появится, у меня отпадет необходимость писать песни.
В: — Вопрос совершенно дикий, но тем не менее: кто Вы по зодиаку?
Б: — А! Хе-хе… Не обошел, не обошел! Близнецы. Попса! Попса! Конъюнктура!
В: — Ваш любимый цвет?
Б: — Голубой. Но об этом я никому не говорю! (Смеется) Потому что ребята не поймут. Слово «голубой», я даже боюсь его вставлять Хочется вставить в текст, потом подумаешь: «А. черт, настолько изломали слово, что дальше некуда»…
В: — В биографии Кинчева Нина Барановская назвала Вас «самым революционным из питерского рок-клуба».
Б: — Во-первых, все это давно прошло, а во-вторых, Нина тогда искала крайние полюса, чтобы куда-то посередине поместить Кинчева. Мы были тогда крайним полюсом, это естественным образом сложилось, так или иначе приходилось прорывать эти заслоны. То есть, чем текст был прямее, тем сложнее было его исполнить. Но зато остальным потом было легче.
В: — То есть, сейчас уже от Вас
невозможно ожидать, скажем, с мегафоном к Ялтинскому горкому?
Б: — Если будет необходимость, если я почувствую, что это что-то даст, а тогда оно давало. Оба похода в Ялтинский юрком и здесь к Смольному дали реальные результаты: здесь состоялся фестиваль, а в Ялте — концерты.
В: — Биография группы ведется?
Б: — Нет, биографа нету. Кто-то что-то пишет урывками, а вот чтобы…
В: — Журналисты Вам досаждали когда-нибудь по-крупному?
Б: — По-крупному-то нет. а так бывают всякие высказывания типа: «Если таких монстров, как ТЕЛЕВИ- ЗОГ раз в год выпускать на сцену, го они обязательно хорошо сыграют». Бывает, человек не замечает, что команда играла половину совершенно новых песен. Замечается сам исторический факт появления некогда известной команды на сцене. Очень мало журналистская братия знает о музыке, поэтому информация идет, в основном, закого, тусовочного характера. С кем пьет, как живет, а музыки нет.
В: — Возможен ли переход журналистов из номинации тусовки в людей нормальных?
Б: — Есть масса классных журналистов. тут вопрос только в добросовестности и вдумчивости. Если прекрасные люди, с которыми приятно поговорить. В этой ситуации следует совершенночеткий, сформулированный вопрос, это значит, что была какая-то подготовка. Уже можно разговаривать.
В: — В смысле? Со мной, что ли?
Б: — Да. А когда люди приходят и им нечего спросить, типа: «Ну расскажите что-нибудь!». Вот это уже противно.
В: — И такое было?
Б: — Вот в Свердловске был классный случай, пришли две девушки, представились журналистками. Вопросы были такими: «Что Вы считаете хорошим в этой жизни?» «Ваша нелюбимая черта?», «Ваши творческие планы?». Определенный набор.
В: — Ну, попсовые вопросы?
Б: — Отвратительные! Меня к концу рассмешили и уже начали раздражать. Мы быстро от них отмахнулись. То есть, нет уважения к интервьюируемому.
В: — Считаете ли Вы, что у ТЕЛЕВИЗОРА все еще впереди?
Б: — Да, у нас масса интересных идей. Компьютерные эксперименты. Все будет…
В: — То есть, группа еще порадует?
Б: — Да, себя, во всяком случае.
Прошел год. Группа ТЕЛЕВИЗОР записала новый альбом, вышла в свет газета НАШЪ ДРАЙВЪ, и мы беседуем снова. На этот риз на «ты».
II. Два, двое, второй…
В: — Опиши новый альбом ТЕЛЕВИЗОРА, что это, почему именно такое название?
Б: — Новый альбом возник совершенно естественным путем. Часть песен, явившаяся первой частью альбома, была написана раньше того, что явилось второй частью альбома. Первая часть более энергичная, это воплощение силы человеческой натуры, а вторая более лиричная, в ней больше слабости. Получилось как бы мужское и женское начало, «инь-янь». Это получилось случайно. а когда получилось, мы решили назвать этот альбом «Двое». С другой стороны, сейчас нас осталось двое с Костей Шумайловым, мы прекрасно работаем и над этим альбомом мы работали только вдвоем. Даже обязанности звукоинженера мы разделили пополам и все делали сами. Работали мы на радио «Балтика» по ночам, нам разрешили там писаться. Это была еще и исследовательская работа, потому что Mttoroe истого аппарата, который мы использовали, мы не знали. Но интересно, нам понравилось
В: — Сейчас альбом закончен, сведен?
Б: — Сведен и отдан в сентябре на «General Rekords», это московская фирма. Они должны выпустить компакт-диск и кассету.
В: — До Нигера дойдет?
Б: — Компакт точно дойдет, а вот
насчет кассеты — не знаю. Все эти фирмы сейчас не любят кассеты выпускать, считается, что это невыгодно. Но если они не выпустят, я выпушу. Есть такая фирма «Еuro Style», они уже выпускают наши альбомы «Дым-туман» и «Мечту самоубийцы» на кассетах.
В: — В некоторых киосках звукозаписи лежит альбом ТЕЛЕВИЗОРА «Пластмасса», датированный 1989 годом…
Б: — Этот альбом по идее назывался «Отчуждение». Он остался в собственности у некоего Шульгина, теперь он менеджер Валерии. Человек хотел заниматься с нами продюсерством, оплатил студию для записи этого альбома в Москве, но не согласовал с нами будущий контракт, по которому мы должны были вместе работать. Когда он нас записал, он предоставил этот контракт, а там были пункты, которые нас не устроили. В частности, пункт о том, что продюсер сам решает, с кем и где группа выступает. Мы подумали и решили отказаться. В результате он сказал: «Ну тогда я не отдам вам ваш альбом, выкупите его у меня!». Мы не смогли ничего выкупить, и альбом остался у него. Альбом похоронен, к сожалению, но он называется «Отчуждение», потому что там есть песня «Отчуждение», только иногда ее туда не вставляют.
В: — Помимо этого имеют хождение еще две записи: концерт в Италии, и шестой рок-фестиваль.
Б: — Чего я только не видел! Я видел концерт ТЕЛЕВИЗОРА в Гамбурге, мы там никогда не играли. Но продается в ларьке. Мне люди поставили — это оказался концерт в Амстердаме. Там действительно была сделана запись всего концерта довольно профессионально. А насчет Италии… По-моему, мы там никому ничего специально не писали, может, кто-то сам записал?
На самом деле, было время, лет семь назад, когда в каждом ларьке, отовсюду орало «Отечество иллюзий». Сеть была очень развитая, сотни тысяч…
В: — А почему не нужна война?
Б: — Потому что в этом есть такая, кондовая, но справедливость. В том, что люди, обладающие хваткой, зубами важнее для выживания человечества, чем мы, деятели культуры и так далее. Так устроена природа, мы в какой-то степени лишние на этой Земле. Это подтверждает вся история человечества, тут ничего не сделаешь, к сожалению.
В: — А что же делать тогда, куда податься?
Б: — Надо игнорировать этот мир, который этим занимается и заниматься собой в первую очередь. Себя переделывать надо. Ну а это гак или иначе повлечет за собой какое-то изменение в окружающей среде, в атмосфере. Идея по поводу информационного поля Земли, идея Бога как информационного источника, энергетического, информационного, чувственного источника. Как скопление силы в пространстве. Эта идея меня привлекает, мне нравится. Она более понятна для меня, чем идея Бога-личности. Персонификация меня отталкивает.
В: — Возвращается ли обратно заряд, посылаемый на концертах?
Б: — Конечно, такое происходит.
Сосуд должен быть полным. Ты его опустошаешь, он наполняется из других. более чистых источников.
Есть в концертных выступлениях какая-то общность с процессом исторжения из себя нечистот, вот так скажем. Выходит желчь, выходят болевые ощущения, выходит то, что мешает тебе жить. Если это выплескивается у других людей, это тоже хорошо. Они начинают разбираться в собственных болевых ошушениях, в собственном организме.
Это действительно точка какого-то накала, какого-то самоиспражнсния. но приятного и необходимого для энергетической концентрации. Эго действительно так. Это возбуждает.
Интервью: Евгений ВЕСНИН Фото: Наталья МУДРОВА