(беседа с Олегом «Ватсоном» Автономовым, лидером воронежской группы ТРОПА, а также с некоторыми другими человеками, и.чеющими отношение к данному коллективу)
Признаюсь честно, материал этот я планировала сделать еще летом — либо на «Лире», либо на «Балаклее»… Но так и не вышло… Странная ситуация произошла и позже, в Воронеже, • пока ехала до дома Ватсона очень хотелось поговорить на какие-нибудь «сурьёзные» темы (ну, например, о компьютеризации музыкального пространства и прочих «зачемах»). Но сто- перешагнуть порог, как сразу мысли такие лропали…Из всех 5 часов общения с «представителями» ТРОПЫ, на диктофоне осталось минут 40 (периодически забывали нажимать кнопку записи), плохо поддающихся в переделывание их в интервью… Это был просто очень весёлый и приятный разговор.
Волга: — Твоя задача сейчас рассказать как можно больше о группе, о себе. А моя — как можно меньше спрашивать… Посему, традиционный вопрос — как вы до вот такой жизни докатились?:) Я имею ввиду не только тебя, но и всю ТРОПУ.
Ватсон: — Нынешняя ТРОПА начиналась с 97 года. До этого играли в электричестве на всяких площадках… Так-то группа существует с 92 года. Осталась одна кассета с ранними записями. Но там полное дерьмо! (смеётся). Хотя, есть песни оттуда, которые сейчас исполняются… А потом всё скатилось к акустике. Не знаю даже, почему…
Гончаренко Олег (г. Белгород) — играет в группе на шейкере: — После «Лиры — 97» это автоматически произошло. У вас с Терпком (гитарист группы Сергей Таратайко) разлад начался. Он говорил: «Не близки мне эти поэтические фишки. Я все-таки не поэт, а музыкант, притом — «электрический»». Олег же, судя по всему, прикололся именно на поэтическом аспекте происходящего.
— Раньше даже размолвка случилась — не с
Терпком, а с Уколом. Мы с ним были двумя лидерами. Он классный хирург, делает невероятные операции, но ему сейчас не до музыки Он и писал и аранжировал. Но аранжировал преимущественно свои песни В результате, их мы пели больше!
— А вообще, сколько вас было?
— Пятеро. Терик тот же был. Влад — баянист. Потом еще появлялся Макс, потом также пропадал… Так вот и играем — непонятно где и непонятно с кем. А в 97-м на «Лире» мы получили дипломы… Наверное, действительно ближе к душе оказался поэтический аспект. И, наверное, он же и достал уже :). Хотелось делать именно своё. Поэтому с Уколом тяжело расставались. Одному Седому (барабанщику) было хорошо. Он нажирался и говорил: «Ну, чё мы — команда или не команда?»… Так и не просёк всего.
— И никто из этих музыкантов с вами сейчас не играет?
— Нет, почему — Терик тот же играет. Только вот на концерт’ не пришёл (и где он — никто не знает, хотя два дня уже прошло).
— А репетиционная точка у вас есть?
— Нет.
— И конкретного состава музыкантов?
— Нет, уже нету. До этого года был.
Г.О.: — Ну, тот же гитарист работает с 8 вечера до 2 ночи каждый день. Можно ли тут всерьез музыкой заниматься? Постоянный состав тот, каким они зарабатывают, играй в электричках.
— Что именно играете?
— Макаревича, старые советские песни,- Дркина… Очень денежная песня «Апостол Андрей».
Г.О.: — Я, будучи иногда с ними, в поезде иду впереди них — и, если, допустим, в составе 15 вагонов, слышу это столько же раз!
— А я пою это 15 раз! Ужасно надоедает!
— А девушка, которая пела с вами на концерте?
— Настя… У неё та же самая беда — есть группа «Настежь», но нет постоянного состава музыкантов. Есть баян и скрипка.
— Свои песни в электричках — как?
— Нормально, кстати. «Корову» вот пели… А на «Лиру» в 97-м я вообще впервые приехал. Всё собирался, но как-то оно мимо меня проходило.
— Это тогда фестиваль в спортзал переместили?
— Да, но туда не ходили… А в «Были» играли. Еще был фестиваль уличных музыкантов. Там мы спели «Тёмную ночь», призов, правда, никаких не выиграли.
Юлия Автономова — жена Ватсона: — Одно кафе здесь очень дорогое устраивало совместно с газетой «Моё» так называемый «Фестиваль уличных музыкантов». Но на самом деле, там ничего такого «уличного» не было. Пели, в основном, КИНО, ГРАЖДАНСКУЮ ОБОРОНУ… 3-е место занял человек, спевший про газету «Моё», а 1-е — про подводную лодку «Курск».
— Это было 9 сентября этого года. А мы-то музыканты, на самом деле уличные… по электричкам же играем.
Лерыч — директор гр. ТРОПА и НАСТЕЖЬ:
— Да, «Моё» — это звучит гордо!:)
— Зато там можно узнать про повышение коммунальных услуг и всего прочего. Потом, на предпоследней страничке — про триппер. И посередине всего этого — две странички про музыку.:)
(Далее эта тема развивается разговорами о всяких разных СМИ, и попытки мои сменить её оказываются тщетными — особенно, когда Г.О. начинает держать речь про телепузиков… благо, в общее поле зрения попала кассета с альбомом ТРОПЫ — беседу удалось-таки направить на его обсуждение).
— И каким тиражом вы выпустили этот альбом («Рябина», 98 г.)?
— Да тиража-то не было.
Г.О.: — Когда деньги есть, 10-20 штук сделают — и так раз за разом.
— Обложку тиражировал здесь в Воронеже Лёша «Тормоз» Гребенщиков. Непонятно, почему все права принадлежат его студии «Зевс», если он только обложкой и занимался. Причём, по оформлению оной со мной не советовался… Эскиз нарисовала художница Таня Светличная. Я отдал тогда Лёше умную бумажку, где были упомянуты все, причастные к альбому, а он её потерял. А потом, по телефону, я забыл упомянуть её имя. Она так расстроилась!
— А деньги какие-нибудь с этой кассеты вам удалось получить?
— Никаких!
Г.О.: — На «Балаклее» продавали кассеты — десятка полтора… Один раз Олег заработал доллар.
-Да, на первой «Балаклее» как раз. Ребята-одесситы подошли, говорят: «Рублей нет…» А мы в Харькове поменяли, пропили с большим успехом (общее веселье).
— Со следующим альбомом («Косы на камни») была такая же ситуация?
— Абсолютно. Может, поэтому до сих пор нет третьего. Стимула нет никакого.
— Но писаться возможность есть — у того же Вертоградова?
— В сущности нет. У него же сейчас жена двойню родила. В Воронеже сейчас Небелунг будет писаться – посмотрим.
— (К Лерычу, с «наездом») А почему бы тебе, как директору, не заняться исправлением ситуации?
Л: — Понимаешь, если бы с этих кассет была какая-нибудь реальная прибыль. Ну, тысячный тираж… А выходит 30 кассет… Сейчас мы еще занимаемся выпуском CD Дранти. Но с них тоже никакой прибыли! Хотя, его слушают, покупают… Его жене перепадает в самом лучшем случае 200-300 рублей в неделю. С кассет никто не заработает. Пока тебе не скажут: «Вот, чувак, тебе контракт на 5 лет… Ты дол- жен 3 альбома записать».
— А я-то про прибыль и не говорю — главное, чтобы всё это как-то доходило до тех, кому это нужно.
— Мы согласились на MP3 …Ты же слышала, ребята с Украины говорили: «Где бы мы эти кассеты взяли, если бы не Нэт?». А так нам Света Петрова сайт сделала, только им никто не занимается сейчас. Там только обложки альбомов, MP3…
Л: — Да, люди, которым это нужно — они бы пришли и купили, но негде. Опять, раньше такая же беда была с Дркиным. Но сейчас Коврига занимается дистрибьюцией.
— Ладно, давайте вернёмся к изначальному вопросу… (к Ватсону) Как ты до всего этого дошёл? Какая, например, музыка в этом содействовала?
— Ну, конечно, и «Прыг-Скок» и «Сто лет одиночества» слушались. А как я вообще на что-то сподобился…Всё очень грустно. Я был в армии, приехал в отпуск за 5 месяцев до дембеля. И у меня убивают дядю, следом умирает дедушка… Меня аж на 2 недели раньше отправили домой. И, вот… А до 20 лет меня не пробивало ни на что! Мама, правда, моя стихи очень хорошие писала… Всё произошедшее меня, скажем так, подвигло, и стало что-то писаться.
— А «всю эту» музыку ты и до армии слушал?
— Да. Алису очень любил….С Кинчевым, можно сказать, рос. Мы с ним не знакомы, но развитие шло параллельное…
(здесь пришлось на некоторое время прерваться)
…Вообще, я не люблю Золотой век. Я попсовое дитя Серебряного века… Цветаеву очень люблю. Вот это — моё. Но вдруг меня что-то зацепило в одном стихотворении Тютчева. Мне очень нужен был женский вокал! Хотел, чтобы Арбатская мне подпела…Сам я на записи тех альбомов («Рябина» и «Косы на камни») был хрипой такой. Правильно в FUZZe3 написали — «крайне невыразительный вокал». А я даже разговаривать не мог оба раза! Был очень простуженный!
Л: — Это беда, что у Насти, что у Ватсона — они постоянно болеют зимой!
— А еще у меня тогда в Москве из ключицы вылезла струна* (не знаю, как это называется), а денег на врачей не было. Хватило лишь на поезд до Воронежа. Я поехал её вынимать. Знал бы, что всё так просто, никуда не поехал бы. Её вытащили буквально плоскогубцами, без всякого наркоза…Вернулся в Москву, голос чуть-чуть получше стал.
— Насколько я знаю, ты — филолог?
— Недоучившийся 3 года.
— Это изменило отношение к тексту?
— Да, сильно. Просто стали замечаться несоответствия в собственных текстах. Я ведь точно не от Бога поэт. По крайней мере, я себе не нравлюсь. Но я могу и ошибаться. Да, конечно, после учебы стал более «оттачивать» тексты. Может поэтому сейчас масса недопи- санных песен. И теперь я иногда не понимаю собственных текстов. Сложно проникнуться тем состоянием, в котором они писались.
(очередной вынужденный перерыв)
…Суть в том, что мы слушаем и Чичу Че- решину. Нам же надо быть в курсе всех событий (смех)… Зелёное поле/ Грязные бутсы/Девочки плачут/ Мальчики … Ну, со словом «бутсы» только одно слово хорошо рифмуется.
…Саша Черный — свой чувак. Офигенный! У него прекрасные стихи!
— Да я не спорю.
— А я и не хочу, чтобы ты спорила… (в сторону Г.О.) вот он сейчас всё равно про телепузиков будет (уже не смех, а ржач)…
— Так что про писателей, «кардинально изменивших твою жизнь»?
— В 23 года — хороший, кстати, возраст — я перечитал 10-томник Достоевского 56-го года издания… Сейчас у меня 12 томов.
— (к резвящемуся и отвлекающему «от темы» Г.О) Олег, пожалуйста, не мешай! Мне так тяжело будет всё это обрабатывать!
Г.О.: — Понимаю!
— Ладно. Пиши всю фигню! …Напиши, что я так и сказал: «Пиши всю фигню!». Главное, чтобы живость была.
— Живости уже по горло.
— А какой-то конкретной концепции у нас всё равно нет. Концепция — это охеренно коммерческая вещь! Это всё поебень! Такие вот мои мысли… Имидж — это лажа! А кому-то кажется, что это правда. Ни фига это не правда!
— А что — правда?
— Ничего не правда!
— Но ведь что-то есть, что за «всем этим» стоит?
— Ну, понимаешь, я же не Будда, чтобы сидеть в позе лотоса и искать, что — правда!
— Да я вижу, что ты — не Будда!
— А вдруг? 🙂 Продемонстрировать не могу — ноги болят.
Л: Да, мы давно не занимались…
— Ты бы видела, какие мы с Лерычем голы забивали!
Л: — И не только голы…:)
— Нет, на самом деле, я искренне надеюсь, что… может, конечно, кто-то и упёрт в это, но, по-моему, это ерунда всё — «вот, почувствовал ПРАВДУ, на меня СНИЗОШЛО!»… Мне в этом плане очень нравится Гребенщиков (да и не только в этом плане, но и вообще).
— Нравится по какому критерию?
— По похуизму.
— У Гребенщикова???
— Нет, по моему похуизму в отношении Гребенщикова.
Л: — Я думаю, он сам иногда не понимает, о чём он поёт.
— Нет, он не понимает, о чём его слушают… С похмелья ставишь «Капитана Воронина» — и это так вставляет!…А кино наше любимое, кстати, «Мама, не горюй!».
— А из идущих рядом музыкантов?
— АКЫН!!! Ну, ты же видела!
Г.О.: — Это близкие друзья.
Л: — А про Дркина?
— Я про живых говори л… А так, да, конечно… И Башлачёв тоже… В какой-то момент к этому надо прийти, а в какой-то момент от этого надо уйти.
— И в какой момент ты к этому пришёл, а в какой ушёл?
— Пришёл лет в 20…А ушёл тогда, когда нужно — лет в 26 (смеётся) Пока не поздно… Вообще, до 27 лет я очень парился — мы пили жутко. Сейчас мы так не пьём. Если ты видишь пьянки, это обманчивое впечатление…
(На этой совершенно неожиданной, но символичной ноте, разговор резко оборвался. До логического завершения довести беседу не удалось — впрочем, как всегда. К тому же, «какой-то конкретной концепции» всё равно не было… этим и оправдаемся!)
1 Имеется е виду концерт 27.10.2001 в к/т «ЮНОСТЬ»
2 Лидер белгородской группы КОЛЬЦО НИБЕЛУНГА
3 В этом журнале была рецензия на «Рябину»
4 Летом 99-го Ватсон получил серьёзную травму