Наброски к групповому портрету в интерьере «Белого кролика»

«Алиса ни капельки не ушиблась; она моментально вскочила на ноги и осмотрелась: первым делом она взглянула наверх, но там было совершенно темно; зато впереди оказалось что-то вроде тоннеля, и где-то там вдали мелькнула фигура Белого Кролика, который улепётывал во весь дух.

Не теряя времени, Алиса бросилась в погоню. Опять казалось, что она вот-вот догонит его, и опять она успела услышать, как Кролик, сворачивая за угол, вздыхает:
— Ах вы ушки-усики мои! Как я опаздываю! Боже мой!

Но, увы, за поворотом Белый Кролик бесследно исчез, а сама Алиса очутилась в очень странном месте.»

НАБРОСКИ К ГРУППОВОМУ ПОРТРЕТУ В ИНТЕРЬЕРЕ «БЕЛОГО КРОЛИКА»

12 января 1997 года в клубе «Белый кролик» состоялось событие, не замеченное широкой рок-общественностью, но по-своему исключительное. Небольшая афишка у входа в зал гласила: «Питерская акустика: Леда (Владислава Топорнина), Тоха, Большой Медведь (Валерия Гура), Мерлин, Поль (Алекс Поляков), Илья Сёмкин». Обстоятельством, придающим исключительность данному мероприятию, являлось одновременное участие в нём шести(!) совершенно не похожих друг на друга творческих единиц. Анализу творчества любого из участников можно было бы посвятить отдельную статью, я же попробую дать лишь несколько штрихов к портрету каждого в интерьере «Белого кролика».

Итак:

1 отделение.

Леда (Владислава Топорнина). Слушая её, почему-то вспомнил Гребенщикова: «Нас всех учили с любовью смотреть не вверх, а вперёд». Леда из тех, кто смотрит вверх — отсюда непонимание определённой частью аудитории, привыкшей глядеть лишь вперёд. Но слушают… И пытаются вникнуть в непривычное сплетение звуков и слов — а значит, хочется верить, в голове (душе?) что-то да останется. Дай Бог…

Тоха. Тоже несколько отстранённые тексты, однако в сочетании с жёсткой, мрачноватой музыкой эта отстранённость выглядит только мерой самозащиты. Вечный осенний блюз человека, нашедшего покой в осознании того, что осень — лишь обратная сторона весны. Выступление в «Кролике» — ещё один кирпич в эту стену…

Большой Медведь. Мишка представила (представил?) небольшую программу под общим названием «Город». Я бы прибавил к этому в качестве подзаголовка: «Одинокий голос человека» (помните, есть такой фильм у Сокурова?). Здесь для меня важен основной мотив Мишкиного творчества — пронзительное одиночество, в котором гибнут надежды и рождается нечто новое и важное… Даже некоторая растерянность Медведя не повлияла на общее светлое настроение. Финал первого отделения был эмоционально похож на высокую, уверенно взятую ноту…

2 отделение.

Мерлин. Выступление в «Белом кролике» подтвердило впечатление, полученное недели три назад в «Добролёте» — уверенность и сознание собственной силы. Мерлин сейчас выходит на сцену как человек, намеревающийся завоевать зал, и сходит обратно победителем. Очень хороши новые песни, приятное разнообразие вносит использование губной гармоники (Илья Тимофеевич). И ещё: Мерлин не ест мяса из нравственных побуждений, и, как мне кажется, истоки его песен там же — в сознании собственной ответственности перед миром. И это в наше-то время тотальной безответственности…

Илья Сёмкин. Нелады с аппаратом не помешали Илье в очередной раз покорить сердца своих испытанных поклонников (поклонниц?) и приобрести новых. Его песни похожи на старые мудрые книги, Сёмкин не воюет ни с собой, ни с миром, он просто идёт домой. Поиски света «в тёмном Петербурге» и путь через «русский лес» — это «All you need is love» повзрослевшего человека, который знает, что, как бы ни было больно, всё в конце концов вернётся на круги своя…

Поль (Алекс Поляков). Те, кто слышал Поля, прекрасно знают, каких острых подводных камней в океане человеческого знания касается он в своих текстах, как выверена каждая нота гитарной партии, как продуман каждый сценический жест. Выступление в «Кролике» не стало исключением, но и не превратилось в рутинный дежурный концерт во многом благодаря очень удачному, на мой взгляд, исполнению вещи «Cross-road». Может быть, в этом зале острее ощутился драматический в творчестве Поля (да, впрочем, и других участников данного концерта) момент — невозможность (хочется верить — пока) выхода на более широкую, и, возможно, более заинтересованную аудиторию.

И, наконец, чтобы не заканчивать всё на несколько грустной ноте, хочется отметить ещё один светлый момент: никогда со времён рок-клубовских сейшенов середины 80-х мне не приходилось видеть столь искренних и тёплых отношении между музыкантами, выступающими в одном концерте.

P.S. И совсем напоследок: я очень люблю этот город, я очень люблю акустическую музыку, и мне очень хочется верить в то, что «рукописи не горят”.

Л.Ё.


Обсуждение