ПЕСНЯ
Где мой мальчик лесной? — Он ушёл на войну.
Где зелёные листья? — Завяли.
Где весна? — зачеркнул чёрной ниткой весну Ручеёк пересохший печали
Улыбнуться — проститься — заплакать — забыть…
Колесо повернулось, и снова Я смотре на огонь,
Я пряду свою нить,
И с воины завтра встречу другого.1987
ЭВОЛЮЦИЯ
Мне становится всё равно,
В чьём окне я вижу рассвет…
На вино наложен запрет,
А вода темна как вино.
И не стоит дверь запирать –
Семь стрелков у моих ворот,
И один сегодня умрёт,
Но на это мне наплевать.
Сумасшедший стреляет вниз,
Разъедает огонь стекло, —
Превращение тяжело.
Но учитель сказ ал: колись”.
Семь стрелков на моём пути,
И один обещает смерть.
А до праздников не успеть,-
Потерять трудней, чем найти.
Белых окон слепую сталь
Всю до ниточки подберу.
Белки бегают по двору,
А за ними придёт февраль.
Как замедленное кино –
Колокольный звон над водой…
Занимаемся ерундой?
Ну а вам — не всё ли равно?1987
СЁМКИНУ
Приходят люди в чёрных свитерах
И говорят о жизни и портвейне.
Их норы — в тех параметрах наверно,
Откуда по ночам приходит страх;
Оттуда тянет ветром рваных вен
Пророков, посылающих проклятья,
И девушки из нор не носят платья,
Предпочитая свитера взамен?
А те, кто норы превратил в дворы,
Стоят на сцене — но спиною к залу…
Как будто для того, чтоб жить сначала,
Запомнить надо правила игры!
Как будто надо просто пить портвейн,
Чтоб стать пророком! Или бить посуду.
Иль просто по струне уйти отсюда,
Из нор. Не дожидаясь перемен.
1987 Лия Чеснокова/Москва/
* * *
Солнце встает над Большим Театром
И помойному ящику снятся Пастернак и Цветаева,
А мне — тот нищий, что раньше ходил по Тверской.
Он бредёт, спотыкаясь в осеннем желе, и улыбается,
И ловит листья в белом сентябрьском воздухе,
И летит над парящей Москвой,
Он бережно складывает звенящие ноты,
сладкие, словно патока,
В жёлтый «кленовый лист,
Он поёт романс о любви для тех, кто не любит,
И бросает им красные и зелёные леденцы
любовной шизофрении,
Из кулька замёрзшей бумаги цвета серого неба.
А когда наступает вечер, он растворяется в воздухе
Синим снегом над городом
И запахом прелых листьев,
Который летает над тёплым асфальтом,
Заставляя поверить в любовь.
* * *
Я пью бергамотовый чай из носика чайника,
И тёмная капля бежит по белому фарфору.
Это запах ночи с лимоном в чёрных разводах стекла;
От запаха кружится голова,
И пыль оседает в седых чаинках,
Где живёт аромат экзотических пряностей
И влажно-зелёный лес.
Но вот чашка, окно и чёрная банка
с зеркальными стенками;
И белый слон в небесах.
* * *
Вишнёвое дерево выросло на костях погибших от нашей любви,
Оно живёт своей жизнью.
Цветёт и облетает жёлтой осенью.
На нём никогда не бывает вишен,
Они умирают ещё зелёными –
Им тяжело дожить до старости,
Ведь каждый день — это напоминание
Давно ущедщей жизни в стёклах оранжереи.
Ранней весной оно зацветает,
И ветви ломают девушки, не верящие в любовь,
Они не знают, как это — умереть от любви,
Чтоб выросло такое дерево,
Цветущее белыми цветами и облетающее жёлтой осенью.