Я ЗНАЮ, ЧТО НЕ ТАК
И все-таки много их не посмотришь. Казалось бы, такое великолепие, такой цветной салат — только перебирай настроение за настроением. Однако надоедает.
Это очень странно. Ведь не надоедает же сама жизнь, когда дни идут цветной вереницей, мелькая точно так же, как и мимолетные картинки — все разные и разноцветные. Это рутина их утомляет, однообразие, серость, но никак не многоцветность.
Сама импрессионистическая ориентация на плоскостность, визуальность. Вот что мешает. То, что все постоянно вспыхивает, восклицает, но не дает в себя погрузитья, не дает задуматься. Как будто действительно по Европам бегаешь с экскурсией. Или рекламу смотришь по телеку — в том же ритме. В том же темпе.
Тот же «Руанский собор». Картина, замечательная по точности. Но, однако, в ней уже появилась та раздражающая вибрация, которая с самого начала действовала мне на нервы. Что я здесь вижу? Стену, освещенную солнцем. Больше ничего. Если в «Мостике с кувшинками» явно ощущался июньский лесной аромат, свежесть лета, то есть, от пейзажа возникали дополнительные ощущения, то здесь мы видим только изображение. Это изображение скорее сродни фотографии какого-нибудь замысловатого кораллового рифа: красиво, удивительно, экзотично — и ничего сверх этого. «Посмотрите на эту стену — как она интересно выглядит», — говорит здесь Моне. И мы любуемся этим миражом. Он щекочет наше зрение, удивляет нас, но более глубоких эмоций не пробуждает.
Если «l’impression» — это «впечатление», то хотелось бы знать, какого рода. Чувство, возникшее при созерцании — состояние, ощущение, настроение? Или просто фотографический отпечаток увиденного в сознании — отражение голой оптической иллюзии?
Когда ты смотришь много таких иллюзий подряд, на место восхищения их свежестью и необычностью приходит другое ощущение: «любопытно, но не трогает». Все понятнее, что нам представлена прелестная видимость, которая однако не обладает вторым, более глубоким духовным планом. Нас концентрируют на чистой материи, на чистой кажимости, заставляют нос к носу ее разглядывать под лупой. И только.
