Всё на тебе держится, понял?
Только, ради Бога, не верь, что ты
маленький человек — никому
не верь, кто скажет такое!
И мне не верь…
Бегство мистера Мак-Кинли
Нет, не буду я обращаться к солям земли, ибо соль — Белая смерть. Я обращаюсь к самой земле, без которой соль не имеет смысла и силы. Обращаюсь к Обывателю. Слыша недовольный гул, набирающий мощь, слыша свист и топание, выкрики с мест, чувствуя неудовольствие, прессующееся в неприязнь, каменеющую в ненависть. Но почему-то не боясь её. Я действительно верю в это.
Я объясню, почему.
Не стану, как у нас у всех теперь принято, спекулировать дешёвой фонетикой типа «ОБЫВАТЕЛЬ суть есть такой, какой ОБЫчно БЫВАет», а скажу просто — обыватель — НЕ экстремист.
Гротескный, лубочный образ мещанина, созданный в 60-х годах карикатурами из «Крокодилов», фельетонами из «Вечёрок» и глупыми комедиями — стены, оклеенные обоями, семь слоников на полочке и салфеточка на телевизоре — вряд ли кого обманет нонче. Сварганенный по социальному заказу Системы отвратный шарж имел генеральную задачу — девальвировать любые материальные ценности, закрепить в сознании человека предубеждения против всего, выходящего за рамки первой необходимости. Человека гораздо легче убедить в том, что он АБСОЛЮТНО счастлив в крошечной конуре…
Как это не парадоксально, означенный стереотип был не только подхвачен, но и продвинут до далей поистине запредельных так называемым андерграундом.
Что нужно НОРМАЛЬНОМУ человеку — что является его неоспоримым правом? Единственно — СТАБИЛЬНОСТЬ. Чтобы и сегодня, и завтра, и ныне, и присно, и во веки веков он был сыт, одет, обут и развлечён. Всё. Но всегда находятся уроды, заявляющие, что всё это — говно, всё это — мерзость и человека недостойно. Недостойно живых и т.д.
Нормальные человеческие чувства и желания были преданы осмеянию, поруганы и фактически поставлены вне закона (неписанного, как это принято).
И кем же?
А вшами. Гнидами. Клопами. Паразитами. Живущими за счёт цивилизации Маленьких людей. За НАШ счёт. Это плесень — коричневая ли, зелёная ли, жёлтая — хоть всех цветов радуги, но — плесень. Ведь куда как здорово решить для себя, что работать — в падлу, не в кайф — гораздо круче объявить себя хранителем истинных (нетленных) ценностей, гуру, последним НАСТОЯЩИМ человеком с большой буквы. А дальше — всегда найдутся дебилы, которые сами рады, как дети, когда их наябывают. Ни совести, ни стыда, ни жалости (той, что так «унижает человека» — пиздец!) у возлюбленных наших Степных Волков позорных не осталось (а может, и не было?). Ведь то, что для них, зачастую, красивые фишки, умозрительные тележки и прочие мыльные лампочки, для них — для романтических юношей и трепетных барышень сущая Реальность и электрические пузыри — сказал «суицид» (кстати, а какого хуя не «самоубийство»? Что, не так красиво звучит?) — начали вены резать, сказал «психоделия» — пропали из аптек солутан и циклодол, сказал «фашизм» — глазки загорелись, ручки затряслись — эвон, крутота-то какая!
И что самое-то прекрасное — все пиздюли, как следствия подобных растормашений действительности, перепадают этим самым мальчикам и девочкам, а теоретики вроде как и не при чём — «Да вы что, я ж просто прикололся…»
Господи! Да если бы они выябывались для себя и себе подобных! Нет. Гордыня требует масштабов, эффектов, славы. Геростраты…
Для воплощения в реальность своих бредовых утопических идеек — убогих, порченых, надуманных — наши Живые готовы утопить все в крови и дерьме, готовы весь — да, сучий, но сущий Мир пустить под нож, под пал, под не знаю что — полагая сие наивысшей человеческой доблестью — хотя единственное, что отличает человека от тварей неразумных — способность, идя против животной природы своей, против слепого хаоса — суметь добровольно оказаться от того, без чего не мыслима самая твоя жизнь — ради другого, дальнего, незнакомого, незнанного. Они говорят — «сытое брюхо убивает дух». А они видели, как это — чтобы ВЕСЬ мир накормлен (не свинцом), одет (не в дерево) и уверен в завтрашнем дне (не так, как уверен в нем приговорённый)? Было это хоть раз за всю историю этого мира? Хуя! На что хошь поспорю — не было! И не последняя причина этого — в дестабилизирующем влиянии Живых.
Всякий раз, когда, условно говоря, машина цивилизации выходит на рабочий режим, когда есть предпосылки реального (и бескровного!) торжества Мира и Спокойствия — на всей земле, или в границах одной страны, или даже в душе отдельно взятого человека — всякий раз появляется шайка выродков, прикрывающихся какими-то уму непостижимыми лозунгами, сбивает центровку, провоцирует искажения в системе стабилизации — и — ПИЗДЫХ! — машина идёт вразнос и «все летит в его пизду»…
Зато как, наверное, здорово глядеть на дело рук своих и уссываться от осознания величия сотворенного твоими руками паскудства. Овации. Дерьмо. Кто? Какой мудак сказал, что «A Brave New World» — антиутопия? Называйте нас мразью, быдлом, дерьмом вавилонским — пиздеть не камушки ворочачъ. Сотрясать воздух — это вы умеете. Гундеть, а ещё кусать исподтишка. Там, где больнее всего.
Не нелюди — люди.
Вы не люди. He-жить. Мороки. Оборотни…
И если все вы в глубокой жопе, то только по своей воле/вине, и нехуй тащить туда и всех других. Если мы — мертвяки, то вы — могильные черви.
Или вы думаете, что этот мир создан исключительно для того, чтобы элита могла беспрепятственно одаривать Вселенную шедеврами Духа и Мысли? А всё остальное — лишь сырьё и система обеспечения? Но если величайшее достижение вашего творческого гения состоит в разрушении этого мира — купно с самими собой, то… «Самое невероятное», бля! И общаться с вами должны представители соответствующих организаций, в лучшем случае — психиатры. Саморазрушение — «это надо ж такую пакость поставить на алтарь», и «пакость в том, что на алтаре стоит, по нему мерять, по нему шить»…
Прекрасное НЕ МОЖЕТ быть таким, чтобы его нельзя было выразить словами, или хотя бы пересказать, а не только нечленораздельно мычать, вращать налитыми кровью глазами и временами хрипеть — «да как же ты этого не понимаешь?!!»
А вот так. Коли ты, козёл вонючий, объяснить ничего не можешь — вот и не понимаю. А вот в Скворцова-Степанова тебя поймут. И на Пряжке — тоже. Чудо даёт силы выразить себя — а иначе какое же это чудо — так, фокус/покус один…
Живые бывают разные, это только мёртвые одинаковы — творцы вдохновенно испражняются мёдом, который был съеден уже не один десяток раз, другие — критики — это дерьмо столь же вдохновенно препарируют, подводят под него базы, выстраивают концепции, и всё это словами, живущими только в словарях — будто по-русски просто сказать — нельзя… (а скажи-ка ты, братец, просто по-русски «экзистенциализм» — ред.) Поссать просто не могут, всё — концептуальные акты. И заметьте — как и подобает всем подонкам, Живые навязывают игру по своим правилам — законы, по которым живёт большинство людей, для них элементарно невыгодны. А мы-то, придурки, по жизни придурки, смотрим в рот этим выблядкам и пускаем розовые слюни: «Ах, как верно! Ах, как правильно! Мы — недочеловеки, а они — избранные, посвященные — одним словом — Боги!..»
Мы — гандоны, а они — д’Артаньяны, бунтари, гиганты духа, ниспровергающие любые авторитеты, нарушающие любые табу, разрывающие рамки реальности наперекор всему… Не гpex бы задуматься — а где будут все эти святые, если наш с вами Вавилон действительно пизданётся окончательно? Ведь они горшка за собой вынести не могут — боятся в своём же говне запачкаться, нетленные, настоящие… Шаманить, воспевать свою нахуй НИКОМУ больше не нужную систему ценностей — дело не хитрое. И не простое. Вообще не дело…
А может, хватит потрясать мир невиданным полетом шкодливых фантазий? Может, хватит между спокойным, сытым (да! да! именно СЫТЫМ!) существованием пяти миллиардов людей и моральным удовлетворением горстки монстров выбирать последнее? Не, в натуре?.. Поскольку всякому нормальному человеку ясно, что бунтарь без тормозов — реальная (пусть даже локально, на уровне терактов) угроза, a Reber «в рамках» — вообще полное говно — то всё, что нам остатся — либо всех их изолировать (строжайше), либо уничтожить (полностью)…
Ладно, не надо уничтожать. Собрать в одном месте всех — всю эту богему, философов, эстетов, мистиков, эзотериков, гениев, фюреров, героев, вождей, революционеров, идеологов катастроф, некрофилов душ — поставить стену и — пусть «живут» по своим индивидуальным внутренним законам. Вплоть до полного взаимного истребления.
А мы, мертвяки, будем жить. Просто, без претензий, может быть, скучно, может быть, глупо, но зато не претендуя на вселенские пиздецы. Аминь.
Но коль скоро мы, мертвяки, держимся за всякие пережитки типа чести, такта, милосердия (это-то теперь вообще получается ругачее слово), жалость, то и заклинаю вас всем самым святым, что у вас есть — не хотите их травить — не надо, достаточно просто не придавать им ЗНАЧЕНИЯ. Ведь своей силы у них нет — только та, которую мы сами им даём, когда увероваем* в их слова, пытаемся слепо перенять чужой опыт, сами создаём себе кумиров из глины и говна, замешанных на крови.
«Никогда не верь тварям, в каком бы обличии они не пришли к тебе».
Amen.
Я-Ха, осень 95
* — Автор был извещён об отсутствии в русском языке такой формы слова «уверовать», однако отказался от изменения, мотивируя это тем, что, дескать, «грамматика для слов, а не слова для грамматики».
