«Панфиловский переулок», №7, сентябрь 1993 г.
…К ночи показалась Луна. Огромный, сияющий блин выкатился из-за угловой башни и повис, рассыпаясь бледными пятнами. Таял снег. Миновав сторожевые костры, я прибавил ходу и совсем, было, добрался до Западных ворот, как вдруг неясная фигура замаячила на моем пути, я натянул поводья и встал… Это был шарманщик, я не раз видел его на Ратушной площади. Шарманщик развлекал горожан, а маленькая сморщенная обезьянка цеплялась за его камзол, или рыскала между зеваками, клянча медяки. Он вечно кутался в плащ, но однажды я заметил, что левый рукав его пуст и заткнут за пояс. Сейчас я поразился, как переменилась его наружность, он выпрямился и стал горд, насколько может быть горд бродячий музыкант, вынужденный питаться своим ремеслом.
— Пойдём, — он взял под уздцы моего коня, — тебе не придётся спать сегодняшней ночью.
— Но, послушай, — я осекся, встретив пронзительно-чёрный взгляд.
— Пойдем, — Шарманщик оскалился. — Мы теряем время, а Магистр не любит ждать.
Он потянул повод и больше ничего не говорил. Я подчинился. Было ветрено, но я готов был поклясться, что мне не почудилось, и в складках его плаща, со спины, где должно быть сердце, сильно и настойчиво бьётся что- то живое. Луна скрылась, и какое-то время мы двигались в абсолютной темноте. Наконец, мой провожатый сделал мне знак спешиться, и тут только я понял, куда он меня завел. В прежние времена здесь был театр. Теперь, потерянный и разбитый, он служил пристанищем для случайных прохожих и птиц, которые гнездились под самыми сводами и сейчас взлетали шумными и крикливыми стаями. Шарманщик взял меня за руку и увлек за собой. Миновав наощупь несколько длинных коридоров, мы оказались в тускло освещенной комнате. Напротив камина в огромном плетен м кресле сидел человек, закутанный в чёрный бархат и жадно смотрел в огонь, как смотрят кошки и сфинксы.
— Магистр, — шепнул Шарманщик, — он уже здесь.
— Хорошо, — отозвался тот, — пусть подойдёт.
Я приблизился, опустился на одно колено и уставился в лицо Магистра. Пожалуй, он не был стар, но, хотя волосу его выцвели от времени и встречного ветра, а лицо сохранило тревоги дорог земных, Магистру могло оказаться и 30 и 300 лет…
— Сегодня подошёл срок отпраздновать моё зимнее полнолуние, — Магистр полуприкрыл за и обернулся ко мне. — Это очень древний обряд. Каждый мой предшественник совершил его однажды… Так же, как сегодня и я. Когда наступит полночь, я возвращу к жизни этот театр, и те, кто отдал свою душу ветру, станут актёрами на моей сцене. Но на рассвете мы исчезнем, как исчезают тени и нужен кто-то, кто сохранит память о сегодняшней ночи, пока… Пока она не повторится когда-нибудь уже без меня. Я не знал, кто исполнит эту роль в моей пьесе, но сегодня утром звёзды указали мне на тебя. И я послал его, — Магистр кивнул на Шарманщика, стоящего возле окна, — чтобы он встретил тебя у Западных ворот… «
