Жизнь между страниц

Читать книжки — занятие для детей.

Взрослым, как правило, не до того — если только перехватить десяток страниц чего-нибудь ненапряжного по пути на работу и с работы, отключиться от грохота и яркого света подзёмки, от искажённых раздражением и усталостью лиц, от собственных бытовых проблем, кажущихся такими мелкими и нестоящими по сравнению с потоками крови и спермы, щедро изливающихся на нас со страниц бесконечных детективных / фантастических / любовных романов…

Стань ребёнком! Хотя бы на долбаные тринадцать минут перегона между станциями метро “Пионерская” и “Невский проспект». И скажи мне, что ты ищешь, чего ты ждёшь от книги в яркой обложке, случайно оказавшейся в твоих руках?

Способа убить время? Щекотки для нервов, острых ощущений, которых некоторым так не хватает в реальной жизни? Темы для светской беседы? Развлечения? Сладкого сна, розовой иллюзии, что всё это написано про тебя, что это случилось — да нет, случается, происходит здесь и сейчас — с тобой? Возможности на тринадцать минут стать красавицей, гением, героем, мучеником, святым, поборником справедливости, счастливым обладателем красивой, удавшейся судьбы — словом, кем угодно, только не собой?

Стыдливо прикрыть свою глупость, трусость, заурядность ворохом тонких страниц типографского текста…

Я — царь, я — раб, я — червь, я — Бог?

Стань ребёнком! И я расскажу тебе сказку — ведь ты любишь сказки, не правда ли? Сказки не про Золушек, ставших принцессами, и не про Иванушек-дурачков, для чьих голов никогда не бывает велика царская корона. Хотя — и про них тоже. Фигурально, естественно, выражаясь.

Итак, в некотором царстве, в некотором государстве…

Стоп! Моя сказка — про сказочников. Про всемогущих Демиургов параллельных и перпендикулярных реальностей, создающих свои миры, сидя за монитором в типовой квартире конца XX века. Скоморохи и менестрели — это совсем из другой оперы. Как и драконы, и феи, и мудрые седобородые маги…

Мага сменил Издатель, дракона — Рынок. Всё правильно, для того, чтобы Мир Сотворённый начал жить, мало усилий одного человека. Чтобы описываемые персонажи обрели плоть и кровь, мы должны вместе с ними прожить все перипетии сюжета, пострадать, подумать и порадоваться вместе с ними, и хотя бы на долю секунды, но — поверить в их реальность. Такая простенькая бытовая магия… но кто сказал, что писателю просто этого добиться?

Издают нынче очень многих. Читают — многих. Любят — единиц. Из этих единиц я выбрала троих, наиболее мне симпатичных, очень разных, похожих, пожалуй, только тем, что в их реальности так легко поверить…

* * *

Года три-четыре назад книги Макса Фрая читала вся питерская акустическая тусовка. Люди, завёрнутые на Льве Гумилёве, Маркесе, Борхесе и Кортасаре, даосизме и сатанизме, Павиче и Умберто Эко, постмодерне, неприкладной эзотерике и прочей фуйне, с неохотой оторвавшись от книжек с цветастыми обложками, стыдливо вещали что-то о “кухонности языка”, о “прикольности”, о “реализации бытовых мечт”, хотели попробовать камру и изготовить в бытовых условиях бальзам Кахара. Одна малотиражная газетка опубликовала статью, где неопровержимо доказывалось, что сэр Макс — главный герой эпопеи — является не кем иным, как героем нашего времени. Образ самовлюблённого неудачника, талантливого, ленивого, обаятельного и практичного, любителя житейского комфорта (желательно халявного) и «хорошо пожрать» (желательно за государственный счёт), склонного к философствованию на отвлечённые темы, идеально совпал с внутренним самоощущением (не декларируемым) Его Величества Богемного Тусовщика. А кто из нас не мечтает, проснувшись в своём доме, похожем на небольшой дворец, окунуться в десяток бассейнов для омовения, позавтракать доставленной на дом из ближайшего ресторана вкуснятиной (приготовленной с использованием какой-то там ступени магии), потусоваться на любимой супервысокооплачиваемой работе с хорошими людьми и поспасать мир, не прилагая к тому особых усилий? Попутно, естественно, став живой легендой и обретя немереное могущество?

Сюжет “еховской” серии прост и до оскомины банален: волшебным способом “сэр Макс” попадает в другой мир, где и живёт примерно так, как описано выше. Истребляя тоннами мятежных Магистров и горы еды. Людям с сильным недостатком средств читать Фрая строго воспрещается: можно изойти слюной и заработать язву желудка. Где-то посередине восьми- (в переиздании — семисерийного) книгосериала выясняется, что он ещё и Вершитель, т.е. все его желания сбываются — рано или поздно, так или иначе…

Сказка? Угу. Причём в чистом виде. Сюжет закольцован (ужасно неровно, ну да мы не на литературоведческом семинаре); в конце карты раскрываются: оказывается, сэр Макс — всего лишь выдумка, результат заговора могущественных древних магов, имеющих своей целью спасти мир, ведь мир может существовать на одном желании Вершителя, только нужно, чтобы это желание стало одержимостью, манией… Эпопея обрела какой-то смысл — задним числом, но всё же обрела.

Впрочем, очарование этой сказки (а единственный критерий оценки настоящей сказки — это её очарование) — отнюдь не в смысле и не в сюжете. И даже не в заведомой “вымечтанности” персонажей, обстановки и прочего-разного, а — в некоей ауре причастности читателя к магии, не слишком-то и фантастичной. Источники и составные части её — сны, желания, грёзы, предчувствия, ощущения, весь сотканный из нежнейшей паутины подсознания мирок бытового-непостижимого, значимость “тонких”, но таких близких и родных материй…

Выставить такие вещи на первый план могла только женщина — это, в общем-то, понятно и без посещения официальных и неофициальных интернетовских сайтов, на которых всем заинтересованным лицам популярно объясняется, что под псевдонимом “Макс Фрай” скрывается московская мадам Светлана Мартынчик. Хотя… создать бумажный миф, чтобы развеять его в виртуальности — это вполне в духе. И в контексте.

* * *

О сэре Генри Лайоне Олди я знаю немного, да и из того, что знаю, излагать ничего не хочу. Пускай виртуальные демоны с самостийной Украины Олег Ладыженский и Дмитрий Громов незримо парят над пространством этих строк, ухмыляясь в рыжую и чёрную бороды. На их демонической совести — два десятка книг, созданных при их непосредственном участии и написанных по большей части бессовестно хорошо — ну нельзя так писать “фэнтези”, жанр, в последнее время считающийся неблагородным (после того, как на могиле Профессора отплясали лихую джигу все, кому не лень). Книг, пристально изучив которые, внимательный читатель отметит скомканные, незавершённые сюжетные линии, неправдоподобные ходы, малопонятные с точки зрения формальной логики поступки героев…

Стоп! Не пора ли покрыть кобылу мёртвого анализа жеребцом живых эмоций?

Сойди с ума! Сойди, ибо уму невыносимо тяжело.

Ура! Вот они — герои. Не «нашего времени». Просто — герои. Не те, с кем «происходят чудеса”, а те, кто эти чудеса творят — собой. Своей судьбой, своей жизнью. Жизнью не “взаймы” — взахлёб. И не случайно появление на страницах, в общем-то, фантастических книг реальных исторических персонажей (японский актер XV века Дзэами Дабуцу, древнеиранский поэт Абу-т-Тайиб-аль-Мутанабби). И уж точно не случайны — римейки-реминисценции “литературные постановки” “Махабхараты”, сказаний о Геракле и Одиссее. Я не к тому, что “тогда” и сахар был слаще, и масло — маслянее, и люди — живее. Миф в идеальном выражении вообще не имеет временной привязки, и, к примеру, “Смерть Артура» (олдёвскую интерпретацию которой было бы почитать ох как любопытно — при их-то умении выворачивать наизнанку любой сюжет с упором на “почему?”) — не только и не столько памятник средневековой английской литературы, сколько притча, повествование о поисках истины и поисках чудес, о любви и ненависти, о судьбе, наконец…

Темы Олдей — настолько же вечны, насколько невыдуманны: люди и боги, свет и тьма, учителя и ученики, спасители миров и миры спасителей… сила и слабость, победа и поражение, выбор, вернее, Выбор, зачастую просто невозможный. Вот только — что здесь сила и что здесь слабость? Где — поражение и где — победа? И как выбрать между двумя, по большому счёту, предательствами? Любители простого, незатейливого чтива! Вам — не сюда… Любят, ох, любят ОЛег и ДИма заморачивать читательские головы, специально не расставляя точек над «ё», по традиции русской литературы оставляя вопросы без ответов и по своей собственной традиции оставляя некоторые романы без внятных концовок. Пускай, мол, читатель будет не наблюдателем, но соучастником, ещё одним, дополнительным и ни в коем случае не второстепенным героем, пусть сам выбирает и сам решает, что будет дальше, в какую сторону сдвинется мир…

И это у них очень здорово получается. И кажется — это в твоей памяти до сих пор пылает Кабир, взрывается багряными сполохами тьма Лабиринта Манекенов, сладко и зловеще улыбается Кришна на поле Куру, алеет от крови трава на даче под Харьковом и в украинских деревнях…

И возникает странное и тревожащее чувство. Эти книги читать не то чтобы стыдно, но как- то… неловко, что ли. Читать о том, как Карна срывает окровавленные доспехи-кожу, швыряя свою неуязвимость к ногам Индры (— Возьми… червь!), о Марте, дочери Самуила-бацы, укравшей у дьявола душу своего возлюбленного, об умирающем под пытками судье Бао и Абу-т-Тайибе аль-Мутанабби, из последних сил хрипящего “Подавитесь вашими подарками! Я возьму сам!» Читать, думая, что, может быть, и у тебя… зная, что, может быть, и у тебя хватило бы запала поступить так, но… как-то не подвернулось случая…

В этом тоже очень много детского — в претензиях к жизни, которая не оставляет ни единого шанса для Бунта (сколь-либо осмысленного), к цивилизации, на блюдечке с голубой каёмочкой преподносящей тебе — даже не шахский купах — права и обязанности гражданина того кусочка суши, где тебе выпало родиться, уют четырёх стен и двух-с-половиной-метрового потолка, удобную замену любви — отношения ми, счастья — покоем, боли — проблемами, страсти — сексом… И нефиг винить слова — мы сами изменились, измельчали, полиняли, выцвели…

Впрочем, не всё так серьёзно. Улыбка Олдей — лукава и снисходительна к нашим маленьким пристрастиям к “узнаванию”: цитаты из классики советского кинематографа перемежаются внезапно «вывернутыми” аллюзиями на исторические и прочие события, взгляд спотыкается на знакомых чуть ли не по школьной программе именах… “Я возьму своё там. где я увижу своё” — это ли не девиз пресловутого постмодерна? А вы говорите — “философский боевик”…

* * *

Перед тем, как писать эту статью, я провела небольшой смотр книжных магазинов и лотков нашего города на предмет ассортимента. Книг Сергея Лукьяненко не обнаружилось только в антикварно-букинистических и прочих специализированных местах, где их, в принципе, обнаружиться и не могло. Во всех остальных…

Получается так, что Лукьяненко — если не самый издаваемый, то, по крайней мере, один из самых издаваемых авторов в условном жанре «фантастики”. Впрочем, диапазон его изысканий гораздо шире: от “космической оперы” до мистических боевиков с элементами “хоррора”, от виртуальных пространств до галактических войн, от гипотетического звёздного будущего до классической фэнтези с мечами и замками… Мир, в котором живут и действуют персонажи его романов, может быть сколь угодно разнообразен, но почти всегда исходная точка, с которой начинаются их приключения — Земля. Россия, наша с вами постиндустриальная цивилизация с её легко узнаваемыми приметами, символами, архетипами. Один только «мэр Попянкин» чего стоит, да и рассыпанные по страницам цитаты из СПЛИНА, ПИКНИКА, ВОСКРЕСЕНЬЯ, НАУТИЛУСА, Калугина прочно сшивают канву выдумки с тканью реальности — нашей реальности.

Хвалёный «фирменный, неподражаемый стиль Сергея Лукьяненко” не обладает ни лёгкостью и обаянием Фрая, ни “настояще-литературностью” Олдей. Да, читается хорошо, приятно. Да, идеи обычно интересные, а исполнение — не очень… собственно, этим грешат очень и очень многие наши более-менее (скорей, правда, менее) известные беллетристы —договор с издательством подписан, успеваешь — не успеваешь, а книгу придётся сдавать в срок, а ты же профессионал, так что о каких выдающихся литературных достоинствах может идти речь, дорогие товарищи? Тем не менее что-то мешает мне обклеить полочку с книжками Лукьяненко ярлыками “ширпотреб”, “развлекалово», “массовая культура” и пр. Один мой знакомый причислил Лукьяненко к “киберпанку”, мне кажется, это тоже не совсем верно, но…

Но. Где? Где же он, пресловутый гуманистический пафос, присущий русской литературе вообще и традиционной фантастике в частности? А нетушки. Был да весь вышел. Наше время вообще не очень-то располагает к гуманизму (уж простите за банальность), и та самая слезинка ребёнка, со времен Достоевского лежащая на весах судьбы, становится легче… легче… легче… Хорошо это или плохо? А если на другой чаше — слёзы тысяч ребёнков? Каждый выбирает сам и решает сам…

* * *

Читать книжки — занятие для детей.

Взрослым, как правило, не до того — да что вы, какой выбор, какие судьбы миров, тут дай Бог со своими делами справиться…

Будущее — за эскапизмом. Поубивал всех монстров в каком-нибудь “DOOMe» — и вроде бы уже крут. На самом-то деле это совсем не так, но ощущение есть, а что ещё нужно? Попереживал вместе с героями какой-нибудь книжки, и можно поставить галочку во внутренней графе “Эмоции”. Виртуальность опять же, ЛСД, «травка», экстази… Но кто-то становится пленником “глубины», а кто-то — её хозяином.

И пусть сказка — ложь, но хотя бы ради «намёка” в неё стоит поверить…

Александра Матросова


Обсуждение