* звучит «Гуантанамеро»
Добрый вечер. В эфире традиционная субботняя программа «Забытые имена». Веду ее как всегда я, и мне очень приятно быть здесь, у микрофона после столь лли- телыюгп перерыва. Я знаю, что и Вы, уважаеюые радиослушатели, успели весьма и весьма соскучиться за эти долгие месяцы нашего отсутствия в эфире. Лома у меня скопились десятки мешков с почтой весом по центнеру. Каждый день я получал в среднем около трех тысяч писем и несложно посчитать, сколько же я получил их всего. Прочитать все, как Вы понимаете, мне не удалось, но. тем не менее, с самыми интересными из писем я познакомился и обязательно выполню все замечательные Ваши заявочкн.
Вот письмо мистера Джеффри Почкинса с далекого южного острова Титикака. «Когда я был совсем мальчиком — пишет мистер Почкинс — брал свой поношенный скейт, забирался на вершину великой горы Фудзияма, и с ветерком съезжал вниз в пыльные улицы Лтлантик- сити. И вот однажды, знойным июльским утром на самом краю кратера я увидел мальчика в огромных клешах, сидяшего нал раскаленным жерлом и болтавшего ногами. Я удивился и испугался, что он может броситься вниз и навсегда расстаться с жизнью. Я оклинкул его: «Эй, тебе что, жить надоело?” Но он не ответил и, казалось, не обращал на меня никакого внимания. Тогда я подошел ближе и с удивлением услышал, что мальчик напевает незнакомую мне грустную мелодию на незнакомом мне языке. Звучала она, насколько я помню, примерно так: «М-м-м-м-м, м-м-м-м-м, м-м-м-м-м, м-м-м-м. Mne kajetsja poroju, chto soldaty…» Я подходил все ближе и ближе, пока не встал у него за самой спи-‘ ной. Я потрогал его за плечо, но не получил в ответ ничего, разве что пение стало немного громче. Я разозлился не на шутку. В тс голь! я отличался завидной физической силой и без труда оттащил мальчика от края пропасти и поставил на ноги. Только тогда он посмотрел на меня своими Ясными глазами и сказал с сильным акцентом: «Ты кто такой и почему ты помешал мне спокойно медитировать?» От его чистого взгляда все в моей душе перевернулось и пропала всякая злость. Я растерялся и ответил: «Извини, мне не хотелось тебе мешать, но я думал, что ты самоубийца, который не может сделать последний шаг в пропасть. Я испугался за тебя! Но как тебя зовут, и почему ты выбрал для медитации такое странное место?» Он рассмеялся и рассказал мне о том, что ролом он из далекой Москвы, а сюда он приехал отдохнуть от родителей и потусоваться с местными хиппи. Его звали Сережей Галяминым и на Фудзияму он залез посушить промокшие пол дождем клеша и, чтобы не терять времени, заняться медитацией. Так мы и познакомились. Вечером у меня на флэту мы славно выпили пару бутылок «Ессентуки — 4», которые привез Сергей, а уже на следующий день я провожал его в порту. Прощаясь, ом обешал приезжать каждый день на каникулы, а уж писать письма и слать телеграммы каждые двадцать четыре часа. Па память он подарил мне свои клеша и уплыл на теплоходе «Князь Собинов». Больше я его никогда не видел и ничего не знаю о его дальнейшей судьбе. С тех прошло двадцать лет и все эти голы я жду письма. Только прошлым летом, слушая мое любимое радио SNC я вновь услышал фамилию «Галямин». Но только фамилию, ведь с этого вечера власти стали глушить SNC как провокационное радио. Но я не теряю надежды вновь услышать знакомые позывные и поэтому пишу Вам, Кирилл, моему любимому ди-джею, с просьбой рассказать в программе «Забытые имена» о Сергее Галямине и поставить мою любимую песню «Летять утьки над городом Пекином».
Вот такое письмо пришло мам с берегов Титикаки. Поразмыслив нал ним я и решил начать цикл передач о С.Н.Галямине, который действительно некоторое время работал у нас ка радиостанции, а теперь уединился в Симбирской области, ведет жизнь отшелыгиа и круглый год копает картошку. В первой передаче цикла Вы услышите о детских и школьных голах С.Галямина. Но сперва я выполню музыкальную заявку мистера Джеффри.
Звучит Эдита Пьеха: «Летят утки над городом Пекином»