Очень, очень жаль, что хорошая музыка остается в нашией повседневной жизни, а хорошие, неожиданные статьи промелькнут и исчезают в стопках старых издатов, любимых и оберегаемых. И не пора ли нам, почтеннейшие всякоиздатели, обратиться к достойным внимании материалам и дать им вторую или третью жизнь. Вот опять же Екатерина Свет Борисова, кою все мы любим и уважаем, и ейная рецензия на Егора, но какая рецензия!
Напишу-ка я рецнзию на “Солнцеворот”.
Почему-то про него еще никто не писал (поется на популярный мотив) — и любимая редакт щя будет завалена письмами прыщавых экстремистов, обещающих расстрелять меня из всех известных видов оружия. Ибо Летову ныне можно только почтительно внимать. Критиковать — ну никак нельзя. Новая священная корова, ну прямо как АГАТА КРИСТИ или На-На (в случае покушений — письма будут от истеричных девочек, но в таком же количестве и идентичного содержания).
Или — а я могу это доказать — Егор умер. Потому что только о мертвых либо хорошо, либо ничего.R.I.Р.
Еще после выхода слишком, чересчур долгожданного — поэтому многими непонятого — альбома “Сто Лет Одиночества” вырисовалась такая схема: Егор живет наоборот. И ранние его альбомы (все равно — под вывеской ГО или КОММУНИЗМА) были самыми взрослыми, реальными, посвященными самоидентификации и разборками с жизнью в текущих и актуальных ее проявлениях.
Потом, видимо, решив эти задачи, он пошел вспять, все быстрее и быстрее, разворачиваясь от частного к общему, от личности — к слоям, этапам и формациям (“Солдатский Сон” — армия, “Лет Ит Би” — дворово-хипповое тинейджерство), отработанное отбрасывалось, как кожа при линьке; и — финальными работам и, самыми глобальными, взяты последние барьеры: детство в “Прыг Скоке” (с говорящим подзаголовкам “Детские песенки” и обращением к магии язычества, детству человечества) и бросок в бесконечные сто лет одиночества в материнской утробе, в вечную весну в одиночной камере… И все. Смерть через обратное рождение суть смерть для реального мира.
Поэтому все его политические закидоны, все его теперешние деяния на уровне чуть высшем, чем личные обиды и недоумения тех. кто любил его в прежней его инкарнации, абсолютно понятны: все это делает уже не Егор. Егор — умер. А это — существо, вылупившееся из его пустой оболочки.
И оно иное, хотя настолько похоже (естественно!) на Егора, что нетрудно обмануться. Но! Послушайте “Солнцеворот” и тем паче “Невыносимую Легкость Бытия” (оба названия — лишь подтверждение): их не мог сделать настоящий Летов, но вполне мог двойник-имитатор. Тот, кому известно о былом альянсе с ИПВ: очень похож саунд, а “Забота у нас такая” вообще могла бы принадлежать перу Неумоева. Тот, кто наслышан о любви Егора к совковой эстраде 60-х: мелодика почти буквально повторяет то, что вы можете ежедневно слышать на “Ретро-канале”.
Тот, кто внимательно проштудировал Летовские тексты и слепил дюжину коллажей из характерных оборотов и похожих словесных конструкций, соотносящих с ТЕМН песнями примерно в той же степени, что и мифические стихотворные послания Цоя с того света полоумным теткам — пихает туда сюда голосовые форсажи, ТОТ страшный и святой Егоров крик превращая в трейдмарк. Тот, кто правдоподобия ради взялся даже за “Дурачка» да только вот это уже не вышло. Все остальное — практически неотличимо.
И стишком, слишком много мертвечины. И почти признания:” …мертвые не поют, не умеют, не живут”. «Легко ли таиться мертвым?” Трудно, наверно. И “Дембельская” — как реквием: погоди немного, отдохнешь и ты”. Много ли еще альбомов до отдыха?
“Когда я умер, не было ни кого, кто бы эго опроверг” — написал он еще при жизни. И не надо. Умирать — так насовсем, и рождаться в иных мирах. И не тревожить живых — здесь.
P. S. Одна песня — “Поздно” — почти как настоящая.
Екатерина Борисова (Питер)