Они из Казани — странная группа с изломанной судьбой и, казалось бы, несовременной музыкой. Они выступали в Подольске, а затем, несколько неожиданно, исчезли с горизонта на целых восемь лет. Естественно, что об их приблизительном существовании многие со временем стали забывать. В начале этого года ХОЛИ с блеском отыграли один-единственный концерт в Москве. Этого оказалось достаточно, чтобы понять, что ХОЛИ не только живы, более того, они — в отличной форме.
Они опровергли известную любому школьнику истину о том, что сыграть new wave на трех гитарах практически невозможно. Они синтезировали актуальные нововолнистские приемы с элементами бита и в результате получили очаровательный «неоромантический рок-н-ролл». Возможно, они и выглядели людьми из другой эпохи, но, в итоге, их песни оказались гораздо ближе к истокам, чем у большинства признанных рок- групп.
… Я неплохо помню выступление ХОЛИ в Подольске — их объявили вместо ДДТ, сразу же после КАЛИНОВА МОСТА. Можете себе представить: ДДТ и восемнадцатилетние пацаны из ХОЛИ. Злые языки тогда утверждали, что ХОЛИ, похоже, выпустили на белый свет прямиком из чулана, где их мариновали не один десяток лет. Еще поговаривали, что двери в чулан «придавили для верности чугунным сундуком» — по-видимому, чтобы из-за стен не проникали модные звуки.
Все это было так и не так. Просто ХОЛИ появились в не совсем нужное для подобной музыки время и уж, наверняка, в не совсем нужном месте. Как говорится, родились «не с той стороны кольцевой дороги». В середине восьмидесятых основатели группы — Артур Мустафин и Макс Журавлев, начинали фактически с нуля. К тому моменту, помимо знания гитарных ходов в ля-мажоре и взаимной любви «до потери сознания» к BEATLES, их объединяла тяга к обстреливанию с пятого этажа одиноких казанских прохожих пустыми бутылками из-под пива. После того, как в группу пришли вокалист и автор текстов Дэвид Панов и барабанщик Глен Казаков, в недрах ХОЛИ появилась еще одна интеллектуальная забава — выпуск собственного машинописного журнала. Он назывался «Ауди Холи», был «интересен во всех отношениях», и во многом благодаря ему группа стала достопримечательностью Казани «номер три» — аккурат после Казанского Кремля и производственного объединения им. Куйбышева «Тасма».
Еще одной особенностью ХОЛИ стали их магнитофонные альбомы, наполненные юношеским нарциссизмом и эротическими прибамбасами («Мэри-Мэри’), маршами с политической окраской («Иезуиты», «Гномы») и мутной психоделией, стилизованной под «Lucy In The Sky With Diamonds». Один из таких альбомов был записан прямо во время очередной партизанской вылазки группы в Горький. Это шедевр народной звукозаписи впоследствии был окрещен в народе «ХОЛИ В Натуре», а на его обложив красовались обнаженные фигуры музыкантов, графически изображенные на фоне стены из красного кирпича. Впоследствии, эта идея была похищена у ХОЛИ Дэвидом Боуи, который использовал ее при оформлении обложки одного из альбомов TIN MACHINE.
… Детство ХОЛИ закончилось сразу после выступления в Подольске. Дэвид Панов, болезненно восприняв реакцию «советского Вудстока» вскоре покинул группу. Теперь он юрист. Глен, не поверив в жизнеспособность ХОЛИ без Дэвида, постепенно отчалил в тихую гавань профессиональной журналистики.
Дальше началось самое интересное. Оставшись вдвоем, Макс Журавлев и Артур Мустафин решили «это дело не бросать и начать все сначала»: «Мы не испугались, так как очень верили в собственные силы и чувствовали в себе неиспользованные резервы… В конце концов, это и есть наша жизнь».
На первых порах им было непросто — одна из записей того периода так и называется — «Хуже, Чем Плохо». Выпущенный незадолго до этого еще один «оптимистический» альбом «Мы — Не Мы», оказался сыроват даже с точки зрения его создателей.
Но даже самой черной полосе в жизни любой группы рано или поздно приходит конец. Откуда-то с небес материализовался барабанщик Шура «Snake» Давыдов, внешне напоминающий юного Пита Бэста и увлекающийся в процессе шоу ритмическими экзерсисами из «Night Flight То Venus». С приходом второго гитариста — Георгия Лаврухина в воздухе запахло звездами. От саунда старой ХОЛИ не осталось и следа
— теперь обработанные овердрайвом гитары накладывались на мелодичный, но риффовый бас Мустафина, чьим любимым музыкантом в реальности оказался не кто иной, как Джон Тейлор. В свою очередь, Макс Журавлев, движимый вперед апрельскими тезисами «не зацикливаться на блюзовом квадрате и избегать попсового рок-н-ролла типа БРАВО», ввел в действие «тяжелую артиллерию» в виде губной гармошки, подаренной ему женой на прошлый Новый Год: «Я всегда ловил кайф от гармошки в STONES и ANIMALS, но только недавно понял, что это — мое».
Теперь часть гитарных соло была заменена гармошечными, а на смену камерности и подкупающей простоте мелодий пришли жесткость и драйв. В корне изменились и тексты — в последнем альбоме «Трагедии Агаты N-ской» лирика группы напоминает неоромантику раннего Цоя: «на двоих один плащ’, *я молчу — ты смеешься’, «последний трамвай’, «сигареты одна за другой’ и т.д. Артур — автор большинства новых песен, уже давно тяготеет к эстетике романтизма — с ее ярким имиджем, мешковатыми одеждами, рыжими челками и экспериментами с гримом.
«Мне очень грустно, что «цветные восьмидесятые» закончились,» — говорит он — «но в моих песнях по-прежнему доминирует городская тематика и одиночество… На определенном этапе своей жизни я понял, что все люди, в принципе, одинаковы. Поэтому я перестал бояться петь о собственных переживаниях».
Макс более философичен, в его песнях — «Сон», «Февраль», присутствуют элементы мистики, местами переходящей в реальность. Когда в прошлом году вокруг ХОЛИ начался очередной, Бог знает какой по счету, бум, и одни за другими пошли гастроли, кто-то после концерта сказал им: «Вы умудряетесь петь про смерть веселые песни».
За лето и осень-94 они выступили в Йошкар-Оле, Самаре, Нижнем Новгороде и в сравнительно близлежащем Тольятти, в котором выиграли все, что только можно было выиграть.
В Москве они оказались, в общем-то, случайно. Если не кривить душой, здесь их давно позабыли. «Ну да, были когда-то такие». Были, да сплыли…
На Новый Год судьба забросила в Казань МИСТЕР-ТВИСТЕР, которые сыграли на пару с ХОЛИ удивительный концерт, завершившийся, как водится, полубезумным джемом. Затем, пошли разговоры «за жизнь» — последний альбом BEATLES, общие любимые фильмы, Джерри Ли Льюис, Винсент, Кокрейн. А затем, в конце января — совместный концерт на Юго-Западе Москвы, тихо так, без особой рекламы, «для своих».
… Я их сначала не узнал. Шутка ли, восемь лет прошло, пол-состава поменялось, не говоря уже обо всем остальном. Черные майки, черные очки, узкие джинсы, битлообразная обувь. Но дух, тот самый дух все- таки остался. Три недорогие красные гитары, битловские подпевки в унисон и душераздирающая гармошка Журавлева.
Наверное тот, кто видел и слышал их впервые, вполне мог решить, что у него съехала крыша. Казалось, что на маленькой сцене играет не бит-квартет из Казани, а выплывший откуда-то из детства хорошо знакомый школьный ансамбль, выступающий на твоем выпускном вечере. Время остановилось, немного постояло, а затем медленно-медленно двинулось обратно — назад в восьмидесятые…
Александр КУШНИР