Квентин Тарантино, освободивший насилие на экране от голливудских красивостей и сделавший фильмы о нем не только зримыми, но и осязаемыми, нашел соавтора и режиссера себе по сердцу в Оливере Стоуне, со времен «Взвода» тянувшегося к апокалиптическим сценам. Законченный ими в 1994 году фильм «Прирожденные убийцы» пока не назван ни в каких номинациях премий американского кинематографа. Но я не встретил даже двух зрителей, давших о нем одинаковый отзыв, или воспринявших его как «один из фильмов». Картина заставляет по-новому взглянуть на себя, окружающий мир и свое место в цивилизации. Это зрелище, которым можно мучиться не один день после просмотра, потому что оно дает больше вопросов, чем ответов.
«Прирожденные убийцы» долго будоражат память благодаря открытию, которое Стоун сделал в себе — дикой и всемогущей магии кино. А фильм магичен даже в мельчайших своих деталях. Внимание к экрану приковывается с первого эпизода. Солнце, пыльное шоссе, песок, за вихрякхцийся в смерчи. Глаза героя за очками с кроваво-красными стеклами, татуировка-скорпион на животе танцующей девушки. Живой скорпион на дороге, с треском лопающийся под колесами машины. Хищники по всей пустыне выходят на охоту, и в закусочной у шоссе начинается бойня. Мир стремительно перевоплощается из цветного в черно-белый и обратно. Ангелы в самом деле спускаются с небес, а на телах людей проступают письмена, рассказывающие, кто эти люди. Реальность «Прирожденных убийц» многослойна и изменчива. Здесь нет компьютерных игр, влетающих продюсерам во многие миллионы, все спецэффекты вполне просты. В фильме нет места сверхъестественным чудесам — все происходит в реальном мире, внешнем или внутреннем. Магия «Прирожденных убийц» напоминает скорее магию «Стены» Алана Паркера. Кстати, Оливер Стоун работал с Паркером над фильмом «Полночный экспресс» в качестве сценариста. Видимо, этот опыт не был забыт им бесследно. Он также взял на вооружение оптические искажения, мультипликацию и задние проекции. Фактически, вся композиция фильма — проникновение параллельного кино на большой экран.
Основной сюжет — история двух маньяков-убийц, Микки Нокса и его подруги Мэллори, которые становятся культовыми героями, благодаря знаменитому тележурналисту Уэйну Гэйлу. Подходяще для серьезного фильма с социальным значением. В некотором роде «Прирожденные убийцы» таковым и являются. Признает это и сам Стоун: Когда в конце 1992 года мы начали снимать «Убийц», то нам казалось, что это невозможно. Это стало реальностью после завершения работы над фильмом в 1994 г. Америку заполнили «мыльные оперы» все вертелось вокруг денег, страховки, нагнеталась атмосфера истерии. Цивилизация — это жестокий спектакль. У древних было свое видение, сейчас над всей царствует телевидение. У зрителя нет памяти, потому что он, зритель, не испытывает угрызений совести. Зрители с одинаковый равнодушием смотрят как хронику событий б Персидском заливе, так и кривляние на экране Мадонны и Майкла Джексона. Сегодняшние зрители будут смотреть сцены Апокалипсиса и Страшного Суда, подавляя при этом зевоту скуки. Мы осудили в своем фильме видения Ада на Земле’. Однако «идейный» фильм, после которого зритель зевал бы и вяло аплодировал маэстро, явно не годился Стоуну. И он снял картину, которую наши критики уже успели обозвать и пародией, и комедией, и боевиком. Причина такой растерянности газетных рецензентов в том, что подогнать фильм Оливера Стоуна под привычные жанры и категории просто не удается, равно как и свести его содержание к морали и художественной дидактике. В «Прирожденных убийцах» нет как таковых ни героев, ни злодеев. Убийцы Микки и Мэллори, ставшие бы обычными «бармалеями» в характерном американском триллере, трактуются режиссером как яркие, неоднозначные персонажи, способные вызвать и страх, и определенную симпатию, что не так уж парадоксально. Со сколь великого множества футболок на нас удивленно глядят Чарльз Мэнсон. Кстати, в фильме он упоминается довольно часто. Ведь маньяки стали таким же символом Американской цивилизации, как и арахисовое масло, а насилие, и в частности, убийство, стали элементом современного общества. Оливер Стоун не был первым, кто признал это. Другой любитель гротесков, Роберт Шекли, допускал такую точку зрения: «Эти убийцы и ублюдки! — Ты не должен так легко осуждать убийство, — сказал Приз с упреком. — Это указывает на беспечность твоей натуры». И создатели «Прирожденных убийц» отнеслись к своей теме серьезно.
«Нам постоянно проповедуют, что жестокость некорректна, так ли это? Жестокость спасительна, вспомним Фенимора Купера, Джека Лондона и Хеменгуэя — основоположников американской эпической традиции. Право на выживание перевернуто с ног на голову, это превратилось сегодня в семейное развлечение. Справедливо ли это, спрашиваю я еще раз, или это путь мира, так как под каждым мирным лепестком жуки пожирают друг друга». Эти слова режиссера — некий ключ к пониманию фильма.
Стоун и Тарантино собрали в своей работе все средства, какими экран говорит с залом. Это и разнообразие жанров, породившее все ярлыки, навешенные на «Убийц». После бойни в кафе Микки и Мэллори предаются воспоминаниям. И перед зрителями разворачивается кусок то ли «мыльной оперы», то ли комического шоу с обязательным хохотом за кадром, под названием «Я люблю Мэллори». Там действует абсолютно гротескный папа Мэллори, толстый, обожающий пиво и телевизор, насилующий дочь во хмелю и от безделья. Ревнующая мать и младший братец-полудебил. Классическая семья для тяжелого детства. Но все это настолько умиротворенно и раскрашено в яркие маскарадные цвета что зритель наяву попадает во внутренний мир вспоминающих героев. Вот Мэллори, которую играет Джульетта Леви («Мыс страха», «Неслящие в Сиэтле»), забитая дочка плаксиво пререкающаяся с родителями и бегающая тайком на рок-концерты. И вот разносчик-мясник Микки (Вуди Хэрелсон), явившийся в разгар семейной склоки с папиным заказом — циклопическим куском говядины. Этакий принц в образе мясника бежит с дочкой на папашиной машине и попадает за это в тюрьму. Где-то тут романтическая фабула и сходит с привычных рельсов. Микки бежит во время песчаной бури, бросаясь на коне в центр огромного смерча. И перелом совершается — убийца начинает свой путь. Первое торжество влюбленных — выведение под корень родителей Мэллори. А затем начинается их шествие по шоссе №666, отмеченное пятьюдесятью с лишним жертвами. Жажда ли это крови, или месть всем и вся, сказать трудно. Да это и не так важно. Микки и Мэллори становятся знаменитостями. Знаменитый телеведущий Уэйн Гейл оповещает публику о каждом их шаге. Он следует за ними по пятам и наконец добивается вожделенного мига — удача изменяет Микки и Мэллори Нокс, они в тюрьме, и Гейл может добиться эксклюзивного интервью. Эти сцены — одни из самых сильных в фильме. Супруги-убийцы, представленные прежде как люди, похожие на нас, со своим проблемами и страхами, поднимаются до эпических высот. Полицейский Скагнетти и начальник тюрьмы МакКласхи замышляют убить ненавистных заключенных по дороге на психиатрическое обследование. Героев пытаются сломить всеми способами. Цивилизация готовит для неугодных свой арсенал насилия — побои, электрошок, лоботомию и смерть. Но «эти убийцы и ублюдки» выигрывают все моральные схватки с тюремщиками. Игра Вуди Хэрелсона в этих эпизодах завораживает, как взгляд кобры. Вот Микки сидит перед камерой, а Гейл пытается анатомировать его душу. Его вопросы почти бессмысленны для Микки — он сам не считает убийство «грязным делом» я твердо уверен, что этот мир — Ад. Он говорит о своих «моментах осознания», о собственной чистоте. «Когда- то я был таким, как ты, но я эволюционировал», — такое заявление непонятно уже для Уэйна Гейла. Но зритель понятливее, он слушает и думает, что сейчас поймет, что двигало этими двумя людьми, красивыми, сильными и любящими друг друга. Но окончательного ответа нет. «Но почему, Микки, почему?» — спрашивает телецивилизация. «А почему нет?», — отвечает убийца.
В самом деле, почему нет? В мире, где пьяные отцы насилуют дочерей, за маньяками-убийцами гоняются убийцы-полицейские, телевидение прославляет и тех и других, а добропорядочные семьи бегом бегут к экранам за своей порцией кровавого цирка, убийство не только обыденно, но и является важным общественным понятием. Так что ответ каждый должен дать сам себе: если Микки и Мэллори действительно «убийцы и ублюдки», то какие ценности мы можем противопоставить их мировосприятию, да и можем ли? А если мир — действительно Ад, то за что их можно осуждать?
Интервью Микки элекризует тюрьму, и начинается бунт. Ад разверзается. Уэйн Гейл продолжает свой репортаж как заложник своего недавнего собеседника. Эта реалистическая сцена кровавого безумия является в фильме аналогией Страшного Суда. Заключенные преступники голыми руками рвут на части своих тюремщиков, таких же, в сущности, «зверей», почему-то торжествовавших над ними в тюрьме. Здесь нет ни правых, ни виноватых. Это побоище напоминает прочие бешеные кульминации Оливера Стоуна — последний бой во «Взводе», безумие Уильяма Хейса в паркеровском «Полуночном экспрессе». Заключение, когда Микки и Мэллори, вырвавшись, убивают в лесу Уэйна Гейла, уже не добавляет никакого напряжения. Все сгорело в Апокалипсисе.
Стоун собрал в «Прирожденных убийцах» целое актерское созвездие. Это и Хэрелсон, воплотивший Микки — грозного и холодного, но одновременно большого моралиста и резонера, в отличие от Мэллори — любительницы поэтических метафор. Гэйла сыграл Роберт Дауни-младший — оскаровский лауреат. Другой обладатель «Оскара», Томми Ли Джонс, исполнил роль свирепого начальника тюрьмы МакКласхи.
Музыка в фильме — тема, на которую можно говорить долго. Каждая песня воспринимается как еще один персонаж. Она органически сопровождает эпизоды, усиливая магию и драматичность происходящего. А озвучивали «Убийц» такие люди как RAGE AGAINST THE MACHINE, JANES ADDICTION и NINE INCH NAILS (разве могли любители Чарли Мэнсона пройти мимо такой возможности?).
Антон ПОЛИТЫКИН