Кажется само собой разумеющимся, да так, впрочем, всегда и было, что культура на периферии развивается прежде всего через подражание центру — появляются десятки машин, воскресений, россиян, похожих на первоисточник, как лицензионные джинсы на фирменные,— все то же самое, только похуже качеством. Однако вопреки этом^г универсальному закону ДДТ (Уфа) и ОБЛАЧНЫЙ КРАЙ (Архангельск) продемонстрировали столицам совершенно оригинальный и вполне конкурентоспособный рок.
От модели АКВАРИУМА их композиции отличались ярко выраженным национальным колоритом. Впрочем, последнее мы встречаем и у московских групп, таких как ПРИМУС и ДК. Другое различие по сути своей уже не музыкальное, а социальное. Если АКВАРИУМ смотрел на мир глазами молодого интеллектуала, более или менее неприкаянного:
Я инженер на сотню рублей,
И больше я не получу.
Мне 25 и десять из них
Я не знаю, чего хочу.
ЗООПАРК— его хулиганистого младшего брата:
Мы познакомились с тобой в «Сайгоне» год назад,
Твои глаза сказали «Да», поймав мой жадныйвзгляд.
Покончив с кофе, сели мы на твой велосипед
И, обгоняя «Жигули», поехали на флэт,
На красный свет.
Устами новообразовавшихся групп заговорила наконец многомиллионная масса молодежи. Авторам этих песен не приходилось заниматься стилизацией, поскольку они сами ничем не выделялись среди своих героев. Когда летом 1980-го будущий руководитель ДДТ услышал МАШИНУ ВРЕМЕНИ и решил, что сам сумеет не хуже, он пас коров в окрестностях города Уфы и имел полную возможность наблюдать, как:
… трактор пронесся, давя поросят.
В соседней деревне есть кир, говорят.
Всю ночь не смыкали в правлении глаз,
Пришел к нам приказ «Посадить ананас!»
Наконец еще одним немаловажным событием, происшедшим в том же 1983 году, стал идейный разрыв нью- вейверов с той элитарной компанией, которая когда-то послужила детонатором всего движения, а теперь выражала недовольство усилившимся в нем «бардовским» тенденциям. И подпевала ЦЕНТРУ.
Где же ты, мальчик в теннисных туфлях?
Говорят, потерял ты душевный покой.
Быть может, у моря ты кушаешь фрукты,
Полетел в Голливуд за кинозвездой.
Если для А. Троицкого подобный стиль ассоциировался с определенными английскими новациями, то для подавляющего большинства молодых нью-вейверов — с обычной эстрадной абракадаброй. В свою очередь, посетители модных салонов не могли принять «народничества» ОБЛАЧНОГО КРАЯ, ДК и ДДТ, которые решительно ставили на первый план не следование в фарватере очередного хит-парада, а выражение тех или иных идей. При этом для меня удивительнее всего, что люди, на глазах и при участии которых сов. рок стал совершенно особым явлением культуры, принципиально несводимым к подразделению некоего абстрактного «мирового» рока, с таким упорством продолжали прилагать к этому явлению чуждые ему критерии качества.
Насколько разошлись два направления в НВ, стало очевидно в следующий период, начавшийся с осени 1983-го,— время жестоких репрессий против рок-музыки. В задачи автора не входит подробное описание событий этого печального времени, однако он с уверенностью заявляет, что за последние тридцать лет ни одно явление в области культуры не подвергалось столь целенаправленному уничтожению всеми способами.
Старая коммерческая система разваливалась на глазах. Некоторые ее члены уже физически не могли принимать участие в какой-либо музыкальной деятельности, некоторые переместились в соседние сферы бизнеса (бытовая аппаратура, видео и т. п.), а те, кто занимался музыкой прежде всего ради нее самой, а не ради денег (таких тоже оказалось немало), окончательно объединились с нью-вейверами. Тем самым многолетнее разделение на «коммерсантов» и «альтруистов» прекратилось к общему удовлетворению.
Выше мы уже касались вопроса, почему НВ смогла проявить большую устойчивость. Во-первых, в ее практике были практически исключены нарушения уголовного законодательства, что затрудняло нанесение удара по наиболее уязвимым фигурам — менеджерам; во-вторых, ее выручали коллективизм и организованность; а в-третьих… наверное, поскольку с самого начала они ни на что не надеялись, им легче было и терять.
Проанализируем ситуацию, сложившуюся в конце 1983 года и сохраняющуюся в основном до сих пор в Москве. По всем клубам и ДК разосланы указания «ЗАКРЫТЬ вокально-инструментальные ансамбли и дискотеки». По комсомольским организациям — «ПРЕКРАТИТЬ концерты самодеятельных групп», т. е.
фактически— запретить все молодежные вечера отдыха. Московский дом самодеятельного творчества (МДСТ) полностью прекратил выдачу регистрационных удостоверений ансамблям. В дополнение разослан за подписью «научно-методического центра при Министерстве культуры» список неприемлемых муз. коллективов, который включает в себя практически все зарубежные группы, популярные среди посетителей дискотек (77 названий), и ВСЕ советские рок-ансамбли, когда- либо упоминавшиеся в печати, т. е., по-видимому, просто все, что знают составители документа.
То же самое происходит с дискотеками. Чтобы получить официальное разрешение на ее проведение, диск-жокею необходимо составить программу из песен эстрадных ВИА типа ВЕРАСОВ или САМОЦВЕТОВ— но этой музыки молодежь слушать заведомо не станет. Проводить дискотеку без санкции? Тогда можно подвергнуть себя весьма серьезной опасности. Именно поэтому дискотеки, являющиеся, вопреки распространенному мнению, не только пьяными танцульками, но нередко и центрами, хотя и узконаправленной, но тем не менее культуры и информации, сократили свою численность за три года почти в 10 раз. (Говоря о культурной роли дискотек, мы имеем в виду не столько сами танц-вечера, сколько тот круг друзей, который собирался вокруг жокеев и операторов для обмена дисками, пленками и модными журналами). Результаты этих суровых мер оказались сокрушительными для тех, кто их планировал. Во-первых, с принятием каждой из них изобретались десятки способов ее прямого или хитрого игнорирования, которые мы здесь, естественно, не будем описывать, дабы не создавать дополнительных трудностей энтузиастам-изобретателям. Во-вторых, все, что запрещалось, продолжало существовать в таких местах, куда запрещения не распространялись— прежде всего на квартирах у поклонников рока, которых насчитывались уже миллионы. В-третьих, грубое и оскорбительное отношение к общепризнанным в молодежной среде ценностям вызвало массовую реакцию деструктивного характера. И наконец, противники рок-музыки абсолютно не учли такого фактора, как ТЕХНИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ В РОКЕ 80-х ГОДОВ.
По своему значению она сравнима разве что с появлением электромузыкальных инструментов. Перечислим ее некоторые основные достижения:
БЫТОВОЙ МНОГОКАНАЛЬНЫЙ МАГНИТОФОН — это домашняя студия, с помощью которой можно записывать, сидя на диване, целые оперы, что и было, кстати, продемонстрировано автором известного произведения из китайской жизни «9 сентября» (Рок-опера о смерти Мао Цзэдуна)^
ЭКВАЛАЙЗЕРЫ (от слова «уравнивать») и ШУМОПОДА- ВИТЕЛИ различных типов. Эти приборы дают возможность УЛУЧШИТЬ качество фонограммы при перезаписи с магнитофона на магнитофон. Таким образом, известный закон, что п+ 1-я запись всегда хуже п-й (так осложнявший жизнь поклонникам Окуджавы и Высоцкого с их примитивной аппаратурой 20 лет назад) уже потерял свою силу, и возможности распространения фонограмм даже при ЕДИНСТВЕННОМ исходном экземпляре становятся практически неограниченными.
Благодаря тем же ЭКВАЛАЙЗЕРАМ и ВОКОДЕРАМ вокалист способен до неузнаваемости изменять свой природный голос при записи.
РИТМ-МАШИНА и ЭЛЕКТРОННЫЕ БАРАБАНЫ — это, собственно, квартирные модификации наиболее шумного из инструментов. Уровень шума, беспокоящего соседей при их использовании, обычно не выше, чем при мытье полов. Отметим, что перечисленная техника в основном находится в личной собственности граждан.
Итак, чем меньше происходило официальных концертов, тем больше их заменяли домашние и, главное, тем мощнее становилась индустрия звукозаписи. Большое влияние в последние годы приобрело сословие «писателей», потрясающих слушателей все новыми техническими достижениями. Студийные фонограммы 1984 года: БРАВО, ОТРЯД ИМ. ЧКАЛОВА, БРАТЬЯ ПО РАЗУМУ, ДДТ («Периферия»), ПРИМУС («В кругу друзей») на распространенной в СССР бытовой аппаратуре воспринимаются не хуже, чем первые перезаписи с фирменных дисков.
ЛЕНИНГРАДСКИЙ ТУПИК
Особое положение создалось в Ленинграде, где многие известные музыканты, следуя установке на копирование западной моды — в чем они, под влиянием упомянутых выше критиков, видели единственный смысл рок-творчества, начали исполнять совершенные по форме, но бессмысленные по содержанию песенки, в стиле ансамбля ЦЕНТР. Таким образом они пытались сохранить в трудные времена свой эфемерный официальный статус. Определенные предпосылки для этого существовали: скажем, ленинградский рок-клуб вопреки недвусмысленному указанию ВЦСПС (которому такого рода объединения самодеятельности подотчетны) так и не был закрыт. Очевидно, вставшим на этот путь музыкантам удалось убедить местное начальство в своем принципиальном отличии от таких эпатажных коллективов, как ПРИМУС и ДК. Однако ошибка их заключалась в том, что в этом же самом они убедили и публику. Не случайно популярность этих групп: ТАКСИ, СЕКРЕТА, МАНУФАКТУРЫ, МОДЕЛИ не выходила за пределы рок-клубовских завсегдатаев, либо — при наличии у группы славной предыстории — резко шла на спад. И не случайно также и то, что в Ленинграде, несмотря на 50 групп городского клуба, самым популярным среди молодежи автором песен на сегодняшний день остается А. Розенбаум с его подражательным (а подражает он и Северному, и Высоцкому порой весьма откровенно), но зато осмысленным репертуаром. Понятно, что потребитель, имеющий возможность свободно приобрести сравнительно полноценный (с точки зрения канонов жанра) продукт, не станет заменять его испорченным в результате некомпетентного вмешательства суррогатом.
А может быть, «компетентное вмешательство» и неудача ленинградского эксперимента — чистая случайность? Ведь есть же у нас талантливые композиторы и другие работники, которые могли бы помочь молодым ребятам, в конце концов просто нотам их научить, поставить сценическую пластику, хромающие рифмы привести в порядок…
Почему бы, в самом деле, не попробовать организовать с их помощью ХОРОШИЙ рок-клуб?
КОРОЛЕВСТВО КРИВЫХ ЗЕРКАЛ
Перелистав газеты и журналы за последние годы, мы узнаем, что:
А — рок-музыка у нас вообще не существует;
В — существует, все еще, к сожалению, в ряде случаев, несмотря на…;
С — существует как часть эстрады. Казалось бы, наиболее приемлемая точка зрения. Но только на первый взгляд.
Реальность современной эстрады заключается в том, что в этом некогда веселом королевстве все ключевые позиции захватила превеликая мафия, возмещающая потребляемый (и хорошо!), многопотребляемый общественный продукт т. н. «музыкально-поэтическими» поделками, не имеющими практически никакой ценности. Впрочем, это обычное для политэкономии следствие монополии. Нет смысла в сотый раз повторять то, что уже проделывалось в нашей печати: заполнять страницы критических статей кое-как зарифмованным бредом типа «пусть созвездия любви наведут для нас мосты» или «солнце в небе светит мудро, молодеет древний край» и потом иронизировать над коэффициентом интеллектуальности их авторов. Дело не в том, что такое «искусство» производится и тиражируется, а в том, что на эстраде нет ничего другого. И авторы всех этих «попе- вок» — далеко не идиоты: некоторые из них накопили миллионные состояния, что, согласитесь, с низким IQ вряд ли совместимо. Современной музыки они не знают. Вкусами молодежи не интересуются. Да и не нужны им все эти «мелкие», «сиюминутные» реалии. Вечные и не подверженные прихотям моды ценности их культуры основаны на том, что каждый эстрадный исполнитель, если он хочет, чтобы его программа была утверждена, должен включить в нее определенный процент произведений определенных, всем хорошо известных лиц, в противном случае «низкий идейный и художественный уровень» программы не даст возможности «компетентной комиссии» (из друзей и родственников тех же самых лиц) поставить на нее свою печать. И не будет тогда ни концертов, ни радио/телевидения, ни пластинок на «Мелодии». Не будет даже возможности уронить пьяную слезу под звуки собственной песни в ресторане, потому что песню «со стороны» нет никакого смысла включать в рекомендательные списки городских ОМА — Объединений Музыкальных Ансамблей, ведающих кабацкой музыкой. Забавно, что даже в тех случаях, когда, не выдержав стойких просьб публики и выпив для храбрости, музыканты огласят под конец вечера ресторанные своды одним из боевиков Аркаши Северного «Эх, Москва златоглавая», согласно ведомости отчисления все равно пойдут на счет композитора Н. Наконец, не будет и похвалы в печати. Не случайно ведь наши музыкальные критики каждый раз преисполнены такого неподдельного гнева, когда надо заклеймить очередную не в меру возомнившую о себе рок-группу. Они, как сказал бы Гребенщиков, «знают, где масло, где хлеб».
Конечно, те несколько кланов, которые контролируют эстрадные золотые россыпи, нередко вступают в конфликты между собой, однако как только заходит речь о чужаках, они всегда готовы проявить самое трогательное единодушие.
А чтобы не произошло случайной ошибки, принимается в 1983 году постановление, согласно которому в репертуаре любого эстрадного коллектива песни членов Союза композиторов должны составлять не менее 80% — невероятный, наверное, единственный в истории нашей страны пример того, как административный орган всесоюзного масштаба нормативным актом поддерживает материальные интересы группы частных лиц. И эти самые люди предлагаются сегодня рокерам в качестве наставников… Разумеется, ни один уважающий себя и, подчеркиваем это, любимый и уважаемый сотнями тысяч сверстников рок-музыкант ни на что подобное не согласится. «Вы играете три песни, из них две мои, а я вам за это делаю пластинку на «Мелодии» — такое предложение он охарактеризует словами, которых оно заслуживает.
1985 3-й ЗАКОН ДИАЛЕКТИКИ
Группы середины 80-х (в основном, провинциальные) смогли по-новому оценить наследие классических хард- и арт-рока предшествующего десятилетия. Соединив профессионализм и музыкальную мощь, присущие традиционному свердловскому року (СОНАНС, ТРЕК, УР- ФИН ДЖЮС), с поэзией и откровенной социальной программой — демократической и гуманистической, группа НАУТИЛУС ПОМПИЛИУС (лидер В. Бутусов) сразу же вышла на первые места в хит-парадах. Не случайно и то, что, восстанавливая в Ленинграде состав ДЦТ, Шевчук обратился за помощью к ветеранам РОССИЯН и САНКТ- ПЕТЕРБУРГ А. Таков был очередной виток исторической спирали.
Кроме того, вырос интерес к национальным традициям, к наследию минувших веков, к историко-философской и религиозной проблематике. ОБЛАЧНЫЙ КРАЙ трансформировал в хард и тяжелый металл русские народные мелодии, ленинградский НОЛЬ ввел в свой состав баян как солирующий инструмент, а свердловский ЧАЙ-Ф — балалайку. Альбом ДДТ-85 «Время» начинался с композиции на старинный текст «О человече бренный!», а НАУТИЛУС-86 «Разлука»— с одноименной народной песни. Постепенно, врастая в местную традицию, наш рок становился явлением самобытным и по форме, и по содержанию*.
А теперь— о социальной стороне проблемы.
НЕ ПРОСТО ЖАНР
На самом деле это не просто новое направление в творчестве, а социальное явление очень большого масштаба. ДВИЖЕНИЕ, хотя и сформировавшееся вокруг определенной музыкальной традиции, но отнюдь к ней не сводимое. Аналогии между рок-музыкой и, скажем, авангардной живописью будут весьма поверхностными хотя бы потому, что последняя всегда развивалась по ХУДОЖЕСТВЕННЫМ законам и деятелями ее выступали ХУДОЖЕСТВЕННО КОМПЕТЕНТНЫЕ ЛЮДИ (независимо от того, имели ли они бумажку с печатью, фактически они являлись художниками). Рок-движе- ние, напротив, включает в себя огромное число лиц, не имеющих отношения к музыке, и эти ХУДОЖЕСТВЕННО НЕ КОМПЕТЕНТНЫЕ ЛЮДИ, тем не менее, играют в нем огромную роль. Развитие рок-музыки в СССР, как было показано выше,— процесс прежде всего социальный, в нем работают отнюдь не эстетические закономерности. Более того — мы имеем все основания утверждать, что, помимо традиционных функций искусства в обществе, наш рок выполняет сегодня и многие другие, не менее важные функции.
НЕСКОЛЬКО СЕКРЕТОВ
Если какие-то изолированные группы молодежи и не приобщились к рок-культуре, то не потому, что являются ее противниками, предпочитая Ю. Антонова, а потому, что волна по каким-то причинам до них еще не дошла. Как только к одному из такой группы, обычно самому «модному или «модной», попадут записи ДДТ или ЧАЙ-Фа, эстрадные кумиры будут прочно забыты.
В чем же секрет высокой конкурентоспособности рока и мощного воздействия его на молодежь? Почему число поклонников джаза или авангардной живописи никогда не составляло и сотой доли его великой армии?
Прежде всего, в нем сегодня совместились две сверхценности молодого человека: это 1) современность, «модность», всегда привлекавшая его в западной рок- музыке и служившая средством социальной идентификации: это «мы», это наша одежда, наши вкусы, наш стиль поведения, наше искусство, и 2) ПРАВДА о жизни и о себе, которую он искал в песнях Окуджавы и Высоцкого. Теперь в одной программе ДДТ он находит и музыку для танцев, и серьезный откровенный разговор: Вопрошаем отцов, но не легче от стройных речей, Не собрать и частичный ответ из подержанных
фраз.
Их тяжелая юность прошла вдалеке от вещей — Тех, которые так переполнили доверху нас.
Важно и то, что рок оказывается для среднего представителя молодежи 80-х единственной ДОСТУПНОЙ КУЛЬТУРОЙ.
Здесь многие интеллектуалы обрушатся на меня с упреком: как смеет автор подменять полуграмотной самодеятельностью Пушкина и Чайковского?
Но вдумайтесь в следующие аргументы…
*Национальная модель рока ни в коей мере не специфически русский феномен: аналогичные процессы происходили в Германии (немецкая новая волна), на Ямайке (реггей), в Венгрии и др. странах. В них проявляется не национальная ограниченность, а творческий рост мирового рок-движения, которое от унификации и стандартизации переходит на более высокий уровень внутренней организации— «единство в многообразии».
(Продолжение следует.)