Продюсер экстра-класса, виртуоз звукозаписи, первопроходец в области обработки голоса — все это и многое другое — Брайан Эно.
Брайан Эно — один из реформаторов музыки конца XX века. Как и многие другие английские музыканты, он получил художественное образование. Кроме того, он учился вместе с учениками Джона Кейджа — Гейвином Брайарсом и Корнелиусом Кэрдоу. В художественном училище он познакомился с Брайаном Ферри, Филом Мэнзанирой и Энди Маккеем, вместе с которыми он основал одну из самых интересных групп начала 70-х годов — «Roxy Music».
Именно Эно был синтезатором песни «Editions Of You» (с диска «For Your Pleasure», Warner Bros.). Выйдя в 1973 г. из состава группы, Эно начал уверенно расширять свой музыкальный диапазон. Он уже не только маг и волшебник в электронике, композитор, автор текстов, но и самый популярный продюсер в среде реформаторов рок-музыки.
В середине 70-х годов Эно был продюсером лучших дисков Дэвида Боуи: «Low», «Heroes» и «Lodger» (оба — RCA). По этим трем альбомам можно проследить всевозрастающий интерес Эно к созданию общего настроения в музыке, к контакту со слушателем. Его работа над нашумевшим диском «Devo» «Q: Are We Not Men? A: We Are Devo» привнесла в музыку мягкую иронию и глубину. В альбомах группы «Talking Heads» — «More Songs About Buildings And Food», «Fear Of Music» и «Remain In Light» (все — Sire) Эно расширил диапазон звучания группы в сторону фанка, расширил выбор инструментов, технических и звукозаписывающих средств. Вместе с Дэвидом Бирном Эно записал пластинку «Му Life In The Bush Of Ghosts«, в которой были использованы преобразованные элементы африканской музыки. То же самое несколько позже проделал Пол Саймон в своем альбоме «Graceland». В работе над дисками «U2» — «The Unforgettable Fire» и «Joshua Tree» Эно разработал «стадионное» звучание на большую аудиторию.
Нет ничего удивительного в том, что работы Эно — правда, это слишком мягкое слово, которое не отражает его действительного вклада в осу- ществеление различных проектов — это показатель его собственного музыкального развития. Его первые сольные альбомы конца 70-х годов, такие как «Неге Come The Warm Jets» и «Taking Tiger Mountain (By Strategy)» (оба — Island) представляли собой художественный поп, но после них Эно занялся разработкой своего понимания музыки, основанного на создании музыкального единства. Вначале была пластинка, выпущенная совместно с Хэрольдом Баддом «The Plateaux Of Mirrors« (Editions EG), за ней последовали «Discreet Music» и «Music For Airports». Диск «On Land» является законченным отражением понимания музыки в духе Эно. Он представляет собой соединение набранных из разных звуков музыкальных коллажей и космической музыки, строящейся на основе звукового фона, так же, как и музыка new age, рассчитанной на то, чтобы быть на периферии внимания, а не в центре его. Однако в отличие от музыкантов new age Эно не стремится делать акцент на духовности — на самом деле, он занимается музыкой по причинам весьма материальным.
Эти причины мы и обсуждали с Эно одним необычайно ярким и теплым октябрьским днем в Нью-Йорке. Эно живет на 19-м этаже гостиницы рядом с World Trade Center, и из его номера видно, как солнце играет в окнах здания напротив.
В разговоре Эно всегда смотрит в глаза собеседнику, не испытующе, а как бы в поисках контакта, понимания. И хотя обычно он очень осторожен с прессой, на этот раз от этой его осторожности не видно и следа. Ему хочется говорить. Он рассматривает тему разговора (так же, как и звук) с разных точек зрения, прикидывает. как она может выглядеть с другой стороны. Брать у него интервью интересно. Он в отличие от многих не говорит постоянно об одном и том же; этим же интересны и его работы в музыке — как композитора и продюсера.
Это свойство характера делает Эно рассудительным и провоцирующим. Вернемся, однако, к его материалистическому пониманию музыкального настроения. Вот как Эно сам сравнивает его с new age, классическим авангардом и роком.
— Я обычно стараюсь как- то оправдать музыку new age и heavy, потому что всегда находится кто-нибудь, кто их ругает. Но все равно в new age чего-то не хватает. Никому не нравится то, что в конце концов из new age получилось. Лучше всего об этом сказал Херольд Бадд: «Ненавижу то, что в нем нет ничего плохого». Я думаю так же. Под плохим я подразумеваю не размахивание кулаками, а непростые чувства, мягкость в дополнение к неяркому приятному свету. Иначе это будет неинтересно, неестественно.
А что в new age интересно — я мог бы, конечно, говорить и о том, что считаю в этой музыку скучным, но ведь мы и так все это знаем, — так это то, что new age — показатель того, что люди слушают музыку по-разному. Если 10—15 лет назад вышла бы пластинка без четкого ритма, без слов, без песен, где бы ничего не происходило, люди сказали бы, что никто эту пластинку покупать не станет. Понятие напряжения в музыке трактовалось тогда иначе, так же, как и вопрос о том, зачем вообще нужна музыка.
«Я пытался представлять себе разные вещи. Ты можешь представить, как будет звучать пианино, например, в море, под водой, где давление воды постоянно меняется?»
Тогда существовало такое старомодное представление, что, купив пластинку, человек бросается домой, выхватывает ее из конверта и сидит, не шевелясь, пока диск не доиграет до конца. Но все знают, что это не так. Пластинку ставят на проигрыватель и занимаются домашними делами — быть может, присядут на минутку, чтобы вслушаться в музыку. Благодаря дискам отношение к музыке изменилось. Слушать музыку — уже не специальное и даже не святое занятие, как это было раньше. Музыка — это фон будничной жизни. Но не только фон. Иногда она выходит и на передний план.
— Когда я готовил альбом «Discreet Music» и «Music For Airports»» n пытолсл onpe делить, как же я сам слушаю музыку. Все чаще я предпочитаю пластинки, которые создают определенное настроение и поддерживают его как можно дольше. Так, например, я слушаю болгарское церковное пение, очень медленную музыку, где ничего не происходит, где есть только красивые голоса. Для меня, как слушателя, это — своего рода звуковой фон.
Для Эно типично то, что его фантазии и революционные взгляды имеют историческую основу. Он отвергает положение о том, что классическая музыка выше и лучше народной. Эно переворачивает музыкальную иерархию с ног на голову.
— Мы с друзьями однажды устроили нечто вроде эксперимента. Я брал пластинку, не показывая ее никому, и проигрывал ее какое-то время, просто опускал иглу на какую-то секунду вниз. Самым удивительным было то, что пластинку можно было определить по секундному или даже еще более короткому отрывку. Ведь в рок-музыке звучание гораздо важнее, чем в классической. Если точно так же проиграть отрывок с пластинки какого- нибудь струнного квартета, то по нему нельзя будет определить ничего кроме того, что исполнитель — это струнный квартет. Для того чтобы определить само произведение, нужно намного больше времени. Но если то же самое проделать, например, с композицией «Good Vibrations», — то ее узнаешь мгновенно. В роке тоже постоянно ведется работа над звучанием, люди все воемя придумывают что-то новое.
Текст: Санторо/
Pulse Magazine