В.М.: Наш журнал рассчитан на молодежь и, конечно, молодое поколение стремится, особенно в нашей сегодняшней сложной жизни, найти какие-то ориентиры, примеры для подражания. И, в общем-то, не секрет, что одним из таких людей, примером для подражания являетесь Вы. Хотелось бы узнать, как Вы относитесь к сегодняшней молодежи, и отличается ли сегодняшнее поколение от Вашего.
В.Ж.: Нынешнее отличается от нашего большим потребительским отношением к жизни, а, впрочем… мы были такими же! Помню у нас: появились первые нейлоновые рубашки. Мы все мечтали одеть нейлоновую рубашку! Хотя хлопок лучше качеством, но нам казалось тогда — нейлоновая, 20 рублей — это шик. До нынешних кейсов были такие балетки — это примитив, сегодня никто и в руки не возьмет, а тоже считалось: «Во, вместо портфеля у него балетка!» Так что, наверное, у каждого поколения есть свои какие-то одинаковые атрибуты в жизни. Но нам кажется, что вроде бы они сегодня более алчные в этом смысле, но просто может быть больше стал выбор. У нас был выбор меньше, поэтому меньше алчности. Нельзя обвинять поколение, что они вот такие-сякие. И у нас были ленивые, и хулиганистые, и пассивные, и то же самое, наверное, есть и сегодня. Я противник того, чтобы осуждать или возвышать какое-то поколение. Вот возвышали поколение: герои Октябрьской революции, захватили Зимний. Разве это были герои? Сегодня — герои Белого дома, защищали Белый. Разве это герои?
Я вот с одним героем разговаривал у Белого дома: он в Эфиопии был, получил ранения, неудавшаяся жизнь, израненный. И он стал заниматься тем, что продавал на Арбате свои поделки. И он испугался, испугался, что ГКЧП запретит поделки.
Поэтому к молодому поколению отношусь спокойно. Хотелось, чтобы оно было более
активным, но оно активно в других районах, Москва — она слишком заевшаяся, здесь трудно найти молодых людей, которые чего-то хотели бы добиться. Это дети сытых родителей: загранработников, архитекторов, врачей, художников, чиновников, председателей кооперативов, СП, в общем, члены элиты, руководства — страна огромная, и в Москве сосредоточие руководителей. И они своим детям создают нормальные условия: они одеты, у них отдельные квартиры или хотя бы комнаты, у многих видеосистемы, возможность иметь машину.
В.М.: Да, конечно. Сейчас в повестке дня стоит вопрос, что в любом случае власть должна перейти к национально-патриотическим формам правления. Как Вы думаете, какие социальные слои будут поддерживать эту власть, активизировать взятие власти?
В.Ж.: Я думаю, что сейчас для поддержки национал-патриотических сил будет очень широкая основа. Все бедные, а их у нас большинство — это рабочие, служащие, и директора колхозов, и заводов, и крестьяне, и колхозники, и фермеры. Они до сих пор бедные — им тяжело. Поэтому уровень жизни толкает к этим силам огромную массу людей. Студентов возьмите — эта стипендия, эти подачки — тяжело жить. И национал-патриотические лозунги им близки, ибо коммунизм — это профанация, это погибло. Самое верное сейчас — это национал- патриотический щит. Им можно было бы сохранить страну, оградить от дальнейшего разграбления, расчленения и т.д.
В.М.: Как Вы думаете, какова будет роль молодежи в этом движении?
В.Ж.: В этом движении молодежь как раз бы могла найти себя, потому что комсомол лопнул, и другой такой сильной молодежной организации нет у нас, которая могла бы объединять.
В.М.: Вы сами слушаете современную музыку и рок-музыку в том числе?
В.Ж.: Я слушаю, но честно говоря, отношусь спокойно к тому, что у молодежи стремление к рок-музыке, единственно — не хотелось бы, чтобы все это связано было с иностранным. Вот свой рок какой-то, если бы русскую музыку переделать под рок — это было бы лучше.
В.М.: Я с Вами совершенно согласен, и знаете, наиболее активная часть музыкантов, она идет вот в этом направлении. И Игорь Тальков, он шел одним из первых в этом направлении и его убили. И многие считают, что это было не случайно, это было запланированное убийство.
В.Ж.: Вполне возможно, вполне возможно. Просто так, в гримерной, ни с того, ни с сего, из-за какой-то очереди — это абсурд. И потом тот факт, что не найден убийца, говорит о том, что это политическое убийство. Если бы было уголовное, нашли бы моментально, а раз политическое — невыгодно найти убийцу, он может расколоться и рассказать правду, что ему дали деньги за убийство.
Поэтому я за искусство, где есть элемент патриотизма, чтобы молодежи не хотелось насиловать после этого искусства, жечь магазины, чтобы оно помогло нам жить, а не оболванивало: или чернуху где-то выпить в подворотне или немножко ликера бархатного французского; или выпить — поговорить, или выпить — кому-то морду набить. Так и в музыке: получить удовольствие и вдохновиться чем-нибудь или устраивать мордобой, как в Лужниках.
В.М.: Я бы хотел задать вопрос на тему, которая сейчас за трескотней политической как-то забыта. Вы как лидер нового склада смогли бы это сказать — это очень нужно молодежи — она ищет ориентир. Что такое Родина, на Ваш взгляд?
В.Ж.: Родина — это не абстрактное понятие. Малая родина, деревня — это искажение понятия. Деревня есть деревня, и не надо называть это малой родиной. Родина — это одно понятие: это то пространство, которое окружено государственными границами с атрибутикой твоего государства; то пространство, над которым реет государственный флаг твоей родины, и ты должен стоять по стойке смирно, когда на центральной площади его поднимают или опускают; это государственный гимн твоей страны, и когда его исполняют, ты поднимаешься независимо где бы ты ни находился; это армия, которая предназаначена, чтобы сохранить твою родину. Надо ощущать, что это часть твоего государства, нельзя быть аполитичным: здесь есть колготки и там колготки, дак какая разница, где Родина, даже там лучше колготки, значит там лучше.
Я бывал за границей и всегда для меня Родина — это Россия. Это Родина, где ты родился и вырос, язык, культура, где ты впитал все это, ты здесь живешь, здесь воевали твои предки, здесь могилы твоих предков. Все это должно быть в крови, в душе, должны быть фотографии дома. У меня фотография: дедушка в форме старой царской русской армии, это связь с Родиной, с царской Родиной. У меня мама родилась при царе. Весь XX век — это Россия, все столетие я прожил со своей большой семьей. Вот в этом смысле Родина! А не так, чтоб как у нас говорят: демократия, общеевропейский дом, поменьше слова «родина» и слова «русский» — это патриархально. Нет, это заблуждение.
В.М.: Что сформировало Ваше мировоззрение, неординарное, в первую очередь, в политическом плане? Что сделало Вас таким, хотя Вы жили в такой же среде, как и все?
В.Ж.: Я родился в национальной республике, с детства я был под национальным угнетением. Это было тяжело. С детства было социальное угнетение — я жил в очень бедной семье: коммунальная квартира, я был самым младшим в семье и среди соседей, я пережил политическую дедовщину. Бывает, дедовщина в армии приводит к взрыву — солдат берет автомат и расстреливает полвзвода или уходит и становится дезертиром. А у меня тут все вместе: национальный гнет, дедовщина поэтому все давило на меня. Я всегда думал: «Что в этом мире происходит?» Я думал постоянно об окружающих. Вот мне холодно — жалкое пальтишко детское, и я думал: «Почему же мне холодно? Им всем тепло, а мне холодно?» Я был голодный часто, я думал: «Почему я голодный?» Я постоянно был социально озабочен, не сам по себе, а общество заставляло меня быть социально озабоченным. Круглосуточные детские сады, ясли и т.п. Все это я прошел и испытал, это все воздействовало. Поэтому некоторым мальчикам сытым из хороших семей, живших только в русских городах, и сегодня пришедших в политику — они не понимают, что такое происходит в стране. Вот ошибка Горбачева и ошибка Ельцина: они не знают, что такое национальные республики. А я прожил там 20 лет своей жизни, проехал всю страну, проехал от Кишинева до Камчатки.
Я родился в Алма-Ате, это был русский город Верный, основали его русские люди, и вот уже последние 50 лет он называется Алма-Ата. Издавайте универсальный подход: давайте всем городам их исторические названия! Верный, верный форпост России в Азии, кругом русские были, и сейчас там большинство русских. Поэтому мне хорошо понятен национальный вопрос.
В.М.: Ну и в заключении, что бы Вы могли пожелать сегодняшней молодежи?
В.Ж.: Нужно исправить ошибки наших дедов, и наших отцов, и сохранить Отечество. И главное, конечно, патриотическое воспитание — Россия, Россия превыше всего.
Записала Татьяна Чернова