Репортаж и фотография любезно предоставлены редакции SELA Екатериной Борисовой, Санкт-Петербург.
Афиша от 13 апреля сего года странно, на первый взгляд, отделила лидера от коллектива, предложив посетить концерт «Сережи Олди (вообще-то это не фамилия; писали бы, что ли, просто «Олди» или на худой конец «Сергей Белоусов» — хотя многие ли знают, как Олди-то зовут?) И КОМИТЕТА ОХРАНЫ ТЕПЛА» с интригующей припиской мелкими буковками: «в суперсоставе».
На деле сия надпись идеально обрисовала ситуацию, поскольку не было никакого КОМИТЕТА, а аккомпанирующий Олди суперсостав включал в себя Никиту Зайцева (электроскрипка, гитара и различный перфоманс, которого от самого Олди никогда не дождешься, что и правильно — человек он культовый, легендарный и расслабленный по факту) и Дим Димыча из КАРИБАСОВ, заменявшего всю ритм-секцию с помощью машины марки «KURZWEIL».
Оной троицей — с задержкой сейшена минут этак на сорок — была исполнена небольшая программа из восьми песен («Кобыла», «Так Скажи Джа», «Африка», «Скоро Лето», «Матросская», «Кайя», «Не Верь Мне», «48×50»),
Звук был очень пристойный, но посредством «Курцвайля» весьма припопсованно-однообразный: ужасно не хватало живых — а они были когда-то! — инструментов, всяких-разных бонгов-конгов, трещалок-вертелок реггей все же музыка изначально этническая.
Хотя какая там Ямайка, когда за окном снег в помещении тесно, тепло и накурено вусмерть (правда, анашой почему-то не пахло совсем — или мне нюх отшибло?) — «мы так ждали весны, а попали в январь», а Олди всегда ухитрялся совмещать несовместимое – корневое растафарианство с сибирским панком, предчувствия Апокалипсиса — с расслабленной медитативностью, реггей со снегом. И ямайский флаг на спине армейской американской куртки. Ойо!
«48×50» (более известная под названием «Дефочка, Дафай») затянулась надолго, превратившись в результате в джем, когда на сцену, повинуясь ласковым олдиным уговорам, вылез развеселый Гаркуша и завел бесконечное «Ы-ы-ы-Джа!» (правда, исключительно в тему), перемежая традиционные реггеюшные междометия импровизациями типа «не пей пива. Олди, будешь очень пьяный, не колись, Никита, не будь наркоманом!»
Фотографы кусали себе локти и фотоаппараты — на плясы всех троих в обнимку пленки не хватило почти никому — публика, которой было битком, бодро и радостно тащилась. Всем было хорошо.
На бис — уже без Гаркуши — исполнялся «Мишата» с густейшим южнорусским акцентом: еще один парадокс Олди — реггей-блатняк (пародия?), сказки старого Кенигсберга. Все знают: Кениг -это Олди. И peггей — это Олди. И никто так, как Олди — а голос у него снова живой! — петь реггей не может. Даже при том, что многие делают это намного лучше.
