Интервью с учасниками архангельской группы АУТОДАФЕ, взятое и записанное Андреем Турусиновым 27 апреля 1988 г.
Алексей Булыгин и Андрей Корельский несколько смущены этой непривычной для себя ролью и потому разговор начинается довольно принужденно, но это только поначалу…
— Когда группа образовалась?
АБ: Собрались в 83-м, а впервые выступили как группа в 84-м году.
— А как произошло знакомство? Богаев вот жил вместе…
АБ: У нас всё без романтики. Притащили меня в одну группу, там как раз не хватало человека. Причем было неважно, на чем играешь, лишь бы на чем-нибудь умел. Там оказался Дима Леонтьев, единственный, кто из той группы сохранился. Играли мы тогда во Дворце Пионеров. Шикарно устроились по тем временам. Что играли? Да разное…
— Как возникло название?
АБ + АК: Посмотрели как-то иностранное слово. Вообще-то мы знали, что это такое по учебникам истории, но более широкую интерпретацию дала одна компетентная организация, кстати, это толкование нам больше всего и нравится: «момент познания истины». И даже была где-то у Катаева, в смысле у Фадеева, такая строчка: «Подвергнем немецко-фашистских оккупантов нашему комсомольскому аутодафе!» Отношения к репертуару это, впрочем, не имело никакого. Хотя косвенное, может, какое и было…
— А кто тогда играл в группе?
АБ: Валера Коплецкий — бас-гитара, Олег Коплецкий — барабаны, Дима Леонтьев — гитара, да я на гитаре, Валера ещё и пел. Потом все стали меняться инструментами, у кого что лучше получится.
— А образование музыкальное у кого-нибудь есть?
АБ: Сейчас только у Андрюхи классов пять, да у Лукина по-моему классов шесть. Музыкальной школы, естественно, не консерватории же.
АК: Помогает ли это? Да. По крайней мере, мне это не мешало ни разу.
АБ: Нам тоже их образование не мешало.
АК: Правда,иногда мы их долбаем всякими терминами,очень крепко.
— Дежурный вопрос: ваш возраст?
АК: 22 года, я самый младшенький.
АБ: 24 года, вообще всем от 22 до 24-х. Юрке, барабанщику, 26-й пошел.
— Как пишете песни?
АБ: Музыку пишем все, в основном.
АК: С подачи Алексея.
АБ: То есть идею забрасываю, но никогда до конца не довожу.
АК: Слова? У нас даже были попытки совместного написания текстов. Но в основном пишет Алексей.
АБ: По нужде по огромной. Не умею, но заставляют.
— Как прошли ваши концерты в Москве?
АБ: В Москве у нас было три выступления. Одно очень хорошее, другое плохое, а последнее — что-то среднее между плохим и хорошим. Да как можно с АЛИСОЙ на одной сцене выступать?! (хором). В одном концерте, да когда ещё объявили, что приедет ОБЛАЧНЫЙ КРАЙ? Нас там ещё с КАЛИНОВЫМ МОСТОМ перепутали. Невежды. «Мы знаем, кто вы. Вы — КАЛИНОВ МОСТ». А потом ещё «Легавую» потребовали. Но ничего, продержались. Бывает и похуже. Как в Москве второй концерт. Или как в Ленинграде. Туда прилетели, договорившись с барабанщиком — у нас тогда своего постоянного не было. А он не смог вылететь. Отправляли-отправляли, а он не смог. Черт! Без своего барабанщика выходить на сцену ЛДМ? Такая сцена почетная в Ленинграде. На нетроганную публику, с ОБЛАЧНЫМ КРАЕМ. Первый раз на выезде! Никто о нас не знает ничего. Попросили «алисовского» барабанщика с нами сыграть. За десять минут в гримерной показали, куда где стукать примерно. Вот так и получилось.
— Есть ли у вас записи?
AБ + AK: Вообще-то есть, у Димы на квартире писали. Типа демонстрационной, пробная, так сказать. Когда запишемся по-настоящему? Зависит это от нас самих. Ото всех. У нас сейчас полностью нет аппаратуры, нужной для записи, по случаю все достаем. То есть это всё от чьей-то воли зависит. У Богаева обстановка меняется мгновенно: раз — половины аппаратуры опять нет, и не знаем, что делать. То плёнки нет в магазинах, то денег на пленку нет.
— А есть что писать?
АБ: И не на один альбом. Вообще-то многое уже устарело, писать будем не всё, что раньше играли…
— Baшe отношение к выходу пластинок наших товарищей на западе?
АБ: Надо их и записывать тогда на западе, а то позор — записывают здесь, а потом все смеются там.
АК: Многие обольщаются тем, что там на Западе выходят пластинки, но они выходят только за счет того, что там повышается общий интерес к нам.
АБ: Но этот интерес на грани до стёбом идёт. Ну что это? Это же детство по сравнению с тем, что должно быть. Даже если мы сейчас запишем, попробуй это потом перекатай на пластинку.
АК: Смех на палке получится. Это все равно, что проявлять интерес к конголезской опере.
— Какую музыку слушаете?
АК: А я что-то не страдаю болезненным пристрастием ни к чему. Просто стараюсь выделять хорошую музыку, то, что мне нравится. У меня есть три любимые группы в любом стиле. А вообще тяготею К более жесткой подаче.
— Почему у нас в Архангельске все играют нечто близкое к хард-року?
АБ: Это уж исторически сложилось. Если из Ленинграда убрать всю колбасуи все театры, то там тоже такую же заиграют.
АК: И потом, играя такую музыку, легче чего-то добиться на неважном аппарате, то есть легче донести ее ближе к тому, как она должна звучать. Например, если взять такие крайности, электронную новую волну, предположим. Как ее играть в Архангельске, если у нас нет инструментов нужных? Как играть хорошую акустику, если у нас не столь высокого пошиба музыканты, не профессионалы. У них нет платформы для этого. Да и в Ленинграде в свое время все прошли через этот этап, через хард. Даже АКВАРИУМ прошел.
— Значит, будем развиваться дальше?
АБ: Развиваться точно будем.
АК: Может быть, недостаточно быстро, но будем.
АБ: А вот куда — время покажет.
АК: Прогнозы — это гнилое дело.
— Как получилось, что вы стали играть именно то, что играете сейчас?
АБ: Я могу сказать за себя сразу. У меня всё это выражается только в такую музыку, то, что чувствую в душе. Другое, наверное, не смогу. Дуть в саксофон и одновременно эти слова произносить — как-то не пойдет. И на скрипке тог, что в душе творится, тоже не сыграешь. Это единственное приемлемое для нас средство самовыражения.
— А вы вообще пластинки собираете?
АБ: Денег на пластинки не хватает.
АК: Зато у нас с Лехой гитары дорогие. Для нас дорогие. Мы же не миллионеры. Надо жить по средствам.
АК: Если уж занимаешься чем-то, то нужно отдавать все средства тому, чем занимаешься.
— Когда вы последний раз радовались музыке и что это было?
АБ: Концерт в Москве, в МФТИ. Это если своей. А если чужой, то недавно послушал Удо Диркшнайдера (бывший вокалист западногерманской группы АКЦЕПТ — прим. ред.), детский хор — прямо наслаждение какое-то.
АК: У меня? Ну если из того, что недавно записано, то это УАЙТСНЕЙК; открыл для себя новую группу — Ю ТУ.
АБ: Ещё одна из интересных групп — ВОДОПАД. Это из Верхотурья Свердловской области. Эта сельская местность ещё покажет всем столицам. Точно. По-моему,в столицах дохлые дела уже начинаются.
— Обстановка в рок-клубе?
АК: У меня такое впечатление,что наш рок-клуб напоминает неудачливый бардак. Бардак, в смысле дом терпимости, с неопытным владельцем, который в итоге, когда его подопечных надувают, разводит руками и говорит: «Ой, ну что сделаешь!» Это если в шутку. А если серьёзно, то плакать хочется, когда это рок-клубом называется.
АБ: Рок-клуб — это прежде всего организация, и ею руководит какая-то административная шапка, а у нас её нет. Опытных администраторов нет. Должна быть система целая.
АК: Можно сколько угодно подкалывать Ростика (президент РК — прим. ред.), что-то ещё там ему говорить, но если его убрать, то вообще ничего не останется. Системы нет, если короче.
— А кто в этом виноват?
АБ: Инертность масс, недостаток двигателя, может даже это черта русского характера.
АК: Как менять? Это так же, как с алкоголем бороться. Тут никакими радикальными мерами не поможешь. Тут только на уровне самосовершенствования, интеллектуального.
— А как дело обстоит в Москве, в Ленинграде?
АБ: У них всё четко схвачено.
АК: Коммерция чистая.
АБ: У них материальная заинтересованность, у них на рок-музыке делаются бешенные деньги, и поэтому заинтересованных в этой рок-музыке, которая им даёт заработок,- во! — предостаточно.
АК: Там действует принцип единства и борьбы противоположностей. Это чисто коммерческая сторона дела и чисто творческая. Они друг с другом трутся и от этого трения какое-то движение есть.
АБ: А у нас коммерсантов нет. Наверное, в силу того, что на Севере народ попроще и менее меркантилен. Поэтому у нас ну никак не сдвигается.
АК: Это московское делячество, оно всё-таки играет и положительную роль. То, что они все гребут бабки, готовы урезаться, если им заплатят…
АБ: …Это и есть движитель, которого у нас нет.
АК: А в Ленинграде, правда, это несколько по другому поставлено. У них тоже это есть. Но у них клуб. Он действительно самый старый в стране. Поэтому там уже традиции есть какие-то.
— Ваше отношение к ОБЛАЧНОМУ КРАЮ?
АБ: Братское!
— Как вы относитесь к толпе у сцены?
АБ: Если весело — пусть энергия выходит.
АК: У меня это до определённого предела доходит, потом всё обрубает, появляется чисто злость. Я даже кого-то пинал, когда Диме микрофон оторвали. А сейчас это принимает даже смешные формы — толпа стоит у сцены и «козами» машет.
АБ: Но и без поддержки зала тоже нельзя. Надо, чтобы какая-то отдача была и не только после песни.
— А ваше отношение к публикациям в прессе, на ТВ,радио о роке?
АБ: Я слышал, что скоро будет всё завязано. В «Правде» было интервью с начальником Гостелерадио и там вот что было: «Мы убеждены, что рок надо вытеснять музыкальными мелодиями высоких образцов». Вот, пожалуйста.
АК: У нас вообще очень любят кампании. То кампания пропаганды, то кампания борьбы. И так всю жизнь.
— А как «самопальные» журналы?
АБ: Самопальные в кайф! Правда, не всё там объективно, но это, по крайней мере, какая-то отдушина. Стакан воды средь жаркого дня. У нас даже была попытка издать свой журнал. Но всё уперлось в чисто технические условия. Материал, в принципе,был собран.
АК: А я бы лично хотел пожелать вашему «Северку» более доброжелательной критики. Знаешь в каком плане? Вот с какой целью вы пишете? Когда я читаю про «Попробуй объясни»: «…более мерзкого подобия рок-музыки я не слышал» и … всё! Никакого анализа нет, есть только оценка. Это не критика. Так можно отбить у людей желание делать что-либо. А по-моему, цель-то должна быть другая. Хотелось, чтобы не голословно всё было.
— Логично всё. Я согласен.
АК: Нужно не плюнуть или погладить, а отразить.
АБ: А вообще клёво,что все эти журналы есть!
апрель, 88
***
Когда верстался этот выпуск, пришло сообщение о том, что группа АУТОДАФЕ приглашена выступить в Варшаве в начале декабря.
