Ответ на статью М. Лемхина «Все на продажу?» («РМ» № 3787).
Те, кто рисует нас,
Рисуют нас серым на красном;
Цвета, как цвета,
Но я говорю о другом:
Если бы я умел рисовать,
Я бы нарисовал нас
Там, где зеленые деревья
И золото на голубом.
Борис Гребенщиков.
Кроме двух пластинок, описанных в статье М. Лемхина «Все на продажу?» в номере «РМ» за 4 августа, существуют также вышедшие во Франции пластинки групп «Центр», «Аукцион», пластинка «Rockin’ Soviet», объединившая в себе некоторые группы, о которых долго не было слышно даже на родине. Некоторые из них были представлены по французскому телевидению в рубрике, которую можно назвать «музыкальные заморские диковины», и появились в магазинах в небольших количествах. Кроме того, группы «Кино», «Аукцион» и «Звуки Му» приняли участие в фестивале, прошедшем в апреле этого года в Бурже. Песня группы «Центр» под названием «Привет тебе» даже вошла в музыкальную передачу «Boulevard des clips». Так что автор мог найти еще множество примеров продажи.
Что же касается пластинок «Звуки Му» и «Radio Silence», то их анализ проведен несколько небрежно и приводит в недоумение.
С первых строк: непонятно, чему автор отдает предпочтение — «затейливости», «незатейливости» в названиях альбомов и каковы его критерии. Как известно, первая пластинка Бориса Гребенщикова, вышедшая в Советском Союзе, незатейливо называлась «Аквариум» (но затейливому названию группы), по была составлена из альбомов «Дети Декабря» и «День серебра». Затейливость ли в этих двух названиях или поэзия?
Далее автор с завидной уверенностью и прямотой обвиняет Бориса Гребенщикова в откровенном плагиате, начиная с оформления пластинки «Radio Silence» и кончая текстами его песен, на протяжении всего периода существования группы «Аквариум».
Оформление пластинки «Radio ‘ Silence» (снисходя к таким мелким подробностям) нисколько не копирует конверт пластинки Фила Коллинза — пример, приведенный автором в статье «Все на продажу?». Ведь если Гребенщиков и «смотрит оттуда», то Фил Коллинз явно этого не делает. Глаза ведь всегда находятся в центре лица; а портрет (или портреты) крупным планом на конверте альбома — это, я думаю, не такая редкая вещь, и к пластинке «Face Value» можно для веса присоединить еще какое-то количество подобных. В «Правдивой биографии «Аквариума» (1980 г.) Борис Гребенщиков перечисляет имена тех, чья музыка и когда влияла на его музыку, и какие песни он писал под этим влиянием. Автор же свалил всех в одну кучу, (избавив, правда, от этой участи звезд пер вой величины; это выглядело бы совсем странно), дал нм в руки «универсальные тексты-шаблоны» и заставил их выражать свои мысли и чувства на «усредненном» роковом языке». Так что теперь непонятно, кто кого копировал и кто с какого языка переводил. Да, несомненно, на музыку Гребенщикова оказала большое влияние роковая куль тура 60-х годов. Так же верно и то, что в Союзе о таком расцвете и не слыхали. По все же то, что потом началось и там, не было пустым
подражанием. На мой взгляд, подобное обвинение несправедливо, а ограннчивание рамками перевода и налепливание ярлыков лишено основания. Да, впрочем, и морального права. Я хотела бы услышать оценку нового американского альбома Бориса Гребенщикова из уст какого-нибудь музыканта, принадлежащего к периоду 60-х — 70-х годов и имеющего связь с Гребешциковым. А сейчас, вероятно, уже появились те, кто в списке «основные влияния на мою музыку» ставят имя Бориса Гребенщикова.
В той же статье говорится, что «…мелодическая сторона композиций Бориса Гребенщикова вообще па порядок выше большинства его стихов». Может быть, это и верно в отношении некоторых песен, что-нибудь вроде песни «Змея» из альбома «Радио Африка», но в целом… На первом месте всегда стояли стихи Гребенщикова, а не его музыка, хотя и ее уровень очень высок независимо от того, просто ли это сопровождение на гитаре или целый инструментальный оркестр со специальными эффектами. И можно ли осуждать лишь за имеющуюся в распоряжении достаточную технику для максимального мелодического осуществления.
А язык Бориса Гребенщикова, так же как и его голос, и, если угодно, его «кривая ухмылка» неотделимы от самого Бориса Гребенщикова. Как «та, кто стоит за плечом». Разве он теряет индивидуальность, слагая песни на английском языке? А чтобы сказать, «работают» ли та мелодичность, та наполненность смыслом, та красота, материальная, как спокойный взгляд, и та простота употребляемых слов-символов, присущие поэзии Бориса Гребенщикова, не нужно даже в совершенстве знать»английский. Я бы сказала — да, работают; и все вместе делает удивительные вещи.
Напрасно автор создавал и создал такой непривлекательный образ, его нападки порой совершенно неоправданны. Для убедительности он обильно усыпал текст эпитетами вроде «товар для потребителя», «тысяча первый рокер-плейбой» и т. д. Он даже дает совет, или наставление, что нужно для того, чтобы заслужить успех. И утешение: нелегко…
Следуя мысли автора статьи, Гребенщикова на Запад пускать было не надо. Раз он «…не просто явление подлинной культуры, но явление до конца советское, вызванное к жизни именно нашей, а никакой другой действительностью…» — цитирую Сергея Соловьева, кинорежиссера, чей фильм «Асса» («композитор — Борис Гребенщиков») столь трудноуловим как в Союзе, так и на Западе. А удалось ли Борису Гребенщикову из бежать торгов? На этот вопрос он сам отвечает в статье-интервью Г. Караваевой, в журнале «Спутник кинозрителя» № 8 за 1988 г.:
«— …мы сами себя не предлагаем, не предлагали и не будем предлагать. Это нас находят и нам предлагают — идет ли речь о поездке за рубеж или о записи диска. Мы же вольны выбирать — соглашаться или отказываться. Да записали диск! Да, я согласился па турне по США! Но пусть тот, кто осуждает меня за эти шаги навстречу, как они считают, истеблишменту, пусть он проживет почти полтора десятка лет в тех условиях, в которых жили мы, а после посмотрим, как он будет отказываться от предложений…».
Андеграунд плодотворен, он внушает яркое желание творить, но в нем происходят сложные изменения, как на просмотре фильма «Черный квадрат» (фильм о художниках-авангардистах в Советском Союзе) лектор попыталась объяснить слушателям схемой мелом на доске. А если не будет андерграунда, если не будет общения ни с Западом, ни с культурой девятнадцатого столетия, тогда вообще можно ли надеяться на дальнейшее развитие и выживание культуры, настоящей, а не на злободневные темы, в этой стране?
Михайлина Некипелова.