— Миша, помнится, ты говорил как-то, что начало твоей творческой деятельности связано с диваном…
— Да, был у нас дома большой такой диван, с хорошим звуком… Когда я лупил по нему палкой, получалось очень мощно… Было мне тогда лет семнадцать.
Когда меня позвали играть в группу ребята из моего двора, я сказал: берите и диван. Видите, какой у него звук? Вот если у бараба-’’ нов будет такой же, тогда я буду играть у вас.
После окончания школы я поступил в техникум связи и параллельно — в джазовую шкоду, куда ездил по вечерам.
— Ты встретил там кого-нибудь из музыкантов, кто известен сейчас на питерской рок-сцене?
— Пожалуй, единственный, кого я там встретил — Максим Кузнецов, гитарист ТЕЛЕВИЗОРА, он раньше играл в ПРИСУТСТВИИ. Мы вместе ходили на сольфеджио к Софье Николаевне Забродиной.
— Известно, что Слава Задерий тоже учился в этой школе, он очень уважает Софью Николаевну… Не там ли вы с ним познакомились?
— Нет, он вроде бы закончил всего один курс, года за два до того, как я поступил. А познакомились мы так. У Задерия была своя команда (забыл, как называлась), и его барабанщик должен был уйти в армию. Об этом мне рассказал мой однокашник Вовка, который вместе с Задерием учился в техникуме приборостроения. Вот мы с ним съездили на репетиционную точку к Задерию, в ДК «Невский*. Однако барабанщика в армию не взяли, и я оказался за бортом шоу-бизнеса.
Прошел год, и однажды — звонок в дверь. Открываю — стоит Задерий с каким-то парнем. Я его даже не сразу узнал. Он говорит: привет, помнишь, ты к нам приезжал на точку? Видишь, какая штука: я всех выгнал (это он всегда говорит, потом выясняется, что самого его выгнали). Этот парень — гитарис’г, нужен барабанщик. В общем, я согласился, и так возникла группа ХРУСТАЛЬНЫЙ ШАР. Играли на танцах, свои песни разбавляли МАШИНОЙ ВРЕМЕНИ. Это был 82—83-й годы.
Потом в группе произошли изменения: пришли из ДЕМОКРИТОВА КОЛОДЦА Андрюха Шаталин и Пашка Кондратенко. Это уже АЛИСА была. Начали искать вокалиста — в итоге им стал Боря Борисов.
— Кстати, а кто все-таки придумал название — АЛИСА?
—Задерий. Название взял из книжки Льюиса Кэрролла. Помню, Коля Михайлов, президент рок-клуба, все говорил тогда: ребята, зачем же женское имя, возьмите имя любого мужского персонажа из той книжки…
— Помнится, на рок-клубовском фестивале вы выступали с такой песенкой: «Мужчина — машина, женщина — лед».
— Правильно, еще у нас была хорошая песня «Сильные идут вперед», регги такой… Названий всех вещей сейчас и не вспомнить. Потом Борька ушел, мы опять — в поисках вокалиста… Раз приходит на репетицию Задерий и говорит: мол, был в Москве, познакомился через Андрея Заблудовского, это из СЕКРЕТА, с парнем — зовут Костя, сочиняет и поет. Музыканты СЕКРЕТА помогли ему записать альбом «Нервная ночь». Послушайте кассету, может, понравится. Мы послушали… Мне, кстати, совсем не понравилось — говорю, гребенщиковщина какая-то, на фиг нам это надо?
Славка говорит: парень завтра приезжает, давайте попробуем, может, что и получится. Приехал Кинчев, скромный такой. И знаешь, с первой репетиции как-то покатило, мы сразу, за один присест, сделали шесть вещей — основу будущей программы «Энергия»…
Первый концерт с Костей у нас был в ЛДМе, там еще играли СТАНДАРТ и ИГРЫ. На удивление здорово все прошло — народ просто стоял и слушал, разинув рот…
— Как же получилось, что Задерий остался не у дел?
— Все вышло, в общем-то, по его вине. Он стал ощущать, что лидерство в группе потихоньку переходит к Кинчеву. Славку это начало доставать. Ну, однажды мы должны были играть в рок-клубе, и где-то за полчаса до начала концерта Задерий говорит: я сейчас выйду на минутку. Выходит и не приходит. Что делать? Мы срочно отыскали Игоря Тихомирова, показали ему четыре песни… Надо же как-то выходить из положения!
После этого — все. Задерий некрасиво ушел, он как бы нас бросил. В этом весь Задерий — такой динамщик по жизни.
— Можешь припомнить самый провальный концерт АЛИСЫ?
— Обычно провальными бывают те концерты, когда на сцене не все трезвые. Раньше это бывало частенько, а сейчас — нет, перед выступлениями не пьем.
— Жизнь научила?
— Не так жизнь, как музыка. По-трезвому играть просто лучше. Если даже пивка попить слегка — уже многих вещей не сыграть.
— Валера Потапов рассказывал, что причина не совсем удачного выступления АЛИСЫ на фестивале 1987-го года — в нем: потому что он принес в гримерку 11 бутылок портвейна. Если бы их было 8 — все было бы нормально. Со временем — как, вкусы изменились? Что потребляет группа сейчас?
— Нет, нет. Практически не пьем.
— А как же знаменитое пиво «Жги-гуляй»?
— Ну, это кинчевская идея… Просто перед московскими концертами весной было выпущено 200 экспериментальных бутылок с нашей наклейкой. Пиво там обычное, хотя хорошее.
— В последний год имидж группы изменился: у Кости появились роскошные татуировки…
— Это как бы московские фишки… Тусуемся с КОРРОЗИЕЙ МЕТАЛЛА, репетируем у них на точке, оттуда все и пошло. Татуировки сделала только московская часть группы.
— Твои любимые песни АЛИСЫ?
— Из старых — «Осеннее солнце», а с последнего альбома — «Пасынок звезд», красивая такая песня.
— Что ты скажешь об очередном альбоме группы?
— Мы хотим записать альбом в ближайшее время. Там будет использован концертный материал, где играет Игорь Чумычкин. Это четыре песни: «Черная метка», «Дурак», «Жги-гуляй», «Черная рок-н-ролл мама». Дань памяти Игоря. На второй стороне будут новые, студийные вещи. Хотели бы записать песни Игоря — у него ведь были свои…
— Что ж, благородный поступок. Давай поговорим об Игоре. Как он появился в группе?
— У нас в очередной раз сменился состав: ушли Шаталин и Кондратенко. Это был 1988-й год. Чумычкина нашли через Юру Наумова — Чума помогал ему записывать партию гитары на альбоме. Наумов и посоветовал: в Москве есть неплохой молодой гитарист, возьмите его.
Пришел Чума, сыграл. Очень быстро он врубился во все. У него была своя команда — там играл на клавишах Андрюха Королев, на бас-гитаре — Денис, наш нынешний звукооператор. Их обоих Чума с собой в АЛИСУ привел.
— Но ведь Шаталин скоро вернулся?
— Да, он позвонил Косте и предложил мириться. Говорит, гони молодого, я возвращаюсь. Костя очень отходчивый человек, он отвечает: пожалуйста, возвращайся, это хорошо, но только будете играть с Чумой в две гитары.
— Такой деликатный вопрос. Тут ходят слухи, что Игорь как бы готовился к смерти: прощался с близкими людьми, раздарил свои запасные струны…
— Я тоже что-то слышал. Батя его говорил, что последние три дня он был как бы не в себе — молчал, глядел в одну точку. Я виделся с ним накануне гибели. Мы играли в клубе «Секстон» с ДУБАМИ-КОЛДУНАМИ; а Чума вместе с Денисом привезли на машине мои тарелки. Он немного побыл, но уехал, когда концерт еще не кончился. На следующий день его не стало.
— Сейчас не планируете брать на замену другого гитариста?
— Нет. Мы недавно играли в Мурманске вчетвером — и так здорово покатило, просто какой-то 85-й год! Так что Кинчев теперь серьезно задумался — стоит ли вообще кого-то брать, даже с клавишником пока неясно.
— Как складываются отношения внутри группы?
— Ну, всякое бывает. Вообще мы уже привыкли друг к другу. Если б не было каких-то мелких трений — как обычно между людьми, мы, наверное, давно бы распались.
— Насколько часто вы собираетесь вместе?
— Редко. В основном, когда собираемся на гастроли. Играем мы не особенно част и практически не репетируем, что плохо. Но кто-то из музыкантов ведь живет в Питере, а кто-то в Москве.
— Теперь давай немножко о профессиональных пристрастиях. Кто из великих барабанщиков был для тебя примером, ориентиром?
— В свое время на меня оказал большое влияние Иан Пэйс из ДИП ПЕРПЛ. Затем нравился Джон Бонэм (ЛЕД ЗЕППЕЛИН), а потом, и навсегда — Фил Коллинз. Мне нравится и его манера игры, и как он поет, у меня собраны все его записи — и с ДЖЕНЕСИС, и сольно. Из молодых интересен барабанщик группы САУНДГАРДЕН, как там его зовут…?
— Барабанщик там — Матт Камерон.
— Да. Классный барабанщик.
— А из наших кого бы ты выделил?
— Мне нравится Юра Костенев, он играл в АЛЬЯНСЕ, а сейчас — в МОРАЛЬНОМ КОДЕКСЕ. Конечно, Доца (Игорь Доценко, барабанщик ДДТ — Ред.), он такого бонэмовского склада. Из «волновых» — Чередник Игорь, много где играет…
— Какие у тебя барабаны?
— У меня — чехословацкой фирмы «АМАТI», довольно известной. Тарелки фирменные — «ZILDJIAN», это на всю жизнь. Я на них уже лет пять играю, очень классно. А палочки — обычные, отечественные, то есть, заграничные, рижские.
— Миша, ты участвуешь ведь и в других музыкальных проектах: ВРЕМЯ ЛЮБИТЬ, сам упомянул ДУБЫ-КОЛДУНЫ. Как это получается?
— Просто звонят ребята, спрашивают: хочешь поиграть у нас? Как правило, это те люди, которых я знаю. Поэтому почти всегда соглашаюсь.
— Расскажи, пожалуйста, о супер-проекте ДУБЫ-КОЛДУНЫ поподробнее — у кого возникла идея, какой материал играете?
— Идея возникла, по-моему, у Вадика Курылева и Андрюхи Васильева из ДДТ. Материал подбирается по такому принципу: кто слова помнит и аккорды знает — значит, играем. Пластинку вот еще пишем. Там довольно известные песни, не очень сложные: например, «Желтый Карлсон» — это он гепатитом болел: потом из детского мультфильма про Бременских музыкантов. В песне из мультфильма, кстати, Александр Ливер из НОМа поет партию осла: «Йе-йе-йе…»
— Какие отечественные группы тебе нравятся?
— Нравятся КАЛИНОВ МОСТ, ДДТ, из молодых — ДУБЫ-КОЛДУНЫ (смеется).
— Тебе не кажется парадоксом, что отечественные рок-звезды, столь популярные в стране, так и не скопили миллионов?
— Думаю, рок изначально был задуман не ради того, чтобы зарабатывать на нем деньги. Этого у рок-музыкантов не было, и наверное, не будет никогда.
— Ну, а надежда как-то «подняться» была?
— Надежда всегда есть. Но надежда — не на деньги, а на жизнь. Если бы такой надежды не было, наверное, не стоило бы веем этим заниматься.
— Ив заключение: что для тебя рок?
— Для нас всех рок — вроде наркотика. Без него уже нельзя никак.
А. ДОЛГОВ, А. КУРБАНОВСКИЙ.
СПб. 1993.
„RF“
Фото Дм. ЛЕКАЙ.