А. Бурлака: Знаешь, это как в классической истории про Пастернака: сам я эту книжку не читал, но… Я читал ее вскользь (речь уже идет, естественно, о книге «К. К.» — А. Л.), что если б я читал ее не вскользь, наверное, мне совсем было бы нехорошо. А так… Мне эта книжка напомнила об очень неприятном периоде в истории питерского рок-клуба. Историю бабского — иначе не скажешь — царства. Заправляла там тогда именно Нина Санна Барановская. Считаю, все, что было сделано тогда, изначально тупиковым. Я это понял, когда начал выпускать свой журнал («РИО» — А. Л.). Мы же были тогда все бойцы, борцы. Все че-то ломали, бились в стенки. И вдруг нам говорят: ребята, стоп, осторожнее, не надо в эти стенки бить, давайте тихонечко, где-то хитростью, где-то обманом. И люди, которые крушили барьеры, вдруг становятся сами резонерами, которые уже говорят: никуда не будем двигаться, нам здесь хорошо, на этом месте классно, все у нас отлично. Я-то вообще не ощущал себя никем, просто чувствовал — я делаю то, что мне нужно. Когда-то я сам тыкался в стенку лбом, шишки набивал, но зато не принимал во внимание факт существования этих.барьеров. И тут, с моей точки зрения, рок-клуо сыграл роль тормоза, вожжей, которые всех рокеров, всех музыкантов держали довольно долгое время. Это в тот момент, когда нужно было отпустить вожжи, сказать: ребята, гони! И многие музыканты на этом не то что сломались, а скурвились просто, скажем так. Это будет честнее. Нина Санна очень постаралась все это напомнить. Книжка оке не о Константине и уж тем более не об АЛИСЕ, а сугубо о Нинином отношении к Кинчеву. Но это ее личное дело в конце концов, как она к нему относится. Это абсолютно никого не трахает. Так что эта книжка не добавила ничего к моему знанию группы или Кинчева.
А. Л.: И не убавила?
А. Б.: А я к Косте отношусь самоценно. Но у Нины Александровны, видимо, есть право и желание выпускать свои какие-то сугубо личностные ощущения, выставлять их на всеобщее обозрение. Честь и хвала. Я бы. например, не решился на такие веши.
А. Л.: Андрей, ощущение времени довольно сильно в повести Нины, и эго. на мой взгляд, очень важно. Но описание всех этих гонений, перепечатка «Алисы с косой челкой» кажутся просто излишними. поскольку об этом сотни раз писано, говорено…
А., Б.: Из песни слов не выкинешь. Все эти заборы Кинчева в милицию… Сегодня трудно сказать объективно, кто и в какой ситуации был в большей степени виноват. Где была виновата милиция, где была виновата группа АЛИСА, где виноваты были, скажем, фаны, где была виновата как бы тупая администрация. Нужно понимать, что ситуация сама на тебя играла и в общем никто из реально участвующих тогда в каком-то конфликте людей не был
потому, проблем
заинтересован в его возникновении и развитии. То есть нельзя валить все только на милицию, это смешно и нелепо, потому что и у милиции хватало. Бей ментов, спасай
Россию! Как бы это смешно говорить, верно? Особенно сегодня.
А. Л.: Если абстрагироваться от твоего знания группы, Константина Евгеньевича, восприятия того времени, возможности сравнить, как ты думаешь, сегодняшние фаны что-нибудь получат от этой книги?
А. Б.: М-м-м-м, да нет. Ну, смотря какой фан. Те, что маршируют в колонне по четыре… им, видимо, все в кайф. Они-то начали слушать АЛИСУ с пластинки «Для тех, кто свалился с Луны», поэтому для них, наверно, книга существенная, ведь все, что до этого происходило, они не знают. Но, с другой стороны, неизвестно, прибавит это знание что-нибудь к их мироощущению или нет. К сущности, к пониманию, к нынешнему образу группы АЛИСА эта книжка ничего не прибавляет абсолютно. Когда ты пишешь книжку какую-то, то рисуешь образ пространства и времени, и хочется добавить измерений к любой фигуре. А здесь вот, честно говоря… У Кости есть такая фраза: «Быть может, я картонный герой…». В этой книжке он именно очень картонный почему-то герой, с моей точки зрения. Понимаешь, вот от такого человека, который в этой книжке изображен, логично услышать пластинку «Для тех, кто свалился с Луны». Для того человека, которого знал я, было бы логичней сделать пластинку, достойную, скажем, «Шабаша». Картонные персонажи делают картонные пластинки. А цельные. соответственно, делают более все-таки цельные работы.
Что касается «Алисы с косой челкой» я, например, не считаю, что это не надо публиковать. Пускай это все будет собрано. Вопрос в другом: что, допустим, я бы какие-то еще добавил материалы. Лично в моем архиве, да и в самиздатовской прессе целый ряд материалов, которые более интересны и более-менее показывают Костю как живого человека. Потому что вся эта история, она Константина, как живого человека, абсолютно не касается. Есть некая схема, есть некий знак — Костя Кинчев. То есть не человек, а некий образ. Механическая схема. И вот все строится по отношению и в зависимости от этой самой схемы. Его внутренняя жизнь, его ощущения, какие-то объективные жизненные обстоятельства — ничего как бы роли не играет. Важно просто нахождение ‘конкретной физической личности в каком-то конкретном физическом пространстве. Вот это и обидно, честно говоря. Того Кинчева, которого я знаю, я не увидел, не нашел. Но, видимо, там его бессмысленно было искать. Поскольку все события, которые, скажем, у меня асоциируются с группой АЛИСА, они вообще в этой книжке отсутствуют, по счастью или несчастью. А присутствуют исключительно связанные с какими-то конфликтами, скандалами… вся грязь, которая группу АЛИСА окружала, и почему-то именно грязи придано наиболее важное значение. Ну, к сожалению, эта история была. Ее нельзя вычеркнуть. Она часть, может быть, всей биографии ррк-н-ролла в нашей стране. Но надо понимать, что рокеры были первыми. Костя, АЛИСА вернее сказать, была той самой группой, которая первой по-настоящему начала крушить все барьеры. И то, что вокруг них происходили какие-то, говоря словами пошлыми, негативные явления — это неизбежность. Просто потому, что когда гы крушишь стенки, ломаешь барьеры. появляются осколки, грязь, пена, все это сыплется и часто теоя задевает. Но сегодня, когда это уже все давно пройдено, надо к этому относиться мудрее, что ли. Смешно сегодня опять поливать грязью какого-то несчастного эээ… Кокосова. Сегодня это уже не актуально, понимаешь, это уже кончено и забыто. И надо относиться к этому как к факту истории. Опять же » ~…….
странные, какие-то подчеркиваю слово штучки по поводу до августа, вся галиматья опять-таки, которая присуща советской интеллигенции в худшем понимании этого слова. А Нина Александровна… она относится к советской интеллигенции, я так понимаю. Сразу подчеркиваю, что я ни к какой интеллигенции не отношусь вообще. Настаиваю, чтоб это было указано.
А. Л.: Андрюша, а фотографический материал, его подбор…
А. Б.: Не знаю. Половина фотографий левых совершенно, с моей точки зрения. Несомненно есть несколько гениальных фотографий. Ну, потом это не ко мне вопрос совсем. Я могу как историк оценить историю.
А. Л.: А как редактор незабвенного «РИО»?
А. Б.: Ну, а как редактор, я читаю, что редактура этой книжки как таковая отсутствует. И, видимо, претензии к Александру Николаевичу Житинско-му, горячо мною любимому и уважаемому (настаиваю на этой формулировке). Видимо, он из уважения к Нине Александровне, которую он много лет знает, не смог подойти к ней более жестко. Будь я редактор этой книжки, я бы очень сильно ее покромсал. Потому что там масса всевозможной шелухи, масса каких-то некорректностей, вещей, о которых, как мне кажется, нелепо в принципе говорить.
А. Л.: Но с другой стороны, мы ж только подходим, подбираемся к «книжному делу».
А. Б.: Какая разница? Нельзя писать
первую книжку и говорить: да ладно, это вот будет говно, а вот зато к пятой я натыркаюсь. Надо сразу, все делать так. будто делаешь последний раз в жизни.
А. Л.: Ну хотя бы монументальность обложки, наличие супера ты можешь оценить?
А. Б.: Ну, дизайн — полное говно, я могу’ сказать. «Это тоже Александру Николаевичу как бы фи. Набор ужасный. С моей точки зрения, оформление не выдерживает никакой критики. Шестнадцатый век.
А. Л.: Какой бы могла быть концепция книги о Косте Кинчеве, если бы ее взялся написать ты?
А. Б.: Вот, кстати, понимаешь… удивительно, никто не попытался… Все там, допустим, сравнивают Ревякина с Моррисоном. Какого черта на самом деле! Ревякин просто когда-то заторчал от Моррисона совершенно откровенно. А на самом деле между Кинчевым и Моррисоном гораздо больше общего, и я могу сказать, в чем. Кинчев ведь умный, интеллигентный, рефлексивный человек, который, за столом сидя, все прекрасно понимает, но вот он выходит на сцену… Его Энергия и Зал… То же и Моррисон, я так понимаю. Человек, для которого в момент единения с залом ничего абсолютно не существовало. Вот они как раз во многом схожи. Общего у них просто до фига, и схожесть здесь не внешняя какая-то. а внутренняя, в сути. И в том, что Моррисон был никакой, скажем, композитор, а гениальный поэт. Просто милостью Божьей. Доктор, надо признаться, тоже не композитор. Это я ему говорил, могу и сейчас сказать. Но зато поэт он из немногих настоящих. Доктор гораздо ближе как психологический тип к Моррисону. Это благодатная тема. Может оыть. кто-то и разовьет ее. Не все же выпускать книжки о чувствах и ощущениях Нины Александровны Барановской. Можно уже и о Кинчеве, о группе АЛИСА задуматься. Пора. Алла ЛАНГ.
Санкт-Петербург, лето 1993.
ОТ РЕДАКЦИИ
Вы прочитали несколько мнений по поводу книги «КОНСТАНТИН КИНЧЕВ» из серии «Звезды рок-н-ролла» (автор-составитель Н. А. Барановская).
Мнения разные, спорные, не спорные. Главное — книга вызывает их. Читают ее пристально, пробуя на зуб каждую букву, взвешивая каждое слово. Ни одна предыдущая книга о роке (о Цое, о КИНО, книги БГ, Рекшановский «Кайф») не вызывала столь высокую волну.
Но не надо на нее смотреть, как на истину в последней инстанции. Все мы видим К. К. через призму своих ощущений и впечатлений, глядя исключительно со своей колокольни, оцениваем, исходя из собственных представлений о ценностях бытия.
Книга Н. А. Барановской — это ее восприятие Кинчева. Это ее правда о нем.
Мы поздравляем Нину Александровну с выходом книги, ставшей бестселлером.
…И ОТ РЕДАКТОРА
По правде, мне надоели все эти журналистские базары, относительно того, «что такое хорошо и что такое плохо». Потому что практически все выпады против крнижки — те, во всяком случае, которые мне довелось услышать.— нарциссизм чистой воды. Театр немых суфлеров. Есть только один выход: НЕ НРАВИТСЯ — НАПИШИ ДРУГУЮ КНИГУ. СВОЮ. ХОРОШУЮ. Все остальное от лукавого.
Хотя… как гласит восточная мудрость, «собаки лают, караван идет».