Вы в танкисты на годитесь:
В танке вы не поместитесь.
И в пехоту не годны –
Из окопа вы видны.,
С. Михалков «Дядя Стёпа — Милиционер”
Сегодня, вообше-то, праздник вояк. Но «Туманников» /сообразуясь с текстом: Митя – танкист, Лёня — пехота/ мы будем поздравлять завтра. А сейчас я охраняю центральный сторожевой пост рядом с главной и единственной действующем в городе пушкой на сопке Тигровая и размыщляю о судьбе регулировщиков дорожного движения. Салютик уже отгромыхал…
А журналисты в особо кайфовых ситуациях — они очень даже похожи на регулировщиков /если этот стремноватый образ понимать не как мента с палкой посреди дороги/. И каждый рок-журналист в своей рок-журналистической жизни должен устроить хоть один фестиваль, следуя декларации Кушнира. Все правильно: если ехать некуда, какого чёрта бестолку размахивать палкой? Она, разумеется, красивая, в полосочку. Да еще когда рост у человека примечательный, то на перекрёстке безобразничать особенно в кайф.
Вот Гурьев и безобразничает. Уж сколько времени прошло с тех пор, как «три юных девицы с пикантным журналом» глазели на его рыжие усиши, забыв отца и мать своих. Пикантности у нас с тех пор вроде как поубавилось, «отец» наш Слава в настоящую семью подался, сынулю Глеба родил, а Гурьеву всё неймется /хотя серьезных акций тоже много на его счету/. И ведь человек хороший, и эта его трогательная верность своим словесным закорючкам только сочувственные эмоции вызывает, но вот любовь к провокациям /и к Коленьке Рок-н-Роллу, кажется/ доведёт его когда-нибудь до погибели. /Хотя ни один журналист, по авторитетным заявлениям, еще с собой не покончил/. Гурьева просто прикончат свои же дети. Мышки эти шумящие. /Собственно, против них я ирже ничего не имею/. Начала я вообще эту статейку, чтобы рассказать о своём знакомстве с журналом «Щумелаъ ъ Мышь», а вышло вон как…
К «Мышам» в гости я шла не за опытом /всё-таки мы древнее, да и головы
у нас костянее/, а затем, что Гурьев повёл и сыктывкарский фестиваль обещал показать. К мальчикам, значит, видак смотреть. А дело было в Конькове: там дома серые, высоченные, все равны, как на подбор, да еще и снег повалил — своих же следов не увидишь. Я даже испугалась, когда — Гурьев сам там чуть не заблудился. Ну, пришли, квакти-ира…
Действительно, видак, картины крутые висят /это я как профессиональный сторож картинной галереи заметила/, собаченька баскервильской породы, двойная дверь. Родители на работе. Потом еще народ подошел, вроде веселее стало. Посмотрели мы Фестиваль / «Иструкцию» в первый раз видела и не забуду/. Разговора, правда, не вышло. Часа через три непрерывного просмотра есть захотелось страшно, а в доме хлеба только четвертушка. Ну да ладно, мне-то что, а вот Сергей Геннадьевич, даром что голодный, затею своя не бросил. И затея-то маленькая: сделать так, чтобы «мыши” у меня интервью взяли, я у них.
А в целом получилось бы что-то вроде знаменитого триалога в «Контре» №1 / «ДВР» №9/. Толи стёб это, то ля родительское чувство? Так что Гурьев продолжил «встречать» меня с «мышами» на другой день у Лёвы.
Гурьев, значит, Лёва, дочки лёвины прыгают, Боря Рудкин и другой Боря /только Усов/. Я на пенёк притулилась /настоящий!/, Борям «Шучки» дала поглядеть. Женушка Лёвы Ольга чай поставила.
И всё бы в кайф, да парни диктофон не взяли. А без диктофона, с ручкой-бумажкой — это только мы так умеем. Чёрт бы с ним, с этим интервью, уж и разговор завязался, может, потом и вспомнилось бы что-нибудь из него интересное, но тут один Боря /Усов, кажется/ заяву сделал: «А вот про это я тебе так не скажу, потому что слова пропадут. Диктофона-то нет.». Жаль, конечно, мысль, наверное, хоровая была. Только я не стала больше с ним разговаривать, а убежала по своим барабашкиным делам /надо же ауру пикантности поддерживать/.
А может, Гурьев, и хорошо, что не повторился ваш триалог? Ну неужто не обливалось бы кровью твоё сердце, когда б мы, три не особенно образованных человека, стали играть в ваш бисер /сам знаешь, что не умеем/. А тебя мы по прежнему любим и уважаем. Приезжайте в гости.
С Днем Советской Армии вас, мужики!
Баба Рашка
23.02.92