Этот фильм не относится к числу кинолент экстракласса. 24 года спустя после его выхода на экран, взахлеб смотреть “Easy Rider” трудно. Скучноват. Ощущение грассы не спасает положение. Мы выросли, а герои «Ездока» остались такими же, как и в 1968 году. Очевидное преимущество фильма /которое ни коим образом не интересует зрителя/ — сравнительно небольшие затраты на съемки. Деньги в фильм, который Боб Дилан охарактеризовал как “не оставляющий какой-либо надежды «/на спасение? на будущее?/, вкладывал Питер Фонда. Он же сыграл и одну из главных ролей. Его приятеля — довольно неприятного типа в шляпе и в куртке с бахромой — изобразил Дэннис Хоппер. Оба они на самом деле никогда хиппи не были… Да и герои их вообще-то не хиппи — так, балуются наркотиками. Даже приторговывают ими, чтобы на вырученные деньги отправиться к черту на рога посмотреть на карнавал. Повеселиться вволю. Двое на мотоциклах. Под классную музыку — солнце запутывается в ветвях мелькающих деревьев и выплывает /чувствуешь это почти физически/ гитара Хендрикса… Третьим случайным персонажем истории оказывается алвокат-алкаш. Одна из первых ролей дьявола средней руки по имени Джек Николсон. Они знакомятся в тюряге местного значения и адвокат-перекати-поле упрашивает приятелей взять его на праздник жизни. С пляшущими нефами и девочками. Но до желанного борделя добираются все-таки только двое — Фонда и Хоппер. Николсона ночью убивают уроды-обыватели. ненавидящие все длинноволосое. Адвокат был весьма прилично подстрижен, но в такое время суток все коты и кошки , известно, хиппи…
По дороге им встречается еше один попутчик — действительно нестриженый очкарик-философ. Глава, вождь хипповой коммуны.
На все — взгляд издалека, вскользь. Герой Питера Фонды отстранен. Он — наблюдатель. Не хватает русского психопатолога, патологоанатома. Чтобы вскрыл черепную коробку и заглянул внутрь. Именно нехватку такого по-нашему дотошного вскрытия ощущаешь потом, 23 года спустя, у Оливера Стоуна, снявшего великолепный по-американски “The Doors”. Смена цветовой гаммы, ускорение или замедление ритма не сердца, но самого фильма, не могут заменить психологическую атаку на главное действующее лицо — почему он такой? Картина в картине. По принципу: я держу в руках фотографию. На ней — мальчик с другой фотографией, на которой застыл еще один парнишка с еще одним снимком. И так можно продолжать до бесконечности. Но все же — почему он такой?
Мало того показа коммуны, который есть в фильме. Теперь — мало. Небольшой театр с живописно одетыми полуголодными актерами, свободные, как кролики, дети общины /потом в «The Family” о Чарльзе Мэнсоне, тоже будут бегать удивительно похожие на этих светловолосые чилдренята семейства с другого полюса того же времени/, любовь, купание в прудах… И опять — трасса.
Может быть, это главное, ради чего снят фильм. “Харлеи» и движение. Нет умопомрачительных банд рокеров, наводнивших экраны в 80-е и 90-е. Один “Невозмутимый” /’’Stonecoid”/ чего стоит! Мирное движение “харлюшек” здесь, почти законное, если не считать, что у Фонда в бензобаке денежки за проданные наркотики. Фильм решен по всем правилам нехитрой драматургии, без наворотов. Перед финальной точкой — сцена, которая. наверное, и лишает «Беспечного ездока» возможности всякой беспечности в будущем. Кладбище. Drugs. Sex. God. Желание Бога. Отрицание Бога. Психоделия.
И вновь — трасса. Первым двое обывателей пристреливают шутки ради так и неполюбившегося мне Дэнниса Хоппера. Питер Фонда на своем красавце — “хар- лее”, разрисованном звездами и полосами, бросается за убийцами. И его тоже хладнокровно подстреливают те же. развеселившиеся от вида первой крови, упыри. Полосы и звезды вместе с ездоком взрываются. Простой и наивный, как песня Мелани “What Have They Done To My Song,Mam?” — реквием той самой мечте…
Критики утверждают, что “Easy Rider” потряс все структуры Голливуда. Во-первых, он угвердили ценность рока как такового. Во-вторых, доказаа существование широкого слоя молодежной публики, который жаждет увидеть то. что с ними самими происходит. После «Rider”a хлынул целый поток так называемы’ контр-культурных кинолент: “R.P.M “Забриски Пойнт”, “Wild in the Street» и т.д. В-третьих, появление и успех “Ездока” дали возможность «выйти в люди” целой плеяде молодых кинорежиссеров — Брайану де Палма, Мартину Скорцезе, Джорджу Лукасу, Стивену Спилбергу, Фрэнсису Ф. Коппола…
М.П.
Вариация N 1 на тему «Easy Rider»
Никогда не нужна определенная раскрутка, чтобы подчеркнуть свою беспечность. Ты — как нерв, оголенный на кончике скальпеля, вмешаешь в себя боль, радость, наслаждение, все искры своего путешествия. Существует своего рода посвящение, таинственный обряд или прекрасная иллюзорная картинка для посвященных. Маленький осколок Веселой, Дурашливой Иллюзии. Здесь и смерть, и слезы, и нож в живот… Если он у вас когда-нибудь там был… Скверное ощущение… Особенно потом, через столько-то лет… Внутренности жалко…
Мы, как правило, нуждаемся в раскрученном зрелище. Оно сначала завлекает, иголочки по всему телу… Затем сковывает и парализует мозг… Остается лишь мертвый наблюдатель вихря быстро сменяющихся картин, они обволакивают тебя и уносят неизвестно куда. Нас раскручивает все сильнее и сильнее… И … кряк. Тут начинается отходняк. Выпейте немного воды. Если успеете доползти до клозета, то просто замечательно… Бог в помощь, он же и судия… Далее следует оплакивание и вознесение лирических героев: только их и видели… выстроенные в ряд могильные монументы с приставленными к ним головами дорогих зрителей. Домыслим и вознесемся… Пятачок запускает воздушный шарик…
Уже до просмотра “Ездока” зритель должен быть “tuned on”, а дальше есть “tuned in”, а после — “dropped out”. Тогда он перестанет быть зрителем, а фильм перестанет быть фильмом… Когда прокручивается немного пленки, вас включает в атмосферу. Вы не то чтобы медитируете или сопереживаете… Здесь всегда произойдет то же самое, что и с мертвым наблюдателем… Но есть путешествие, которое началось до того, как вы сюда пришли… По сути дела вас в этой точке не было, но есть незримое внутреннее движение, устремленность куда-то… Вы галлюцинируете… и ваши, какие угодно, “харлеи” мчатся по небу, утюжа облака.
Образы появляются как детские замки на морском песке, их тут же уносит накатившая волна. Они вырастают перед глазами в чудовищных размерах; сводит скулы… Голова все дальше уходит в небо, приближая и уд&тяя его…
Сюжет в данном случае не нужен. Полная спонтанность восприятия всего… в каждом звуке… Они случайны и хаотичны как шум улицы, но неуловимое желание, страсть к чему-то выхватывает один звук, тот один, который на самом деле и был, через секунду упускает и в бешенном темпе пытается нагнать. Есть определенная интонация,обертон, будь то полночные часы или рассвет… сменяющиеся в раскрытых окнах между растопыренными пальцами… Интонация расширенного, обостренного восприятия /интуитивная способность постигать качество звука/… Внутри шар, раскаленный добела…
Происходят события, которые человеческий разум не в силах осмыслить… Мозги лопаются как мыльные пузыри, расширенные до макропределов. И ты начинаешь заниматься символической картографией сверхчувственного пространства… Здесь и карнавал с индейскими масками и горящими чучелами, негр — pusher, добрая доза алкоголя и кладбищенский оргазм, кресты, падающие на обнаженные тела… солнца приближаются к вам волнами через высохшие, голые деревья… Ты становишься мешаниной из секса и мраморных статуй…
Человек так любит раскрученные сюжеты, что забывает даже про ситуации настолько для него приятные, что сравнимы с гаммой ощущений и запахов для пса, катающегося в экскрементах суки… Но здесь нет божеств и бородатых символов массового интеллектуального энуреза… Конечно, “Easy Rider» станет своего рода приевшимся домашним блюдом для тех, кто будет взирать с восхищением на кусок жизни, границу которой хотелось бы, но боязно переступать, или же станет сродни памяти о выпавших зубах, электрической лампочке, светившей ярче дневного света…
Все случается, и, в большинстве своем, люди зависят от самых ничтожных обстоятельств. Но, когда оргазмируешь, попробуй прочувствовать фразу каждой своей клеточкой: «… Проклятый господь».. . Ты оргазмируешь, все всплывает уже в чем-то. намного большем твоего сознания и чувств… Крики болотной птицы, светящиеся точки, проносящиеся в небе, ночное уединение на лесной опушке, отсветы костра, дурацкие разговоры, кровь, хлещущая с домов, улицы, машины, бензоколонки, звезды, завтрак в придорожной кафешке… “… Проклятый господь…» Масса всего соединяется в тебе, пульсирует в багровых отсветах на окнах, льется через край… Стакан разбивается… в осколках ты встречаешь свой будущий кусочек свинца и первые детские воспоминания. Теперь и сейчас, затем все становится расплывчатым, мутно-серым с беловатым налетом… Только река в финале гонит свои воды куда-то… Тонкая струна растягивается до невозможных пределов… Грани трескаются. Образы изливаются в чрезмерности беспечного движения… Падает и вертится колесо, взрыв ярче тысячи солнц…
“Ник. ник, ник… Упала…” “Сколько еще?” — До черта».
Сан Саныч Кривцов