Режиссер: Микеланджело Антониони. В главных ролях: Марк Фрешин (Фречет- те), Дарья Холприн. В фильме использована музыка: Пинк Флойд, Грейтфул Дэд, Калейдоскоп, Линк Стоуне, Джерри Гарсия, Патти Пэйдж и др.
— Что такое «Забриски Пойнт ”?
…Это название местности в Калифорнийской пустыне.
— Но почему Вы дали это название своему фильму?
…О, просто так, хорошо звучит.
— Вкладываете ли Вы какое-нибудь значение в это название?
…И да, и нет…
Есть художники — среди них такие, как Ж.Ренуар, А.Тарковский, — у которых постоянно повторяющимся образом фильма, “несущей конструкцией” фильма, является вода — дремотно стоячая, мирно струящаяся, бурная, отражающая блики света и безжизненно мрачная.
У Антониони таким излюбленным образом является пустыня: “Красная пустыня”, африканская пустыня в фильме “Профессия: репортер», голый остров — как бы айсберг, омываемый ветром, — в “Приключении”, Калифорнийская пустыня в “Забриски Пойнт».
Америка и Антониони. Как он ее понимает? Отвечая на вопрос газеты “Нью- Йорк тайме”, Антониони заявил: “ Американец с легкостью может возразить: “Ты итальянец, ты не знаешь этой страны. Как же ты берешься судить о ней?” Но я не пытался объяснить страну, в конце концов, фильм — не социальное исследование. Я просто хотел почувствовать Америку и разобраться в своих ощущениях…”
Мне кажется, что этот фильм — диалог Антониони с Карлосом Кастанедой. Иллюзорность бытия, символика слов и образов, значимость взглядов и музыки. Что Антониони хотел показать этим фильмом? Бунт молодежи? Навряд ли…
Марк, главный герой фильма ( удивительно красив особой утонченностью и нездешностью линий лица), на кипучем собрании студентов по поводу политических методов борьбы — единственный находит это занятие скучным. Но отстраниться от борьбы ему не дает внутренняя порядочность. “Когда ты перестанешь рассчитывать на провал, я присоединюсь к вам”, — говорит в машине Марк своему другу’. Он единственный не хочет ввязываться в стычки с полицией, хотя, хохмы ради, перепрограммировал всех студентов университета с инженерного факультета на историю искусств, а в аудитории был замечен профессором то с девушкой, то с кошкой, за что. собственно, и был отчислен. Герой, прямо скажем, не пай-мальчик, которых у нас теперь называют “ботанами”.
Прийдя в полицейский участок выручать друзей, на вопрос полицейского: “Фамилия?”, — серьезно отвечает: “Карл Маркс”. Полисмен, естественно, не моргнув глазом, записывает. Земная судьба оказалась жестокой к Марку, по нелепой случайности он был зафиксирован полицейскими кинокамерами с оружием в руках в момент убийства блюстителя порядка, хотя на самом деле он никого не убивал.(1)
Марк “угоняет” самолет с частного аэродрома — и встреча его и Дарии уже предопределена, так как ее босс, узнав, что его секретарша отправилась на поиски какого-то города, чтобы там помедитировать, пошутил, что вышлет самолет на ее
поиски.
Иллюзорность или реалии? Если бы все угоны происходили так, как этот,- просветленное лицо, чистое сердце, искреннее желание вернуть самолет и соло гитары, такое же высокое, как сам полет, и ясное — как небо. Так впервые в фильме появляется музыка. Вообше-то кажется, что он весь пронизан музыкой, но на самом деле музыка звучит всего минут десять. Антониони отказался от музыкального сопровождения первой, политической, части фильма, тем самым не сгущая эмоциональный фон вокруг происходящего, нет ее и в кадрах деловых встреч бизнесменов. Лишь Марк и Дария живут в мире музыки. Каков он? Так же переменчив и разнообразен, как сами герои. Дария едет в пустыню под музыку кантри — патриархальную традиционную музыку Америки, и эта музыка, скорее всего, подчеркивает изначальную нейтральность Дарии по отношению к окружающему миру.
Желтовато-зеленый пейзаж… Почти весь фильм выдержан в этой спокойной гамме. Встреча — как бы любовная прелюдия, всплеск чувств даже их техники: машины и самолета. “Боже, он сошел с ума!” — восклицает Дария в порыве чувств.
Забриски Пойнт — вот этот “мертвый” пейзаж, как говорит Марк, и собираются очеловечить, окультурить, урбанизировать, и изуродовать боссы Дарии. “Какие красивые растения в этом песке!” — говорит Дария. Если бы все пустыни мира были похожи на Забриски Пойнт…
Дария и Марк спускаются к высохшему руслу реки — Долине Смерти, но это и то место, где по Кастанеде “присутствует сила — место захоронения воинов”.
Все неоднозначно в этом фильме. Дария предлагает Марку покурить с ней травку (взорвать косячок), он отказывается. “ Интересно провести время с человеком, который не курит”,- говорит Дария. И следующий кадр — Нефертити на скале. Тонкошеяя Нефертити, которая красивее Самой Нефертити. Чей это образ? Антониони? Дарии под действием наркотика — «посмотри, какая она красивая, разве в реальной жизни такое бывает?” Или Марка: “посмотри на это чудо природы — зачем иллюзии?”
“Магом может стать только страстный человек”, — скажет Кастанеда, и Дарию с Марком одолевает страсть — сцены необычайной красоты — любовь в песках, длинные роскошные волосы Дарии и фантастическая музыка «Пинк Флойд» с длинным гитарным соло, таким же удивительным, как сама сцена любви.
А было ли это? И в чьих мыслях множились любовные пары в Долине Смерти или Силы? Это любовники набирали силу животворящую и разрушающую, вечно возрождающуюся. Конечная цель поездки Дарии Феникс, и это опять не случайно, ведь Феникс — это “сказочная птица, в старости сжигающая себя и возрождающаяся из пепла молодой и обновленной”. Марк возродился в Дарии после полного слияние с ней.
Самолет был разукрашен до неузнаваемости. “Они подумают, что это не самолет, а доисторическая птица”, — скажет Марк. Симпатичнее этого самолета, наверное, еще не было ни одной машины, — такое улыбающееся открытое лицо с огромными глазами, почти, как у Марка.
«Самолет размалеван, как индеец», — сказал полисмен при приближении Марка к аэродрому Лос-Анджелеса, и сказочная птица с нашим героем ненашего времени была атакована и обстреляна чернобелыми акульими бронированными полицейскими машинами, а Марк … убит. И зеленая смерть застилает экран. Маке War. Not Love. Вообше-то почти все так и было на самом деле. Антониони вычитал в местной газете города Феникса ( штат Аризона) об одном парнишке, который пробрался на аэродром, написал на фюзеляже одного самолета что-то вроде:» Маке Love Not War”, нарисовал цветы, запустил мотор и улетел. Куда, никто не знает… Таков был крючок сюжета — все остальное маэстро додумал сам…
…Дария узнает о смерти Марка на трассе по радио’. Остановка. Камера медленно ползет вниз с прямых гигантских кактусов. — фаллосов с нерастраченной мужской энергией, неубиваемой так просто из автомата — вниз на землю к застывшей в очаянии Дарии. Диктор сообщил о ! смерти Марка и предложил нам послушать музыку — опять гитара, только теперь j, эго — однообразная мелодия с трагически- медитативными переборами струи. Какие мысли бродят у Дарии в голове? Вспоминает ли она уродливый кактус в кабинете у босса? Или призыв рекламного ролика по окультуриванию пустыни:”Может быть, вам удастся поиграть в индейцев?”
В индейцев они уже поиграли, хотя Марк признался, что ему вообще не нравятся игры — на предложение Дарии заняться чисто кастанедовскими забавами “сыграем в гонки смерти и будем убивать все, что подвернется под руки — ящериц, хомяков, мышей…. а потом тот, кто убил больше, убьет того, кто убил меньше”.
Все произошло на самом деле. Но что важнее — воображение, сон, ментальность?
И на каком уровне все это было? Дария в растерянности. Развилка. Феникс???
Дария подходит к гостинице. Она сама не плачет, плачут скалы и окрапляют девушку слезами. Скорбят колокола. “Дария! Вы приехапи!? Что с Вами? В каком Вы виде? Ваша комната внизу, под лестницей», встречает ее босс. Она машинально спускается, открывает дверь и что-то заставляет ее опять закрыть дверь. Встречается глазами с индеанкой — и … озарение. Феникс! Взрыв! Нет — вторжение в их природу! В их скалы! В их пески! Еще, еще взрыв!
Дария поглаживает красную рубашку Марка, а вокруг рушится все, на что падает взгляд девушки, — взлетает в воздух вилла, камни и балки, лопаются холодильники… над останками “символов” вспыхивает пожар со зловещим грибовидным облаком наверху. Скорпион цивилизации сам кусает себя в голову. Музыка звучит весомей и мощнее, в первый раз переходя в рок с настоящим драйвом… И при внезапной полной тишине Антониони как бы врезает в разрушаемый ненавистный мир теплых клозетов и пластиковых цветов лик Дарии. Мы видим ее взгляд (“просветленный”, — язык не поворачивается сказать такое — казенщина…), скользящий через гигантские прямые | кактусы в красноту пустыни на фоне продолжающейся музыки тех, кто научил гитары рассказывать целые истории.
Мир традиционного “кантри” кончился.
Материал подготовлен: С.Русиновой и Ю.Толмачевой
(1) «…Они увидят, что не смогут стрелять, потому что они еще не отчаялись до конца. А если отчаялись, то их отчаяние не то, которое заставляет стрелять…”
М.Антониони, после событий в Чикаго.