Mill Valley — «Добрые отцы города разрешили устроить нам концерт в Милл Вэлли. Об этом стало известно только вчера, — сказал Фил Браун, — и вот мы здесь…»
Фестиваль проходил 29 марта 1970 года. Несколько тысяч молодых людей собрались, чтобы попринимать солнечные ванны и искупаться не только в лучах солнца, но и в волнах звуков музыки Quicksilver Messenger Service и группы Friends Майкла Блумфилда (одним из приятелей Майка как раз и был вышеупомянутый Фил Браун).
Музыка QMS и блюзы Блумфилда завели толпу — народ танцевал, выпивал и целовался-миловался в полный рост.
SF People’s World, Saturday, April 4, 1970
Когда дело дошло до Вудстока, внимание прессы сосредоточили на себе такие имена как The Who, Creedence Clearwater, Carlos Santana, Jimi Hendrix. Вы знаете и остальных:это легендарные The Grateful Dead, Jefferson Airplane, Arlo Guthrie. Но каким его представлял Стив Букер — ударник, которого Тим Хардин взял в свою группу, чтобы играть на крупнейшем фестивальчике в истории рок-музыки?
Именно Вудсток дал этому человеку известность под именем Муруга — именем, которым нарек его Свами Сатчидананда.
Фестиваль музыки и искусств в Вудстоке стал концертом, который превзошел все ожидания как в смысле порядка и организованности, так и по количеству зрителей. С приходом 1969 года на концертах отмечалось все больше актов насилия между собравшимися для мира и любви детьми цветов(сторонниками радикального решения вопросов общества, в большой степени сфокусировавших внимание на Вьетнаме и социальной несправедливости) и, что особенно существенно, полицией по борьбе с беспорядками. Копы в подавляющем своем большинстве не понимали, в какое время они живут. В шестидесятые годы проходили встречи сопричастности, мирные собрания в Пэн-Хандле — одном из уголков парка Золотых Ворот в Сан — Франциско (Калифорния), но были также и собрания Демократического Конвента в Чикаго, где революционеры сходились лицом к лицу с истэблишментом. Было хорошо известно, что “Железная Бабочка”(Iron Butterfly) зародила волну драк и насилия, которая сопровождала ее концерты и хотя группа была приглашена участвовать в Вудстоке, обстоятельства сложились так, что музыканты не смогли выступить( к великому удовлетворению организаторов и рекламного агента Майкла Лэнга). В своей книге “Воспоминания о фестивале в Вудстоке”( 1979 г.) Лэнг пи- шет:”Когда они позвонили… из аэропорта и заявили, что не приедут на фестиваль, потому что за ними не выслали вертолет, это была лучшая из вестей, полученных мною за последнее время”.
Приведенное ниже интервью взято у одного из не очень широкоизвестных, но глубоко уважаемых музыкантов — Стива “Муруги” Букера. Он все еще является прекрасным ударником, все еще записывает свои альбомы. Стив, благодаря Вудстоку, изобрел “Нала” — революционный акустический барабан, появление которого положило начало эпохе серьезных перемен в мире ударных инструментов. Вот как этот музы
кант вспоминает Вудсток.
РЕЛИКС: Когда и где ты встретился с Тимом Хардином? Как ты попал в Вудсток?
МУРУГА: Классный вопрос! Он затрагивает всю ситуацию в шестидесятые годы в Нью-Йорке. Впервые я встретился с Jhmom в “Cafe A Go Go” в Нью-Йорке. Я в то время играл с Джимом и Джином. Мы тогда запускали в оборот пару альбомов Мы тусовались с такими фольклористами как Фил Дэйс, Харви Ьр>кс, кто- рые в свою очередь играли с Бобом Диланом и The Electric Flag. Группа Джими Хендрикса часто устраивала то там, то здесь джэм- сейшены, и однажды он попросил меня поимпровизировать с ним в ночном клубе под названием “Сцена”. В то время я играл с такого рода исполнителями, и все мы, если у нас не было других ангажементов, занимались импровизациями, главным образом между программными номерами, заранее включенными в программу вечера.
В шестидесятые годы доминировало чувство общения – люди сходились вместе, искали новизну. И поэтому Гринвич-Вилледж стал как бы вторым Хайт- Эшбери (Сан-Франциско, Калифорния). Народ собирался и экспериментировал как только мог. Это было время, когда курили марихуану, принимали ЛСД … Ищущий народ бродил под кайфом по улицам. В то время принимали наркотики, чтобы найти самого себя, да и наркотики-то были совсем другие (не те, что сегодня). Сегодня все совсем по- другому… Вот такими были шестидесятые годы в Нью-Йорке и по всей стране.
Однажды в кафе зашел по-настоящему великий фолк-исполнитель и с ходу начал петь и импровизировать с нами на сцене. Это был Тим Хардин. Ему понравилось, как я играю. Так вот, когда позже Тим и я шли по бьющей энергией Бликер-стрит в Гринвич-Вилледже, мы и договорились о встрече. Тим дал мне свой номер телефона.
В то время я играл с Винтером Консортом( Полом Винтером), и мы как раз закончили запись ”Something In The Wind”. Вскоре после окончания работы над альбомом, мы с виолончелистом Ричардом Бахом ушли от Пола Винтера. Я должен сказать, что у Пола, с которым мы много гастролировали, я набрался опыта: мне, к счастью, довелось играть по всему свету на всевозможных народных барабанах и прочих штуках.
Мы ушли от Винтера Консорта не потому, что у нас были какие-то веские причины для ухода. Совсем нет. Я очень уважал его, и уважаю до сих пор. Мы с Ричардом начали играть на пару, дуэтом. Мы чувствовали, что настало время идти вперед и попробовать что-то новенькое.
Это были шестидесятые годы. Дух шестидесятых был единственной причиной, которая увела меня от Пола Винтера. Мне не хотелось этого, но я должен был идти вперед.
РЕЛИКС: В каком году это было?
МУРУГА: Это было весной 1969 года.
Позже я разыскал номер телефона Тима Хардина. Мы с Ричардом были без работы, и я позвонил Хардину. “Знаешь, — сказал Тим, — я сколачиваю новую группу и собираюсь заделать несколько концертов. Тут планируют одну тусовку в Вудстоке. Это будет не очень крупно, так, мелочевка, а затем мы врубим несколько действительно мощных выступлений на уровне Уорлд Стэйт Павильона”. Вудсток должен был стать нашей репетицией перед публикой, потому что это , по существу, был первый выход его новой команды. Так сказал Тим. “Подваливай, мы поимпровизируем и порепетируем. Вообще, сделаем все как надо. Давай встретимся”. Я рассказал ему про Ричарда Баха, что мы работаем вместе и что он классный виолончелист, и спросил, не нужен ли ему также и Ричард. Тим отве- тил:”Конечно, пусть и он присоединяется”.
Тим Хардин был фантастический автор. В его музыке было очень много чувственности. Почти джазовой чувственности. Ведь это он написал”Если бы я
был плотником, а ты была бы ле- ди”(“1Г 1 Were A Carpenter And You Were A Lady”).
РЕЛИКС: Знаешь, я всегда ломал голову над одной штукой: как при таком мощном раскладе, который наклевывался в Вудстоке, кто-нибудь мог считать, что там будет мелочевка?
МУРУГА: Это казалось… в общем, в то время много великих музыкантов импровизировали вместе, но другой стороной импровизации была потребность прочувствовать мир, антивоенную волну, и … прочувствовать другие уровни сознания через музыку и творчество. Рок-н-ролл, фольклор и восточная музыка сливались в сознании творческих людей в одно целое. Великие музыканты, такие как Дилан, Хардин, Пол Баттерфилд, Эл Гроссман — менеджер Дилана и многие другие — все они жили и работали в то время для Вудстока. По-моему, они думали, что эта встреча станет действительно сэйшеном гигантов музыки, как бы для импровизации, как это бывало в Нью-Йорке, но не перерастет в крупнейшее событие. Тогда планировались и другие концерты, которые рекламировались помощнее.
Тим сказал: ”Нам предстоит дать один огромный концерт во Флориде и один в Уорлд Стэйт Павильоне”. Никто и не думал, что народ потащится в какой-то маленький, окруженный горами городишко в середине штата Нью-Йорк, чтобы посмотреть концерт. Никто и не ждал, что он превратится в такое огромное событие, никто не мог себе представить, что там соберется полмиллиона зрителей. Вы, конечно, можете залудить концерт и сказать: «Так, я наберу великих музыкантов и рассчитываю тысяч так на пятьдесят зрителей или чуть поменьше… Но ожидать, что соберется около полумиллиона зрителей… ?»
Хардин был человеком без тормозов. В общем, моя жена, Ричард и я отправились в Вудсток. Приехали мы туда поздно вечером. Постучали. Вошли и увидели, что Тим сидит в гостиной абсолютно голый, в полной отключке, накачавшись чем-то, позабористее, чем ЛСД. Он ел лежащий перед ним огромный арбуз. В комнате грохочет музыкальный автомат, а он сидит как просветленная душа и играет на гитаре. Никакого стеснения от собственной наготы. Пригласил
нас войти, натянул шорты и предложил отведать арбуза. (Смеется). Вот такой была моя первая встреча с Тимом Хардином, не считая импровизации в кафе в Нью-Йорке, когда он сказал мне, что на следующий день будем репетировать.
Он пригласил разных музыкантов:Ральфа Таунера и басиста Глена Мура. Он (Ральф) был один из гитаристов, а его таблист умер, как я понимаю, в Германии. Ну, в общем, мы, значит, репетируем со всей шайкой и пока мы играем, Хардин уходит куда-то и не приходит несколько часов. Мы репетируем, но ты же понимаешь, ведь нам надо знать, как каждая вещь должна звучать(а его все нет и нет). Тим возвращается через несколько часов и говорит: «Извините за отсутствие, вот кой-какие шмотки для тебя, тебя и тебя». Раздал кому штаны, кому рубашку, а кому и кожаную жилетку. Он был очень щедр, чистосердечен, раскован, но про себя мы говорили:”Вообще-то мы собираемся играть и нам надо знать материал, а он как раз тогда, когда надо разучивать песни, то приходит, то уходит …”. Но он к этому относился легко и беспечно. И обычно говорил:”Вот песни, а вот как они должны исполняться”, — а затем опять отваливал. Так вот репетиции и шли.
Настал день концерта, и мы поехали в Вудсток. Если точно, то собственно концерт должен был проходить в нескольких милях от города в просторной ложбине, окруженной холмами, ну в общем, как бы в долине. Короче, когда мы в машине прикатили туда, то до самого места выступления мы не доехали, потому что там были запаркованы машины миль этак на десять.
РЕЛИКС: А в какое время это было?
МУРУГА: Отправились мы рано утром и ехали далеко за полдень. Мы оказались там, где нас ждали, но до места добраться было невозможно из-за большого скопления людей. В общем, случилось так, что наняли вертолет, чтобы забрать нас. К эстраде подъехать на машине было просто невозможно.
РЕЛИКС: А кто нашел вертолет? Организаторы?
МУРУГА: Да, у них было два или три вертолета. Я полагаю, это на случай, если кто-то заболеет или произойдет какой-нибудь несчастный случай. А получилось, что вертолеты пригодились и для того, чтобы привозить и отвозить музыкантов. Но тогда я этого еще не знал. Имей в виду, что Вудсток стал городом за сутки. Почти миллион людей прибыл туда в этот день, он наутро стал горохом. Наконец, машина довезла нас до… по-моему, Холидей-Инн, а может быть, это был мотель Ховарда Джонсона… не помню. В мотеле разворачивались самые фантастические сцены, которые я когда-либо видел: там были Рави Шанкар, Слай Стоун, Джэнис Джоплин и другие участники концерта. Я видел Али Рака — одного из моих кумиров, который пил кофе, и это меня окончательно сбило с толку, так как в то время я не знал, что духовный индуист, индийский музыкант мог вообще пить кофе. Я был в зтом плане весьма наивен. Мой идол — исполнитель на табле — пьет кофе. Что ж, это не так плохо. Я тоже могу пить кофе.
Помню, что в воздухе энергия витала так плотно, что дальше некуда. Тебе надо представить, что мотель находился как раз между зрителями, прибывающими в Вудсток, и эстрадой с кулисами. Там была Джэнис Джоплин, держащая 5-ю порцию виски над головой и вопившая людям, которые шли в район эстрады: ”Эй, если вы встретите каких-либо классных парней, притащите одного ко мне!” (Смех).
Она уже была в отключке от спиртного, слонялась везде, смеялась, ну ты понимаешь, какие радостные вибрации проходят через людей, когда они собираются вместе. Царило ощущение хорошей встречи и настоящей увлеченности. В общем, встреча за мир. Вот у меня есть… (Муруга протягивает руку и берет значок). Что здесь написано?
РЕЛИКС: “Вудсток — Мир и Музыка”.
МУРУГА: Верно. Это был девиз фестиваля, и именно поэтому я говорю, что люди были как пьяные, но ведь они искали самих себя, стремились к миру. У нас было ощущение, что все, кого принято считать правильными людьми, были как раз теми, кто затевал войны, и вся молодежь говорила:”Почему мы должны слушать вас и быть похожими на вас?” Поэтому они искали то, что расширяло сознание и в известном смысле им это удавалось, хотя, конечно, многие переступали грани разумного. В некоторых случаях, как, например, с Хардином, это убивало.
Итак, заряженные энергией, мы двигались в Вудсток, и народ просто толпился вокруг, радовался, веселился и т. д. Да. Мы заявили о себе… Мотель был довольно далеко от эстрады, и был нужен вертолет, чтобы добраться туда. Собралось столько народа, что ехать на автомобиле было просто невозможно. (В книге Майкла Лэнга “Воспоминания о Вудстокском фестивале”, автор утверждает, что парню из ансамбля Уэлла Фарго пришлось полтора дня добираться до эстрады в Вудстоке, чтобы получить свои бабки, “… так, что он решил остаться до конца шоу”.)
Через толпы людей было просто невозможно пробиться. Народу было столько, что продюсеры говорили: “Да, все получилось слишком большим, слишком гигантским. Нельзя даже добраться до того, кто нужен. Мы столкнулись с миллионом людей”.
РЕЛИКС — А утром первого дня все было так же?
МУРУГА — Да, и в первый день было так же. Ограждения были снесены и народ беспрепятственно проходил на фестиваль.
РЕЛИКС — Когда планировалось открытие фестиваля? На какое время было назначено официальное открытие?
МУРУГА — Фестиваль был рассчитан на три дня, но когда точно он был открыт, я не помню. Ричи Хейвенз и его оркестр играли первыми, играли час или два: дольше, чем планировалось. Им дали полтора часа, но музыканты играли и играли…
Мы немного забегаем вперед. Ну вот, значит, сидим мы в мотеле, ждем вертолет, и я вижу человека с длинной бородой и в ниспадающей одежде. Это было самое одухотворенное существо, которое я когда-либо видел… Я был под довольно сильным кайфом, но я и медитировал. Искал себя. Ну вот, увидел я этого человека, еще не зная, что это был Свами Сатчидананда. Позже все встало на свои места, и я узнал, что его просили открыть фестиваль и обратиться к народу.
В то время он был… духовной личностью, гуру Питера Макса, который сделал его хорошо известным в шестидесятые годы благодаря книгам, где печатались работы Свами Сатчидананда и небольшие скетчи Питера. Итак, Свами был известен для огромного количества хиппи шестидесятых годов как гуру. Там, в отеле, у меня были глиняные и компрессионные барабаны, и я сел перед ним. Я ничего не говорил, но подумал, что если в этом человеке содержится такой высокий уровень сознания, то он должен знать или понять, что мне действительно надо. Итак, я начал.
Поиск тоже был частью Вудстока: рождение новой музыки и духа. Дух, царивший там, был поистине велик, и превосходил все наши ожидания. В общем, сижу я перед Свами Сатчидананда и начинаю играть на моих барабанах… Случилось следующее… Пока я играл, прилетел вертолет и увез его. Я сказал сам себе: “Думаю, что он ничего не понял” (Оживленный смех).
Позже вертолет забрал и нас. И вот мы в вертолете, и “Уф, я вижу поле, заполненное людьми. Хардин, мои друзья и я”. Полмиллиона людей, заполнивших все пространство, которое я мог окинуть взглядом. Так все и было. Так далеко, как я мог видеть, полный спектр красок и цветов. Вообрази только, что все пространство, которое перед тобой, заполнено людьми. Это выглядело как в Африке, когда муравьи покрывают холмы на десять миль. Такие дела.
Мы высадились из вертолета за сценой (у них там были палатки), и я снова увидел Свами. Помню, что по-настоящему я еще не знал, кто же он. Я воскликнул в душе: “Уф”. Сердце мое застучало как барабан. Я сказал, мне надо ближе познакомиться с этим мужиком. И тут он говорит: “Вот этот американский парень играет на барабанах очень похоже на барабанщиков табла из Индии”. И показал как, — Муруга отстукивает ритм в стиле табла, имитируя то, как это сделал тогда Сатчидананда.
Я услышал его слова, между нами возникла внутренняя связь и я подошел к нему и сказал: “Сэр, Вам не надо объяснять, как я играю. Я просто поиграю для ваших друзей здесь”. А это были его последователи. Начал я играть, закрыл глаза, самопогрузился, и неожиданно голос внутри меня сказал: “Зачем ты отнимаешь у него столько времени? Просто сыграй ему что-нибудь для примера. Ты хочешь задать ему важные вопросы, не увлекайся чересчур игрой. Спроси его.
Он обладает Знанием”. Я просто почувствовал это. Поэтому я перестал играть и сказал: “Сэр, для чего есть жизнь?” Он указал на всех этих людей, которые олицетворяли энергию. Если бы ты был там, ты бы почувствовал, что каждый человек это как бы атом, молекула… И все это гудело, звучало, было переполнено энергией, витало в воздухе, заполняло человеческие существа, потому что везде, куда ни глянь, были люди. Это было неописуемо. Везде, везде.
РЕЛИКС — В известном смысле это ощущение все еще существует. Это все еще остается частью пульса нашей страны. Те, кто знают об этом, даже те, кто еще и не родился в то время, отводят Вудстоку особое место. В этом событии было что-то, что никогда не происходило раньше и ни разу не случилось после того. Я думаю, все объясняется просто количеством прибывших на концерт, которые показали миру, что незнакомые люди могут испытывать добрые чувства, даже когда вокруг проливной дождь и непролазная грязь. Это доказывает, что люди могут мирно собираться и любить друг друга.
МУРУГА — Точно. Такого никогда раньше не случалось. Может и были концерты, которые собирали больше народу, но чувства людей… , что собрало их вместе: музыка и мир, поиск самих себя и ду иа времени.
Итак, Свами сказал: “Видишь этих людей?” Я сказал: “Да”. Он сказал: “Они и есть энергия”. Тогда я начал видеть людей как энергию. И он сказал: “Знаешь, ты — энергия и все вы музыканты, собравшиеся здесь, в Вудстоке, тоже энергия. И энергия аудитории сконцентрировалась здесь, чтобы ощутить энергию всех этих различных групп. Ты среди них. Когда ты выйдешь на сцену, если ты позитивен, ты можешь помочь направить энергию аудитории в позитивном направлении. Если ты в негативе, ты можешь помочь им идти в негативном направлении. Выбор за тобой, и в этом смысл жизни. Жизнь — это энергия с возможностью выбора быть позитивным или негативным”. Таков был его ответ. Мне понадобился Вудсток, чтобы понять это, хотя кое-кто может усомниться в важности сказанного, но для меня это был самый важный ответ, полученный в моей жизни.
Ну вот, как только я увидел как Тим Хардин пошел на сцену, я поднялся, чтобы пойти посмотреть на него, а фотограф собрался сделать несколько снимков. В общем, я встал, поблагодарил Свами , и он спросил: “Скажи, как зовут тебя?” Я ответил: “Стив Букер”. Он сказал: “А, Бук Букер”, — и начал смеяться и шутить. А потом говорит: «Букер, заходи ко мне, когда будешь в Нью-Йорке. Приходи ко мне в оффис. Это Интегральный институт Йоги, Вест Энд Авеню, 500. Жду. “ Ну, понимаешь, я видел много плакатов с его изображением, расклеенных на улицах Нью-Йорка уже в течении нескольких лет. Но когда я впервые увидел его, я не знал, что это был именно он. Затем один из его последователей сказал: “Он никогда никого не просит прийти к нему… Для этого должна быть какая-то особая причина… “.
Когда я стал его последователем, он дал мне имя МУРУГА. Если бы не Вудсток, я не был бы посвящен в учение Йоги, которое позже отвадило меня от наркотиков и изменило всю мою жизнь. Оно открыло мне новый тип музыки. Оно подарило мне и миру Барабан Нада.
РЕЛИКС — Ты рассказывал, между прочим, что собирался отправиться за Тимом Хардином, когда он шел в направлении сцены.
МУРУГА — Когда я увидел Тима и … фотографа, то решил, что и мне неплохо было бы оказаться на фотографии. Это была хорошая мысль, потому что почти на центральном развороте “Воспоминаний о Вудстоке» есть фото с Тимом Хардином, Ричи Хэйвензом и мной… Это фото на всю страницу, сильно увеличенное. Правда, сегодня я выгляжу
совсем по-другому. Я влез в кадр буквально за секунду до того, как снимок был сделан. Тим и Ричи были друзьями, а я знал Ричи еще по Детройту, где мы с ним импровизировали в его квартире, и по “Cafe A Go-Go” в Нью- Йорке. Мы все были друзьями, и я просто впрыгнул в кадр, улыбнулся широко, и вот получилась такая фотография.
Затем Ричи пошел выступать, а мы оказались за кулисами и шатались по палаткам. Это было фантастикой, представь себе картину с энергией всех этих людей, даже если они по другую сторону ограждения. Там было небольшое ограждение, и для музыкантов было больше места, чем для людей перед эстрадой, но энергия, царившая там, пронизывала все насквозь.
За сценой можно было ходить, где хочешь. Ты мог заглянуть в одну палатку и увидеть, как Рави Шанкар и Али Рака настраивают свои инструменты. Заглянуть в следующую — и увидеть Слая Стоуна. В другую — а там Джими Хендрикс. Все приехавшие музыканты отдыхали в своих палатках, и для молодого музыканта, каким был я, все сильно смахивало на сбывшуюся мечту — переговорить с ними лично или увидеть их на расстоянии пяти футов. Как все они настраивали свои инструменты и тому подобное. Ты слушаешь, как все эти великие музыканты настраиваются и ощущаешь свою сопричастность. Фантастика!
РЕЛИКС — Кроме того, я думаю, что ощущать себя частью происходящего — ведь ты был довольно известный ударник — было довольно впечатляюще. Я был в такой же ситуации: брал интервью, сидел перед величайшими музыкантами мирового класса. Для меня честью было просто присутствовать там. А играть, это вообще другое измерение.
МУРУГА — Точно. Это сбывшаяся мечта, быть среди по-настоящему высококлассных и обожаемых тобой музыкантов. Я долго практиковался и работал, и все же я был только формирующимся музыкантом, и вот я здесь с кумирами нашего времени. Быть частью такого процесса — все равно, что чувствовать себя зарядом фантастической энергии.
Правда, перед тем как Ричи вышел на сцену, там побывал Свами Сатчидананда. Я помню, как он говорил, вот как раз эта фотография из книги Шри Свами Сатчидананда — Десятилетие служения — юбилейный том (1976г. ). Организаторы считали, что если он задаст правильный тон и скажет что-нибудь доброе, то это поможет народу контролировать себя, и даст фестивалю позитивный настрой. Я хотел бы только зачитать точные слова, которые он говорил. Вот часть его речи:
“Будущее всего мира в Ваших руках. Вы можете создать или сломать его. Но Вы на самом деле здесь для того, чтобы сотворить мироздание, а не рафушить его. Здесь присутствует динамическая энергия людей. Встречаются сердца. Здесь я по-настоя- шему не знаю, нахожусь ли на Востоке или на Западе. Если бы сцены этой встречи были показаны в Индии, люди там, конечно, никогда бы не поверили, что все происходило в Америке. Потому, что здесь Восток встретился с Западом”.
Видишь, он по-настоящему чувствовал и видел искренность хиппи, детей цветов, просто людей, музыкантов, организаторов, и лозунг на изготовленном значке — “Вудсток — Мир и Музыка”.
Итак, Ричи Хейвенз заводил толпу около часа или двух, а затем где- то в середине всего этого вытащили и нас. Когда мы вышли на сцену, ощущение было кошмарное. Только что начало темнеть, перед нами расположилось полмиллиона людей… Вместо аплодисментов они встретили нас приветственными криками, каждый зажег спичку, зажигалку или какой-нибудь другой огонек. Ты бросал взгляд словно в океан звезд. Да, видеть такое количество зажженных светильников, освещающих небо…
РЕЛИКС — Боже!
МУРУГА — Неважно, играл бы я тогда или нет, неважно случилось бы еще что-нибудь или нет, важно одно — просто увидеть такое зрелище. Ни у кого в мире больше нет другой подобной возможности увидеть это. Ощущение было божественное: просто видеть почти миллион или около того огоньков и приветствующую тебя толпу. Я не могу выразить свои чувства словами…
Мы настраивали инструменты и, бог его знает, слышали ли нас люди. Через некоторое время мы начали играть. Я должен сказать — мы играли, конечно, не очень здорово. К всеобщему разочарованию Тим Хардин… был под большим кайфом, чем надо. Но поскольку он был руководителем, мы должны были ему подыгрывать в любом случае. Это было
довольно трудно… потому что он еле смог взобраться на сцену…
РЕЛИКС — А на чем он отключился?
МУРУГА — На героине, у него была игла, размером с лошадиный шприц. Я в то время сидел на марихуане, а иногда принимал немного ЛСД, но в героин я не врубался. Я считал, что он только гробит . Но там все находились под кайфом, включая меня самого, поэтому я не собираюсь никого осуждать. Он пытался выбраться из наркоты с помощью метадона.
РЕЛИКС — Теперь понятно, почему он не пошел дальше в музыке.
МУРУГА — Точно. Он был почти в полной отключке и просто бубнил слова. Если ты заметил, его и из фильма вырезали.
РЕЛИКС — И записей его нет.
МУРУГА — Выступление оставляло желать лучшего. И это должно показать сегодняшней молодежи, почему не стоит принимать такие наркотики. Хотя я должен сказать, что он и под кайфом играл прекрасно. Когда он включался, он действительно включался, и в его стиле он всем давал 100 очков вперед… Если же он отключался, то отключался напрочь… Как бы ты не старался из-за всех сил. но невозможно играть с кем-то отключенным, особенно если этот отключенный еше и ведет тебя. Нам потребовалось не так уж много времени, чтобы понять это и после того, как он начал посылать свои вибрации, мы начали чувствовать их и… группа заиграла чуть лучше, но так и не стала единым целым. (Лэнг определил, что “Хардин выступил тогда весьма лажово”).
Когда мы закончили, начало моросить, а потом просто лива- нул дождь. Я помню, как вышел Рави Шанкар, и пришлось накрывать его брезентом, и он должен был перенастраивать свои инструменты, потому что влажность и дождь, конечно, расстроили очень чувствительные таблу и ситар.
На сцене находится один из моих кумиров (Али Рака) и я сижу на сцене примерно в трех или четырех метрах от него… слушаю как он играет… это было большой, большой честью…
Я не думаю, что музыканты или организаторы гнались в Вудстоке за именем, деньгами или славой. Конечно, музыкантам заплатили… Но для полумиллиона людей это было бесплатно. Мы все собрались там для дела мира.
Нам было необходимо заявить об этом и это была одна из причин, которая сделала концерт великим, потому что целью концерта было именно это… Дело не в величии музыки и большом количестве собравшихся людей. Главное — идея.
Итак, я снова вернулся на сцену. Шел дождь, и я промок насквозь. Дело шло к тому, что вертолет нужен был действительно для сложных, чрезвычайных обстоятельств, вроде неожиданных родов или эвакуации тех, кому стало плохо от наркотиков. Так что для транспортировки музыкантов вертолета в то время не было, за исключением Тима Хардина, который улетел в мотель без меня, так как я опоздал.
Мне пришлось провести там всю ночь, а на следующий день нам надо было работать в Уорлд Стейт Павильоне. Поскольку шел дождь, я попытался обсушиться у костра. Вокруг ходили одетые или полностью раздетые люди, прямо как в колонии нудистов. И все чувствовали себя очень свободно. Обстановка вызывала очень сильные духовные ощущения практически у каждого.
Но вот я у костра и, хотите верьте, хотите нет, мои штаны загорелись (хмыкает). Надо признаться. что я немного психанул, пока сбивал огонь и тушил штаны… Вот я в Вудстоке: пропустил вертолет (из-за Хардина, который не сказал мне, что он уезжает), мои Гретч барабаны из красного дерева, стоимостью полторы тысячи долларов, промокли и, возможно, окончательно испортятся, из-за того, что у меня не было своей палатки, и я застрял на всю ночь в середине мокрого, грязного поля. В конце концов кто-то предложил мне положить барабаны в его палатку, и я воспользовался предложением. Это создало новые трудности, потому что я уже не мог шататься, где попало. Мне надо было присматривать за барабанами, во мне зашевелилась легкая паранойя, и я решил, что меня просто объегорили. Но потом смирился со всем этим и сказал: “Уф. Я ведь здесь, со всеми вместе, и это действительно обалденное место. “ Весь остаток ночи я провел там и слушал тяжелые группы. Мне просто повезло, что я был там, видел и ощущал все происходящее. Да.
Я проспал ночь в палатке и встал утром, пытаясь сообразить, как же мне вернуться в мотель, где я оставил ну…
Ситуация складывалась следующая: я сижу здесь, не могут достать вертолет, потому что все вертолеты заняты. И Тима Хардина нет, чтобы он хоть как-то использовал свое влияние, если оно, конечно, у Тима было. Я просто распсиховался из-за Хардина. Я сказал: “Ну и фрукт! Притаскивает меня сюда и бросает здесь без шанса вернуться обратно. Как же мне выбираться теперь отсюда?”
РЕЛИКС — А другие члены группы тоже уехали?
МУРУГА — Все свалили, хотя перед этим мы вместе играли джем за сценой: Ральф Таунер, я, Ричард Бах и другие. Они — музыканты высокого класса и играть с ними — истинное удовольствие, даже если это — обычный джем в палатке.
Ричарду и мне на самом деле нравилась игра Таунера и Глена Мура, и мы себя чувствовали погано из-за того, что собрались уходить от Пола Винтера. Мы знали, что у него нет ударника и он подбирал новую группу, поэтому мы посоветовали Ральфу позвонить Полу Винтеру. И после встречи в Вудстоке с Ричардом и мной, они состыковались с ним, и дело закончилось созданием второго Winter Consort. Затем они стали группой “Oregon”. Если бы мы не встретились в Вудстоке, они бы, возможно, не познакомились бы с Полом Винтером и не создали бы “Oregon” — чудесную, классную группу. Хоть мы ушли от Пола Винтера, я надеюсь, он оценил то, что мы послали к нему Ральфа Таунера и Глена Мура.
РЕЛИКС — А как Пол Винтер отнесся к тому, что вы ушли?
МУРУГА — Он очень переживал. он хотел, чтобы я остался, но я чувствовал, что мне необходимо глубже исследовать возможности ударных. Я всегда был благодарен Полу за то, что он дал мне возможность играть у него, а сейчас, когда я прошел через Йогу, Свами Сатчидананда и разработал барабан Нада, который прямо-таки сидел во мне в то время, я бы хотел вернуться и снова играть у него, если бы он мне позволил. Мы оба сильно выросли с того времени.
РЕЛИКС — Итак, второй день в Вудстоке и ты застрял там. Что случилось дальше?
МУРУГА — Случилось нечто очень интересное. Там я увидел Арло Гатри, сидящего в палатке. Он говорит: “Сижу вот здесь, жду транспорта, чтобы ехать назад в мотель”. А я ему: “Я с Тимом
Хардином и тоже застрял здесь”. Гатри подбросил меня из Вудстока, что было очень клево, да и его выступление было очень хорошим.
Я нашел свою жену в мотеле и поехал домой к Тиму Хардину. Оттуда он отправил нас с шофером в Нью-Йорк, где мы выступили в Уорлд Стейт Павильоне, соревнуясь с Одеттой и the Incredible String Band. В те дни я носил длинные волосы. Я был хиппи с кудлатой бородой и усами. Я выглядел оборванцем, носил хипповые бусы и четки. Он (Хардин) решил поселить нас в одном из самых классных отелей Нью-Йорка. Это все энергия Вудстока виновата!
РЕЛИКС — Ты, кажется, все еще паришь на этой энергии Вудстока.
МУРУГА — Да, но я не смог снова вернуться в отель. Человек в регистратуре взглянул на нас и отказал в комнатах.
РЕЛИКС — В Нью-Йорке? В Калифорнии в то время была поговорка “Мои длинные волосы — это моя черная кожа”. Там было полно предрассудков по отношению к тем, у кого длинные волосы и кто выглядел как хиппи.
МУРУГА — Да, в Нью-Йорке тоже, а нас отправили в отели, ты понимаешь, в те отели, в которых я не мог позволить себе остановиться. Но менеджеры Тима Хардина направили нас именно туда. Но как только я входил с моими инструментами, бородой и бусами, даже если у нас были забронированы номера, нам отвечали: “Извините, я сожалею, но не могу найти Вашего имени . Вам номер не забронирован, а у нас нет свободных номеров”.
Через несколько дней, после посещения третьего отеля, я дошел до ручки, и просто бросил это дело. Я даже ничего не сказал Тиму Хардину. В конце концов я даже перестал ходить на смены звукозаписи, которые организовывал Тим. Я бросил все раз и навсегда. Я был зол. Я не хотел играть у кого бы то ни было, кто принимал такие наркотики. И тогда я думал, что было по-настоящему бессмысленно посылать нас в гостиницу, в которой ходят люди в смокингах и куда нас даже на порог не пустят. Поэтому я и моя жена вынуждены были спать, отдыхать и есть в автомобиле. Мне это было очень неприятно, так как швырять нас по отелям без всякой поддержки было просто невежливо.
После этого я отправился к Свами Сатчидананда изучать Йогу и охладить разум. Я понял, что раз не являлся на звукозапись, я не такой уж и прекрасный парень, каким я представлял себя. Я чувствовал себя неправым и больше никогда так не поступал.
РЕЛИКС — Но твое пребывание с Сатчиданандой и появление барабана Нада — уже другая история. А есть что-нибудь еще, что ты хотел бы добавить к твоему рассказу о Вудстоке?
МУРУГА — В позитивном плане это было очень классное ощущение играть с такими великолепными музыкантами, находится со всеми этими людьми, чувствовать энергию Вудстока. Мы все получили один урок: недооценивать даже маленького выступления нельзя, потому что оно может оказаться самым значительным в твоей жизни (смеется).
Просто надо помнить, (может кто и будет нажимать на то, что все мы были под воздействием наркотиков) что около полумиллиона людей собралось там и не было ни одного ЧП, только несколько беременных женщин там и родили (на Вудстоке родилось шесть детей), но увечий и пострадавших не было.Это было рождением нового мира: Нации Вудстока. Несколько человек получили повреждения в результате отдельных несчастных случаев, да и то они сами перебрали, наверное, наркотиков. Но наша встреча имела гораздо меньше проблем, чем имеет современный город за три дня своей жизни.
Все мы были там с миролюбивым настроем, и ты знаешь, сидели, смотрели концерт, развлекались, наслаждались общением, любили сами и ощущали, что тебя любят. Это было прекрасно. Вот это здорово и это было одно из крупнейших, наиболее увлекательных событий в истории Америки. По крайней мере в том смысле, чтобы собрать столько много людей в одном месте во имя мира. Снова напомню, не вздумай недооценивать маленькое выступление: оно может стать самым великим в твоей жизни. Оно может стать историей…
Билл Лейкэм, Artist Publications.
перевод с английского Васильева Ю. Л.