Любая черта его запоминается сразу. Хорошие глаза. Неповторимая улыбка — особенно когда изображает, что смущается. Легкость в движениях. Интеллигентность. Тихий голос, прекрасная речь. Неизменная джинсовая куртка. На спине по-английски надпись: «Капитан». Сергей Курехин, Капитан, виртуозный новоджазовый пианист, вездесущий рокер.
В последнее время о Курехине пишут часто. И одновременно — до обидного мало. Собственно говоря, это объяснимо. Курехин многогранен, изменчив, непредсказуем. Не знаешь, с какого края подступиться.
В конце 70-х годов его имя появляется в связи с рок-ансамблями «Гольфстрим» и «Большой железный колокол». Аквариумовский альбом «Табу» аранжирован Курехиным. Партия клавишных в альбомах группы «Кино». Недавно он записал 15-минутный саундтрек «Солдаты металла».
В 80-х годах — незабываемые выступления на джазовых фестивалях (джазовый авангард). Сольная пластинка «Пути свободы», выпущенная в Англии (вообще, за границей его пластинок пока значительно больше, чем на фирме «Мелодия»). Концерты. Музыка к фильму («Господин оформитель») и спектаклю («Охота на китов»),
Курехиным придуманы «Оркестр безумной музыки», «Таджикский танцевальный ансамбль», поп-механика.
Записана передача на «Музыкальном ринге» (в эфир не пустили — по техническим причинам). Снят документальный фильм «Диалоги» (после премьеры в прокат не пустили — по неизвестным причинам).
На протяжении всей своей биографии этот серьезный музыкант все время преподносит сюрпризы. На семинаре по новому джазу он, вместо предполагаемой игры на рояле, зачитывает по бумажке либретто некой оперы «явно джазовой», по его определению. Вообразите названия: «Дон Карлос», «Пять дней из жизни барона Врангеля».
Или выходит на сцену, долго накручивает микрофон, бесконечно извиняется — он-де плохо владеет риторикой, — и минут на десять закатывает псевдонаучную околесицу.
Или все-таки садится за рояль. Джазовую тему он незаметно преобразует в бульварный вальсок, съезжает с тональности и скручивает этот вальсок в какой-то звуковой клубок. Или через клавиатуру залезает под крышку рояля и оттуда горестно завывает.
Эти бесконечные «или»…
Курехин — это атмосфера, в которой клокочет, варится нечто игровое, ребяческое, веселое, сюрпризное. В этом смысле он кажется мне похожим на Даниила Хармса.
Вот он деловито объясняет доверчивому корреспонденту французского журнала «Актюэль», что в поп-механике «участвуют профессиональные шизофреники и психиатры, чтобы создать шизофреническое состязание, и, выйдя в космическое пространство, экспортировать наше творчество во Вселенную». Вот он, подпустив влажности в абсолютно честные глаза, объявляет: «Поп-механика — это все про любовь. Но вообще-то сам я больше всего люблю Майю Кристалинскую и эстраду пятидесятых годов».
В интервью с газетчиками он плетет что-то о «ложном пафосе и социальной ущербности «Алисы» и «Аквариума» (Ленинградский рок-клуб негодует). В другом интервью Капитан извиняется, что он вечно всех путает и, может быть, имел в виду «Зоопарк» и «Тамбурин».
Хоть стой, хоть падай.
Общаясь с ним, противопоказано настраиваться на серьезный лад. Очень полезно отказаться от привычных представлений и общепринятых правил.
Самое известное детище Сергея Курехина — поп-механика.
Поп-механика — это концертный номер. Это коллектив Ленконцерта. Это способ существования на сцене любого числа людей (от десяти до полутора сотен), которых извергающий идеи Капитан, композитор, пианист, режиссер и затейник, организует в буйное, грандиозное действо. Описать его во всех подробностях невозможно.
На сцене играют в хоккей с мячом, расписывают красками задник, читают стихи, ходят на руках. Дети танцуют польку. Вышагивают дамочки в нарядах, не снившихся Кардену. Из-за кулис выводят лошадь. Вдоль рампы запросто бродит козел. Из рук в руки перелетает мороженая курица, забрасываемая в итоге в зрительный зал. Случались и живые куры. (Сцена после вакханалий поп-механики: выведенный из строя рояль, банки, урны, осколки, заблудившиеся дети, конский навоз, станиоль, предметы одежды.)
Каково? Вы купили билет, сидите в партере, не исключено, что прилично одеты, и в руки вам шмякается холодная, подтаявшая, с болтающейся головой тушка. Шок? Да, если вы насквозь и безнадежно скованы, напряжены и не способны к игре.
Музыкальная ткань поп-механики — это лоскутное одеяло. Соседствуют фольклор, Штраус, бульварный шлягер, фри-джаз, горловое пение, салонная пьеска, церковный хор, «Хабанера» Бизе. Это неистощимая эрудиция Курехина плюс колоссальные возможности его суперсинтезатора «Профет». Осмелюсь сказать, что в смысле музыкального многообразия поп-механика занимается просветительством.
Когда на сцене собираются все музыканты, возникают великолепные оркестровые тутти: три—четыре ударника, рок-группа «Кино», заряженный кассетой синтезатор, бригада духовиков-добровольцев, симфонический оркестр. Всем этим дирижирует Капитан, и в кульминационных моментах он исполняет знаменитые прыжки, как бы ставя восклицательные знаки.
В поп-механике участвует всякий, кто способен стряхнуть путы академичности, отдаться капризам хэппенинга.
И ничего не делается просто так. Он ниспровергает стандарты и издевается над эстрадными штампами и убожеством. Курехин мистифицирует: скребет по гуслям, совершенно эпическим образом поет, определенно, былину. Ан нет! Не былина! Разбираешь слова: «И джазмены есть, есть и рокеры» — это «инвентаризация» действующих на сцене лиц. В поп-механике, кажется, нет ничего запретного, импровизируй, соединяй несовместимое, разрушай соединенное. «Гуляй, народ!» (это название одной из поп-механик).
Свобода во имя чего? Во имя карнавала. Во имя праздника. Не обязательно ставить точку в конце представления. Зритель может жить в поп-механике, как в большой «тусовке», атмосфере, милой сердцу рокера. Обратимся к маститому «тусовковеду» Олегу Молокоедову, журналисту и музыканту: «Если через… какое-то место протекает некоторое количество людей, и они не знают, кто с кем из них встретится через секунду, какая новость через мгновение повиснет в воздухе, какое новое или незнакомое лицо привидится вдруг, какая истина родится тут же, это и есть тусовка».
Можно оценивать поп-механику по Михаилу Бахтину: «смеховая культура», «пасхальный смех», «праздник дураков».
Можно откопать в памяти все суперпохвальные слова, подходящие для характеристики музыканта.
И всего этого — мало.
С. КУКИНА.
Автор благодарит «РИО» (г. Ленинград) за помощь в подготовке материала.
Просмотр
