И открылся цикл «Петербургский уик-энд» (при спонсорстве Екатеринбургского страхового общества, не без помощи киностудии «СГВ» (Ленфилъм), студии «Ю-7» и фирмы «Фильм Д’арт» (Заречный). Первым стал режиссер Сергей Сельянов и его «Дни». Но за неимением самого Сергея (он не смог приехать) в рамках показа его художественных фильмов «День Ангела» (автор сценария — М. Коновальчук, режиссер-постановщик С. Сельянов совместно с Н. Макаровым, оператор-постановщик — С. Астахов, 1980 год; фильм смотрели в Швейцарии, Испании, США, Англии) и «Духов день» (авторы сценария М. Коновальчук, С. Сельянов, режиссер-постановщик — С. Сельянов, оператор-постановщик — С. Астахов, 1990 год; фильм смотрели в Канаде, Франции, Германии) роль человека, умело разговаривающего и с богемой, и со случайными зрителями, классно исполнил Юрий Шевчук, приехавший в город на «Дни» Сергея. Созданная им славная минорная обстановка, безусловно, располагала к обоюдному общению. Юра пел по просьбам и без просьб. А Владимир Владимирович Шахрин забросил все свои дела, чтобы поздороваться с Юрой и вновь проникнуться его доброжелательностью и меланхоличностью.
— Цель вашего приезда сего дня была, естественно, одна — «Дни» Сергея и «Духов день». Юра, может быть, скажете что-то о фильме, что он вообще для вас значил?
— Ну, прежде всего, это какой-то этап. Я как-то немножко почувствовал кухню, ребятишек, которые, в общем-то, тем же живут, что и я, но только работают в кино. И это мне было очень интересно… А потом я переживал сложную ситуацию, знаете, это бывает у каждого. Ну, представляете, работали всю жизнь, можно сказать, в кочегарке, пели свои песни друзьям, колесили по стране с гитарами.
И вдруг нам позволили выступать на больших площадках. И как-то выдохлись, понимаете (у каждого, наверное, художника бывает такое — пустота…). Тут пришел Сергей Сельянов и предложил мне поработать в кино. Мы прожили с ним год, и у меня до сих пор болит, потому что я его ужасно вымучил.
— То, что рок-музыканты снимаются в кино, стало почти тенденцией. Это что, потребность? Способ наиболее полно раскрыть свое творческое «я»?
— У меня ведь очень много предложений. Бывает, режиссер приходит: «Все, Юра. Так. Сейчас мы снимем вашу группу, вы будете играть. Снимем,как ты мучаешься, не спишь ночами, пьешь чай с кофе, пишешь. Снимем кино о рок-н-ролле…»
И в результате получается «пшик». Ну как можно снять художественный фильм о том, как рождаются дети, не имея, понимаете, именно этого самого факта рождения на экране. Это очень сложно. Вообще, о творческой кухне очень непросто снять художественный фильм, сложно смоделировать эту ситуацию. Здесь есть что-то запредельное…
Сугубо интимное… Да, и запредельное. Оттуда, может быть, что-то падает… Это ведь не снять, понимаете. И поэтому все подобные фильмы — неудачные. А вот «Духов день», мне кажется, наоборот. Не потому, что я там снимался, ни в коем случае. Это, может быть, как раз все испортило. Но он снят без всяких гитар, рок-н-ролльных аксессуаров. Там есть рок-н-ролльный дух. И он важен, ибо не обо всем ведь говорить в лоб. Так ведь? Сергей метафоричен, очень поэтичен, и он какими-то образами, как-то косвенно подводит к главному, что, на мой взгляд, есть и в рок-н-ролле.
— А что вообще для вас есть Питер?
— Я волею судеб был в Париже. И вот у меня родилась такая ассоциация (я уже это где-то говорил): Париж — веселая, жизнерадостная, тявкающая на прохожих болоночка. А Питер — страшный, грязный, мудрый черный пес. Он смотрит на нас своими близорукими глазами, в которых — вечность, боль, любовь… Он как судьба. Поэтому в нем живут художники, очень много художников. Это какой-то своеобразный университет. В Питере ведь везде тени: тут — тень Ахматовой, там — Цветаевой… В параднике — Федор Михайлович Достоевский смотрит на тебя своими глазами. Где-то — осенние бакенбарды Пушкина… Вы понимаете, все, все, все — именно там. Это планка, ниже которой, попадая в Питер, ты уже не можешь, не имеешь права опуститься. Или ты никто, или ты кто-то, но ты должен держать эту планку, биться за нее. И в этом смысле Питер — это большая, серьезная школа для любого художника… Хотя жить там очень тяжело, поверьте. С периферии…
— А где вы там живете?
— В коммуналке. Ну, а что? Все нормальные люди живут в коммуналках. Моя коммуналка — это моя модель Вселенной.
— Вы раньше занимались бардовской песней…
— Это было великое время, начало 80-х. Я объездил всю страну, с гитарой, были замечательные кухни, такие мистерии, таинства, кухонные концерты. Мог приехать в любой город в стране, меня ждали совершенно незнакомые люди, давали хлеб, соль. Садились с гитарой в какой-нибудь большой комнате, кто-то стоял «на стреме», как говорится, чтобы не повязали менты. Было очень интересно — целый кусок жизни, когда мы все находились под прессом. Но мы пели, творили. Сейчас много разговоров о рок-н-ролле, и многие «кудрявые», я бы сказал, не слышащие этих вибраций космических, божественных, пытаются выдавить из своего ума то, что называют «попсой». А рок-н-ролл — это совершенно живое, идущее от души, от сердца. И эти кухни — это наше подполье, начало 80-х — наше начало. Сейчас нам дали сцену, но мы стараемся остаться где-то и теми же ребятами, которыми мы были тогда — совершенно искренними, честными. Ну, по возможности, конечно.
Рок-н-ролл — это всегда начало. Рок-н-ролл — всегда начинающийся. С каждым новым поколением, не затраханным дешевым бытом и всяким гнусным опытом жизни.
— Нет больше желания сниматься?
— Нет, потому что у меня уже, к сожалению, не все зубы и жизнь все-таки…
Съемки ведь требуют очень много времени и сил. А потом — я недостаточно профессиональный актер. Много своей работы. Нет, мы снимаемся. Наш кинематограф — в рамках клипов. Вот сейчас мы снимаем новый клип — «Черный пес Петербург». И новую песню «Ты не один на дороге» — собираемся снимать тоже. Какая-то часть песен, как обычно, должна выйти осенью.
— Настроение-то вообще оптимистическое?
— Конечно!
— Тогда Бог в помощь.
P.S. По словам Юры, возможно, весной 1993 года группа ДДТ осчастливит Екатеринбург своим появлением.
Просмотр
