Много ли вы знаете о ДДТ кроме того, что это известный химический препарат, который наповал убивает всеразличнейших инсектов, что так называется группа, в которой поет Юрий Шевчук, и что их известная песня «Последняя осень» стала хитом этого курортного сезона на крымском побережье? Ну это уже что-то, на фоне чего невероятные и увлекательные истории, приключавшиеся с участниками этой группы в разные годы их жизни, будут восприниматься совсем иначе, чем если бы речь шла о совершенно посторонних людях.
И все же для начала немного статистики. Группа ДДТ была организована в 1980 г. в городе Уфе, Башкирия. Нынешний состав: Юрий Шевчук — вокал, гитары; Вадим Курылев — гитара («раньше играл на бас-гитаре, но совсем недавно его повысили в должности и доверили еще две струны»), Андрей Васильев — гитара («он как-то на другой инструмент не хочет идти»), Андрей Муратов — клавишные (снова вернулся в группу после недолгого, с точки зрения истории мироздания, отсутствия), Игорь Тихомиров — бас-гитара («известный музыкант и хороший человек», игравший в небезызвестной группе КИНО), Игорь Доценко — барабаны (изрекает очередной «доцизм»: «Тяжело в лечении, легко в гробу!») и Михаил Чернов (дядя Миша) — саксофон («его мы пока еще не выгнали». Дядя Миша искренне обижается. Юра смеется: «Да я шучу, Миша, ну что ты…»). В этом составе (за исключением Тихомирова) группа играет с 1987 года.
Мы сидим на собственной студии ДДТ и пьем кофе из самовара, из именных чашек, на которых рисунки и надписи; «Юра», «Андрей», «Миша» и так всем поименно. У Юры на чашке изображено сердце, пронзенное молнией. «Здесь моя сущность», — говорит он.
— Юра, были ли у тебя такие песни, которые сейчас тебе активно не нравятся?
— Да нет, может быть, мне не нравится, как спето, как сыграно. Ребята не дадут мне соврать, к творчеству своему я отношусь весьма иронично. Нет у меня вот этого, знаешь, трясущихся рук — «Мужики, вот! Написал хит! Давайте быстренько играть!»
Андрей Муратов: — «Давайте быстренько играть» -это бывает…
— Ну это не в том смысле. Если ребята говорят, что им не нравится песня, мы ее вообще не играем.
— Такое часто бывает?
— Не часто, потому что в последнее время я пишу гениальные вещи.
Хохот, аплодисменты.
— Нет, ну просто гениальные вещи. Философия бешеная. Ребятам всем нравится. Да, ребята?
Все: «Да, да, попробуй скажи «нет»! Мы сами тут все гении».
— Какой альбом ДДТ тебе больше всего нравится?
— Который еще не записан. Вот следующий альбом чумовой будет. И вообще, что значит «нравится»? Нравиться может пирожок с мясом. Для меня всегда важно, над чем сейчас я работаю, о чем я сейчас думаю. Это самое важное. А песни — как дети, они уже где-то гуляют, греют чьи-то души, ну и слава Богу.
Андрей Муратов: — Один мужик в Америке, не эмигрант, подходит к нам после концерта и говорит: «Я слов не понимаю, музыку тоже, наверное, поинтереснее слышал, но вот у вас в России 220 вольт, а у нас — 110. Предохранители у меня внутри сгорели».
— Как ты считаешь, наркотики расширяют сознание?
— Надо Кастанеду почитать, у него все это описано. А вообще наркотики просто-напросто заменяют жизнь иллюзией, ну а ты становишься рабом. Алкоголик — раб пшеницы, наркоман — раб мака, грибов и т. д. Химическая зависимость, грустная смерть на дне бутылки и никакого творчества. Вот помню, мы один раз с Мирзой в детстве так укурились, с непривычки так забили, что так вот встали, а идти не можем. Просто страшно шаг ступить. Мирза говорит: «Слушай, я умираю. Давай возьмем такси». Поймали мы такси, кое-как забрались в машину, и я помню свои ощущения: я на такси уехал, а сам я остался. Стою и смотрю на себя, который поехал на такси! Я так перепугался. Бред какой-то. Чего мы там укурились?
Мы идем в столовую при Дворце культуры, где участники группы ДДТ обедают в перерыве между репетициями. Там добрые бабушки готовят им салаты и шницеля, супы и компоты, и все это подается на стол в огромных кастрюлях, на армейский манер, и сразу кажется, что вот-вот раздастся команда: «Раздатчик пищи, встать!»
Обычно, когда звонит радиотелефон, Юра поднимает трубку и скромно, не представляясь, отвечает: «Студия». В столовую берут телефон с собой, он опять звонит, трубку берет Андрей Муратов и отвечает: «Столовая». «А когда ты будешь сидеть в туалете, ты что, будешь отвечать: «Туалет»?» — спрашивает Игорь Доценко.
Эта фраза навевает на Юру лирические воспоминания:
— Я английский язык учу исключительно в туалете. Беру учебник и думаю: «Ср-раный Запад, чтоб тебе…» Вот перечитал учебник за пятый класс. Через месяц открыл — ничего не помню, опять все по новой. Нет, ну я английский знаю, то есть с негром в Гарлеме я совершенно спокойно могу говорить. Вот на этом уровне мои знания.
Потом, подумав, продолжает:
— Я и по-турецки могу. Вот зашли мы как-то 8 марта с другом в Уфе в ресторан «Европа», настроение мрачное, жен-то у нас нет. Так мрачно сели, а кругом — одни проститутки и турки! Выпили мы, и тут я встаю и как рявкну: «Блин, достали! Откуда столько турок?» Они как-то поняли все, обиделись. Я говорю: «Вова, пошли отсюда». Турки нас догнали на улице, вежливо так: «Юрий, мы вас так любим, ваши песни, а вы вот к нам — за что так?» А я подумал, говорю: «Да, что-то я переборщил, ребята…»
