В заголовке нет ошибки. Именно так, как сплав традиционного «харда» и «арт-рока», определяют свой стиль участники рок-группы АГАТА КРИСТИ. Есть такая в Свердловске. Странное название, не правда ли? И какое отношение имеет английская писательница к рок-музыке? Слово руководителю группы, вокалисту и гитаристу Вадиму САМОЙЛОВУ.
— Первоначально мы назывались РТФ. Аббревиатура станет понятной, если вспомнить, что мы начинали играть, учась на радиотехническом факультете Уральского политеха ещё в 1985 году. Но вместе с окончанием института поменялись и состав группы, и её название. Если честно — все мы страстные любители классического детектива. Особенно шедевров Агаты Кристи.
В её книгах нас в первую очередь привлекает исследование группы людей в замкнутом пространстве. Интересно наблюдать, как изменяется психология человека, межличностное поведение вообще в процессе вычисления преступника, то есть в экстремальной ситуации.
Свой интерес мы стараемся преобразовать в музыке. Насколько это у нас получается — судить не нам, хотя, думаю, получается многое.
— Вадим, совсем недавно стать популярным в роке было довольно просто. Стоило спеть про недостатки в обществе, ткнуть пальцем в больное место — и готово. Теперь этого явно не достаточно. Какие, на твой взгляд, темы будут преобладать в рок-музыке в будущем?
— По-моему, на первый план должен выйти человек, его индивидуальность. Не нарочитая конкретизация образа, а размышления о том, как в людях уживаются любовь, честь, верность и предательство, стремление быть добрым и жестокость, правда и ложь… — вечные темы.
Хватит перепевать статьи из «Огонька». Это же музыка, в конце концов! Необходим уход от голой конкретики в общечеловечность, больше философии без готовых ответов.
— Ты говоришь о философии, но, по-моему, ваши выступления оставляют как раз обратное впечатление — всё очень конкретно, зло и «круто».
— Да, пожалуй, так и было. Однако наши последние композиции и песни иного плана. Максимализм — дело хорошее, но на нём далеко не уедешь. Надо начинать думать, рассуждать, осмыслять какие-то явления, события, поступки.
— Говорят, у молодёжи сегодня нет своего героя, своего Павки Корчагина. Что ты думаешь по этому поводу?
— Уверен, конкретного идеала, эталона, символа у молодёжи конца восьмидесятых и быть не может. Слишком противоречивое, неоднозначное сейчас время.
Но нельзя забывать, что общечеловеческие ценности, о которых я говорил, никто не отменял, да и не в силах этого сделать. По-моему, на них должен ориентироваться нормальный молодой человек. Для меня, например, наиболее важна искренность в общении с людьми, как в жизни, так и в музыке. Общий приоритет человеческих ценностей, за который мы все сейчас бьёмся, — это здорово. АГАТА исповедует этот приоритет.
— Я хочу задать не очень корректный вопрос. Что важнее в песнях группы: музыка или слова?
— Пожалуй, всё-таки музыка. Она первична. Нас больше радует найденное удачное музыкальное решение того или иного фрагмента песни, нежели поэтические изыски в тексте. Однако не надо думать, что нас мало волнует то, о чём мы поём. Просто сначала рождается музыка.
— Что ты думаешь о взаимоотношениях между профессионалами и любителями рок-движения?
— Об этом нельзя судить только плохо или только хорошо. Везде надо различать определённые категории людей: настоящих художников, мастеров, и конъюнктурщиков; свято заблуждающихся профессионалов, воспитанных на культуре прошлых десятилетий, и дельцов от музыки. Последние как раз и гонятся за тугим кошельком. Рок для них — средство наживы. Они его используют, но, по существу, презирают.
Кроме того, много копий ломается, на мой взгляд, просто на пустом месте. Нет-нет да и ополчается кто-нибудь на внешний вид рокменов. В принципе я могу понять этих людей. У меня бабушка тоже в шоке от моих длинных волос и серьги в ухе. Но я считаю, что внешний вид выполняет свою функцию на сцене — он «цепляет» зрителя. Это важно, потому что новичку с первого раза довольно трудно воспринять, скажем, ту же АГАТУ КРИСТИ, её музыку. Но, «зацепившись», он, возможно, захочет глубже разобраться в том, что мы делаем. Пусть девять человек плюнут и никогда больше не придут на концерт, зато десятый со временем станет нашим зрителем. Верно?
— Молодёжь нередко противопоставляет рок и классическую музыку, фольклор. Как ты смотришь на это? По-твоему, это принципиальная позиция или просто возрастной нигилизм? В чём ты видишь причину этого явления?
— Ну, во-первых, я не стал бы относить сюда всю молодёжь. Многие с удовольствием слушают и то и другое, просто они менее воинственны в отстаивании своих взглядов, чем какой-нибудь юный невежда. А во-вторых, фольклор молодёжь не слушает, мне представляется, потому, что его, настоящий, и услышать-то негде. Много ли у нас истинно народной музыки? РУССКАЯ ПЕСНЯ Бабкиной и ансамбль под управлением Покровского — вот и всё. Хор Пятницкого, по-моему, — этакая купеческая удаль, ничего общего с народом не имеющая, или лубочные картинки. А различные СЯБРЫ, ПЕСНЯРЫ, АРИЭЛИ — в это вообще мало веришь. Чего же удивляться, если молодёжь не хочет слушать подделки под фольклор, не хочет, чтоб её обманывали.
С классической музыкой сложнее. Я для себя отвечаю на этот вопрос так: классика с некоторых пор стала восприниматься как элитарное искусство. Она постепенно делалась (или её делали) обязательным атрибутом, входящим в «джентльменский» набор аристократических ценностей, наравне с «Мерседесом» у подъезда, дачей на территории заповедника, квартирой с домработницей и т.п. Большая часть молодых людей не приняла этих ценностей, а вместе с ними и отвергла, к сожалению, и классическую музыку. Это с одной стороны. А с другой, молодёжь просто не воспитана на классике, у неё не было достаточного количества таких учителей, которые могли бы привить навыки восприятия симфонических произведений, оперы, балета…
В результате любовь к классическим произведениям, их понимание у нас стало возрастной чертой, да и то далеко не у всех. Печально, что и говорить, но вины рока здесь я не вижу.
