Меньше месяца не дожив до своего 32-летия, ушел разносторонне одаренный человек — музыкант и актер Анатолий Крупнов. Для всех он был просто Толикой, несмотря на то что его «Черный Обелиск» работал на одной сцене с Accept, Faith No More, сопровождал Sepulture в их российском турне… Два года Толик играл в “Шахе”, его бас звучит на диске «Beware», получившем четыре звездочки из шести в металхаммеровской рецензии. Играл в театре, в пьесе «Контрабас» у Сергея Зуева. Снялся в фильме Андрея И «Научная Секция Пилотов». Участвовал в совместном проекте с группой «Ван Моо». Для сборника, посвященного памяти Владимира Высоцкого, исполнил его песню «Про то, что случилось в Африке». Внес заметный вклад в творчество ‘Неприкасаемых «. Это то, что либо уже известно, либо можно прочитать в его многочисленных интервью, услышать (теперь уже только в записи) по радио, увидеть по телевизору…
Рассказать об Анатолии Крупнове я попросил Александра Юрасова (директор «Черного Обелиска»), который был знаком с Крупновым 10 лет.
Он никогда ни о ком не отзывался плохо. Терпел боль, не жаловался…
Нетерпим был в мелочах. У него были «свои” вещи, предметы. Каждая была выбрана с любовью — он их любил, но не берег… У него были 4 бас-гитары, и нельзя сказать, что очень уж ухоженными они выглядели, — не раз предлагали ему их продать, купить что-то другое… Ни в какую!
Он на эти четыре баса показывал и говорил: «Вон мои человеки стоят…» Но прежде всего музыкантом был. Музыкант в нем все перевешивал. И вещи, композиции рассматривал с точки зрения настроения, а не стиля. А сам как играл!.. Узнаваем был по манере: немного “сзади” играл, отставая как бы. Его часть ритм-секции была «с характером», но он всегда «работал на партнера».
Толик окончил восьмилетку по классу скрипки. С сестрой они вместе учились и играли дома, разойдясь по разным комнатам. На пианино играли по очереди: кто первый закончит — шел гулять.
Наиболее близким человеком для него была Алина, его жена: за 6 лет они узнали друг друга до мельчайших оттенков характера. Был, кстати, очень сложным человеком для родных и близких — не прощал мелочей, невнимания, требовал по максимуму с них. Для посторонних же — отличный человек!
Был очень щепетилен, у него никогда не было «звездной болезни» и излишней пафосности. Сколько раз, когда они с Алиной уходили из какого-нибудь заведения, она ждала его по полчаса в шубе у выхода и уже начинала беспокоиться, а он в это время совершал «круг почета», прощаясь со всеми. Никого не забывал. Не мог он уйти молча, внезапно, «по-английски»… Ему в любое время можно было позвонить: «Мне фигово… » — «Приезжай!» Всегда умел поддержать в грудную минуту, хотя сам в трудную минуту помощи не просил.
Очень честолюбив был. Если что-то делал, старался, чтобы лучше всех.
Что еще отличало — сидит, допустим, на студии, пора разъезжаться. Говорит: «Так, сегодня у меня троллейбусный день… » Это значит, что к себе на Юго-Запад он поедет, пересаживаясь с троллейбуса на троллейбус. «День маршрутного такси», трамвайные заморочки… Хотя есть деньги на машину! С ним интересно было гулять по Москве, а уж девушкам лучшего и пожелать трудно. Он хорошо знал историю Москвы (особенно — питейных заведений) и постоянно рассказывал что-нибудь интересное о тех местах, домах, мимо которых проходили.
Много чего у него было любимого… Напиток — 2/3 кофе, 1/3 водки — называл «Доброе утро, Толик!», без него, бывало, общаться не мог…
Толик был взрослый мальчик, и говорить о возможности окружающих удержать его от алкоголя и наркотиков — несерьезно. Но был, конечно же, использован весь спектр: ультиматумы, просьбы, угрозы… На гастролях я с ним жил в номере (я не пью вообще), и ему приходилось мириться с этим. Я не хочу переоценивать своей роли, но факт: когда он выпивал, просил «только Юрасову не говорить». Ему и врачи говорили: «Мы только твое орудие. Бросаешь ты, а мы только помощь». Толик был совершенно конкретный беспредел, он себя не щадил.
Героин употреблять он начал в марте 1996-го. Где-то написали бред о «нескольких годах» его зависимости от героина… Другое дело, что он умудрился столько его вкачать, сколько другим и за гораздо более долгою жизнь не приснится.
Диагноз в медицинском заключении о смерти — острая сердечная недостаточность. Год назад он завязал пить. Только пить, но он был такой беспредельный человек: и пил, и наркотики… В больницы по алкогольной линии он периодически ложился уже давно.
Батюшка на отпевании сказал, что Толик умер, как подобает христианину: за неделю до смерти он исповедался и причастился…
В 31 год был мудр по-настоящему, столько размышлял о жизни…
Находил общий язык со всеми; при всех своих талантах не чурался 14-15-летних фанатов. А мог сидеть, общаться с людьми, разбрасывающими пальцы, мог с интеллигентными людьми говорить… Везде он был своим.
Анатолий Рыков
Просмотр:
