Творческий путь музыканта Бека (Бекхана) Барахоева весьма нестандартен. Он создал группу БЕКХАН в Грозном за несколько лет до первого чеченскою конфликта, а в 1992 году уже вышел первый альбом «Мы вернемся». По понятным причинам, во время войны музыкантам было не до концертов и студийной работы. Во время своей второй поездки с концертами в Чечню, Юрий Шевчук заметил Бекхана и предложил группе записать второй альбом на студии ДДТ в Питере. Так появился альбом «На краю». Казалось бы, у группы начался «звездный» период творчества — тур с АЛИСОЙ и АГАТОЙ КРИСТИ, выступления на крупных фестивалях, а музыкальные журналисты практически в один голос называли тогда Бека «вторым Цоем» из-за похожести голоса и манеры пения. Но после столь бурного взлета, Бекхан «уходит в подполье» на долгие десять лет. Все это время Бек продолжал творить — появляются новые песни, которые вошли в альбом «Покаяние» (2008).
Мне приятно было познакомиться с Беком, особенно, после прочтения статей разных лет, где журналисты только и говорили, что о втором пришествии Цоя в лице Бекхана.
Бекхан оказался деликатным и умным собеседником, самодостаточным автором песен, в текстах которых нет и намека на «клонирование» творений КИНО.
ДРАЙВ: Первый вопрос несколько глобальный — расскажите, как вы начали писать песни?
Бек: это было так давно.. В школе я стихи пописывал, и, как обычно, пытался песни сочинять, бренчал на гитаре. Первые песни — те, которые я помню, такие смешные, детские. Мне за них теперь даже немножко неудобно.
ДРАЙВ: Эти песни остались в вашем архиве?
Бек: В те времена я вообще не представлял, как песни записываются в студии. Тексты были записаны на бумаге, но потом, во время событий в Грозном, многое пропало. Что-то позже вспоминал, записывал, а что-то просто в голове осталось. Действительно, порой смешно бывает — неужели я такое мог написать?
ДРАЙВ: Какими же были темы тех песен?
Бек: Какими угодно: девочка понравилась, например. Про предательство и о друзьях — эти темы значительно позже пришли. А в то время на волне такого махрового тщеславия тянуло меня в сторону героизма и романтизма. Слава Богу, из этого ничего не получилось.
ДРАЙВ: Логично предположить. что первые песни были написаны под влиянием групп, которые вы тогда слушали…
Бек: Ничего такого специально я не слушал, если не считать, конечно, той музыки из радиоприемников и телевизора, которая достанет тебя везде. У меня была тяга, скорее, слушать то, О ЧЕМ говорится в песне. И поэтому, если так можно сказать, я рос, все-таки, больше на В. Высоцком.
ДРАЙВ: Расскажите о первой группа, в которой вы играли.
Бек: Самая первая группа была собрана еще в Грозном… Это были люди, которые мне помогали, они находили время, чтобы сыграть, записать и на концертах выступить. Можно сказать, что они колымили — все делали бесплатно.
ДРАЙВ: Как складывались отношения в группе? Насколько я знаю, вы сотрудничали с разными музыкантами. Как расставлены приоритеты в коллективе: есть один лидер, которому все подчиняются или все музыканты в группе на равных правах?
Бек: У меня всегда личное отношение к музыкантам влияет на формирование коллектива. Главное, чтобы при общении с человеком не было дискомфорта — пусть даже он немножечко хромает в музыкальном плане, но при этом есть в нем что-то живое и настоящее.
ДРАЙВ: Как вы работаете над песнями? Тексты «приходят» к вам вместе с мелодией?
Бек: Не всегда. Чаще всего, конечно, песня сочиняется уже с музыкой. Во всяком случае, ясна примитивная форма — «рыба», которая в голове вырисовывается. Потом всем вместе это надо оформить — напеть, наиграть. А бывает и так, что родился только текст — что хочешь, с ним делай — а сыграть не получается. В этом случае я ловлю себя на мысли, что я не писал его как песню. Ну а так, чтобы озадачить всех музыкантов сказать: «Давай сядем и сделаем из этого песню» — такого не бывало ни разу.
ДРАЙВ: У вас не было мысли выпустить книгу стихов, куда войдут эти тексты?
Бек: Меня к этой мысли уже подталкивали несколько человек, но я пока не задумывался над этим серьезно.
ДРАЙВ: Вы считаете себя поэтом?
Бек: Поэтом я себя точно не считаю
ДРАЙВ: Помимо песен, есть ли еще какие-то способы самовыражения? Играете? Рисуете?
Бек: В футбол играю 🙂 Рисовать я не умею. Самоедство относится к самовыражению?
ДРАЙВ: В одном из интервью вы высказали очень интересное мнение о том, что общение с другими людьми влияет на творчество — невольно начинаешь писать в духе услышанного. В связи с этим, не возникало ли у вас желания уйти в горы или в пустыню, подальше от людей и заниматься тем самым «чистым творчеством», свободным от любого влияния?
Бек: Это очень интересный вопрос… Я бы не сказал, что абсолютно все, что пишется, создается под влиянием кого-то. Может быть, некоторые песни и бывают похожи на чьи-то — ведь нот всего семь… Я обычно практически никакой музыки не слушаю, так что эта похожесть случайна. Чтобы уйти в горы, на необитаемый остров, в тундру, тайгу, на берег океана — не хватит на Земле мест для всех желающих остаться наедине с самим собой. Хотя в нашей стране это сделать легче.
ДРАЙВ: Что вы вкладываете в понятие «творческая индивидуальность»?
Бек: Я вообще не знаю, что это такое. Это, скорее, относится к вопросу о тщеславии — идти только своей тропой. Правда, когда это само по себе получается — оно стоит того. А вот специально искать эту непохожесть — это неискренне. Во мне, конечно, тщеславие не до конца убито, но я никогда не пытался соригинальничать и понравиться.
ДРАЙВ: Вы хотели стать рок- звездой?
Бек: Приятно, когда тебя слушают. Приятно, когда на концерт приходят люди. Но всеми правдами и неправдами становиться «звездой», как вы говорите — это же нужно сидеть и перебирать: вот это подходит, это — нет… Грамотные в шоу-бизнесе люди подходят к проблеме комплексно: песня, костюм, шоу… Вот этого у меня нет.
ДРАЙВ: А вам нравится на концертах с публикой общаться?
Бек: В каком смысле?
ДРАЙВ: Многие считают, что от зрителей идет энергия, которая делает артиста наркоманом сцены. А некоторым наоборот, трудно — люди словно «забирают» энергию у артиста.
Бек: Иногда бывает очень трудно А бывает — очень здорово, естественно, хорошо. Это от многого зависит. В каждом городе своя публика, у каждой публики своя энергетика. Да и от внутреннего состояния тоже очень многое зависит.
ДРАЙВ: Часто бывает так — музыкант вкладывает в песню одно, а люди воспринимают её абсолютно иначе. Для вас важно, чтобы каждый зритель верно уловил смысл песни?
Бек: Нет. Я никогда не страдал от того, что где-то меня не поняли. Это неправильно, когда, например, нужно объяснять, что имел в виду художник, нарисовав картину. То же самое здесь — написал песню, а тебя спрашивают: «Что ты хотел здесь сказать»? Тогда надо просто за голову хвататься.
ДРАЙВ: Как на ваше творчество повлияло общение с Шевчуком, Кинчевым и другими рокерами?
Бек: Мы общались тогда, когда я уже что-то сделал. Поэтому на создание песен это не повлияло. Скорее, это было приятное, чисто человеческое общение.
ДРАЙВ: Вам не мешает сходство вашего голоса и манеры пения с Цоем? Были прецеденты, что некоторые даже путали ваши песни и цоевские.
Бек: Я действительно пел 1-2 песни, посвященные Цою. Мне нравилась такая их подача. Были и неприятные моменты, связанные с «бомбардировками» всякого рода по этому поводу. В этом плане моя позиция такова: нравится — слушайте, не нравится — не слушайте. А придраться можно, к чему угодно.
ДРАЙВ: Были в жизни какие-то знаковые события, которые повлияли на сегодняшнее ваше творчество?
Бек: К одному какому-то событию не могу это отнести. Скорее всего, это был целый комплекс событий, сформировавший мое понимание и оценку всего происходящего, включая и самого себя. Многие же вещи пересматриваются в течение всей жизни: вспоминаешь, что было правильно, а что — нет. Где-то посмеешься над собой, где-то начнешь себя «есть». Это все понемножку дает то общее состояние, которое впоследствии отражается в песнях. Я ведь специально ничего не пишу.
ДРАЙВ: Многие творческие люди «ловят» вдохновение, пребывая в разных состояниях — когда на душе скребут кошки или, наоборот, когда от счастья вырастают крылья. Что можете сказать по этому поводу относительно себя?
Бек: А я могу писать, и когда мне плохо, и когда хорошо. А могу ничего не писать в этих состояниях. Одно точно знаю — скорострельностью в этом плане я никогда не отличался.
ДРАЙВ: Вы чувствуете ответственность за слово, что вы несете людям в песнях?
Бек: С определенного момента — да. Хотя мне очень противно бывает что-то исправлять после написания текста, особенно, когда создаешь что-то быстро и сразу. И бывает такая подленькая штука — надо закончить текст, а хоть ты тресни — это состояние уже ушло. И тогда так малодушно что-то, по большому счету, дешевенькое в рифму подставляешь. Я в этих случаях над собой смеюсь потихоньку. Иногда, правда, получается исправить, а иногда хочется оставить, как есть — пусть видят, как ты смалодушничал.
ДРАЙВ: В последнее время в творчестве разных музыкантов так или иначе сквозит тема о конце света. Что можете сказать о своем отношении к Апокалипсису?
Бек: Я просто не знаю, что это такое. Когда идет мощный информативный поток (фильмы, книги об Апокалипсисе, где говорят, что человечество идет семимильными шагами к своему концу, да еще связывают это с религиозными канонами), складывается ощущение, что, действительно, так и есть. А когда начинаешь что-то историческое вспоминать, читать — понимаешь, что. по сути, ничего не изменилось. Появляется только что-то новое в науке, да техника идет вперед, а человек остается таким, как был. Может быть, и в Средневековье, когда были войны, люди тоже думали, что конец света наступает: человек во время войны ведь проявляется во всех своих крайностях. А прошло уже 200-300 лет, и человечество до сих пор существует. Поэтому мне сложно судить о конце света. Кто этот свет создал — только он знает, наверно.
ДРАЙВ: Что вы слушаете, читаете, смотрите?
Бек: Слушать — я ничего не слушаю, если не считать неизбежного: когда едешь куда-то или находишься дома — кто-то смотрит телевизор, и то, что оттуда доносится, хочешь — не хочешь, все равно в голове сидит. По поводу чтения — я люблю перечитывать Булгакова, Достоевского.
ДРАЙВ: Какая у вас жизненная философия?
Бек: Стараюсь никому не навредить и себе в том числе.
ДРАЙВ: Спасибо за интервью…
Группа БЕКХАН вновь начинает выступать на сцене — в ноябре состоятся концерты в Москве и Питере. Думаю, прочувствовать лирику Бека по-настоящему можно, увидев его в живую на сцене, когда музыкант раскрывает свою душу публике, не желая ничего получить взамен…
ПРОСМОТР
