THE VARIABLE JOURNAL

В рамках рубрики «Тамиздат» «ЭНск» представляет фэнзин «The Variable Journal», который редактирует и издает Robert Bird — англичанин, живущий в американском городе Сиэттле.
— Во втором выпуске «Контр КультУр’ы» была напечатана твоя статья под названием «Relax», в некоторой степени программная. Не мог бы ты вкратце напомнить ее содержание и рассказать о том, как изменились с тех пор твои взгляды?
— Ну, знаешь, я не могу вкратце рассказать о содержании этой статьи, потому что я с тех пор ее не читал — написал ее и сразу пожалел, что написал. У меня взгляды тут же изменились. Я наблюдал за советским роком в Москве в течение какого-то времени и мне не понравились какие-то моменты — очень сильные политические, тусовочные дела, которые вмешиваются в саму музыку. Все о чем-то спорят, все очень серьезно, а это, в общем-то, не соответствует натуре самой рок-музыки. С тех пор я продолжил, так сказать, свой отход от рок-музыки, я теперь понимаю, что какие-то серьезные темы рок- музыке просто не свойственны, что в этом жанре трудно сделать что-нибудь очень мощное. Рок- музыка по своей природе очень ограничена. Я вообще перестал слушать рок-музыку, кроме некоторых любимых музыкантов, и, в общем-то, у меня больше нет никаких определенных взглядов на развитие рок-музыки в России или где-нибудь еще.
— А какую музыку ты слушал тогда в Москве и какая до тебя доходила в последнее время?
— Я приехал в Москву и сразу же попал в тусовки, которые включают группы ВА-БАНК, ЛОЛИТА и другие, и в .такую, сибирскую тусовку — ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА, Янка, Ник Рок-н-ролл. Такую музыку я тогда слушал и с такими людьми имел дело. В общем-то, ВА-БАНК я и тогда не слушал… Я по-прежнему очень люблю Янку, ее музыку. Я очень хорошо помню ее выступления, которые видел. Снова собираю записи ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ. Летова нового взял слушать, мне понравился. Слушаю Башлачева старого… Ну, в общем-то, и все. Все остальное — просто из чистого любопытства. Скажем, новую запись Ника Рок-н-ролла хочу услышать — из любопытства. А из несоветского — Тома Уэйтса очень люблю, Леонарда Коэна. И в общем-то, все. Все, что касается рока.

В то время, когда я писал статью, рок-музыка была здесь еще не очень развита как музыка. У ДДТ действительно омерзительная музыка, я имел возможность убедиться. Этим летом я их побольше слушал, и, действительно, не понимаю, в чем привлекательность этой группы, — ну, кроме текстов. Есть тексты, которые я очень люблю, но музыка для меня не годится. Или у Летова… Та музыка, которую он играл тогда, была простая, примитивная и, в общем-то, не очень интересная по своей сути — опять-таки тексты интересные. По-моему, в статье я предлагал не думать особо о музыке, если не умеешь, если нет возможности записываться и т.
д. Что надо взять те возможности, которые есть, и что-то делать с этими возможностями. Чтобы было честно. Не притворяться Лу Ридом или DEAD KENNEDYS. Но с тех пор я расширил свои музыкальные вкусы, стал слушать классику — и понял, что в роке вообще нет музыки на самом деле. Кто-то сказал про панк: «Это было великолепное явление, потому что ты мог научиться играть два аккорда на гитаре, и все — поехали: группа и музыка, и все». Теперь я понимаю, что если не имеешь способности играть хорошо, так или так, то ты не свободен в своей музыке. Если ты играешь как попало, то, что приходит в голову, не думаешь об этом, не задумываешься о том, что ты хочешь сказать в музыке, чем ты хочешь это сказать, какими средствами ты владеешь, то получается очень однородная штука. У нас уже 40 лет идет рок-музыка — она, в принципе, не изменилась нисколько. Мы сейчас видим всякие волны — воспоминания о роке в 60-е годы, в 70-е годы,— то, что у нас называется «revival», обновление каких-то старых тенденций или мод в музыке,— это делает рок очень однородным, очень ограниченным в своем звучании, в своих возможностях. Получается, что мы просто повторяем, что было сказано совсем недавно, и сами придумать что-то новое больше не способны. Мы все убедились, что нужно знать два аккорда и что только так можно играть музыку. Но мы уже 40 лет играем музыку с двумя аккордами и, в общем-то, уже становится скучно. Я вот про новую запись Летова сегодня подумал… Она мне понравилась как музыка, в его спокойствии неком новом, но опять-таки он возобновляет какие- то старые тенденции и вперед не продвигается. В своей жизни, в своем творчестве, наверное, продвигается, но мы все это уже видели: он использует старые приемы и ничего нового практически нет. Я просто очень сильно разочаровался в роке в последнее время. Я вижу какие-то возможности — вот Том Уэйте мне очень нравится: он создает новый жанр в своем творчестве. Коэн мне нравится просто из-за текстов, он не музыкант, а поэт. Ну, еще какие-то индустриальные группы: EINSTURZENDE NEUBAUTEN, LAIBACH… Эта музыка возвращается к классической музыке в своих формах. Это очень сильно видно в последних записях NEUBAUTEN, на мой взгляд, они практически играют классическую музыку — с новыми инструментами, новыми приемами в музыке, с этим голосом ужасным, но все-таки это что- то новое и это очень редко сейчас. А переигрывать старые песни Элвиса или кого угодно — может быть, хорошо, ностальгия какая- то, но искусством или музыкой особой это назвать нельзя. А я в своей жизни жажду искусства, которое на меня производит впечатление, на которое я могу смотреть долго и не один раз и которое я могу не понять сразу. Рок-музыка — это уже для меня штука понятная, и если я ее слушаю, это из ностальгии, или, как я писал в этой статье,— я познакомился с этими людьми и мне интересно, что они делают. А продукция эта меня не особенно интересует.

— Среди твоих знакомых музыкантов есть также Юрий Наумов, который сейчас живет в США. Чем он занимается? И как ты с ним познакомился?
— Мы познакомились в Череповце в 90-м году на фестивале «Рок-акустика». Его музыка сразу мне понравилась на концерте. Он все-таки музыкант и умеет играть, и умеет писать очень мощные песни. Как певец, конечно, он иногда имеет тенденцию раздражать, но все-таки, на мой взгляд, он очень своеобразный артист. Он может понравиться, он может не понравиться, но его нужно уважать в конце концов за то, что он делает. Я ему устроил концерт в Сиэттле, в моем бывшем университете, в прошлом году. Сравнительно с моими ожиданиями концерт имел большой успех. Я думал, что, может быть, придут несколько студентов, изучающих русский язык, но пришло человек 150. В середине концерта он сделал перерыв, и больше половины людей остались, что меня очень удивило — это понятно, если знать, во-первых, его музыку, которую слушать два часа просто достаточно тяжело, и, во-вторых, если принять во внимание американцев, которые вообще что-нибудь делать два часа подряд не умеют. Он два часа играл свои вещи, которые, конечно, производят на слушателя очень сильное и очень тяжелое впечатление — особенно, если он понимает русский язык, а его понимали, наверное, человек пятнадцать на концерте: катафалк и т. п. достаточно тяжело слушать. В Америке он, видимо, имеет успех как гитарист. Ему предлагают записаться как инструменталисту: просто его песни без слов, что я считаю лучшей его возможностью. Если не понимаешь его слов, то его голос, наверное, очень раздражает… Я считаю, что он пользуется неожиданным успехом. Он имеет возможность играть довольно регулярно — в Нью-Йорке, в Бостоне, в каких-то других городах. Он, видимо, ездит в Калифорнию, вот к нам в Сиэттл приехал,— это больше, чем я ожидал. Ему, наверное, будет трудно пробиться на уровень большого артиста и ему во многом придется идти на компромисс — например, играть песни без слов, может быть, играть в группе, я не знаю, но, видимо, он должен быть доволен своими успехами в Америке.

— Расскажи о своем журнале.
— Это такой журнал… Я сейчас шесть месяцев провел в Союзе и, конечно, не имел возможности его выпускать. Один мой друг должен был редактировать его в мое отсутствие, но, видимо…Кстати, вот я совершенно не согласен, что люди везде одинаковы, но все-таки те писатели, те художники, те музыканты, которые мне попались в Америке, очень похожи на здешних тем, что все до одного очень ленивы. И в этом заключается, наверное, главная трудность выпуска журнала, потому что я решился делать это постоянно и я это делаю, несмотря на расходы, какие-то денежные проблемы, или на стиль стихов, рассказов или эссе,— если кто-то хочет что-нибудь там напечатать, он имеет возможность, если эта штука качественная. Но, к сожалению, у меня главная проблема была — собрать материалы, чтобы выпустить номер. Художник не присылает иллюстраций к рассказу, сам писатель не присылает рассказ или присылает с орфографическими ошибками, и мне приходится просто его переписывать… Эта вот лень распространяется чуть ли не на каждого человека, который так или иначе занимается искусством. Это грустно. Мы выпускаем журнал очень маленьким тиражом, вроде здешнего самиздата, наверное. Я вкладываю в журнал много часов времени на компьютере. К счастью, сейчас есть такие программы, которые способствуют таким изданиям… Я печатаю на лазерном принтере — это стоит в Америке больших денег — и делаю ксерокопии. Потом продаем в магазинах, где продают газеты и журналы. Цена на журнал чисто символическая. К сожалению, его никто не покупает: видимо, в Америке интереса к подобным изданиям нет никакого, что жаль, но будем стараться повлиять на сознание людей в этой стране и в вашей стране, если будет возможность. Поскольку я изучаю русскую литературу и русскую философию, я мечтаю выпустить двуязычный журнал с переводами. Но если там я все-таки нахожусь в одном городе, хотя бы в одной стране с этими ленивыми писателями, то здесь я просто не имею возможности дать им по морде, когда они не посылают мне своих рассказов. Я все-таки сомневаюсь в возможности подобного издания, но посмотрим. Этот журнал предназначен для всех: мы печатаем все, что угодно, без каких- либо философских или политических ограничений. К сожалению, в Америке почти все андерграундные, контркультурные явления имеют чисто политический характер, и мы хотели от этого избавиться и заниматься искусством, но оказывается, никто не интересуется этим: все рок слушают и читать по-моему, не научились все-таки в детстве, а жаль. Мы будеф рассылать свои послания по американским городам и надеяться на какой-нибудь эффект.

— В журнале ты печатаешь переводы текстов песен, в частности, Башлачева, Янки…
— Я занимался этими переводами в связи с университетом, я решил, что это все-таки важно. Я считаю тексты Янки и Башлачева литературными текстами и, к сожалению, в Америке подобных поэтов просто игнорируют — русских или американцев или каких- нибудь еще. Я решил поработать с этими текстами и попробовать передать на английском языке эти идеи, это отчаяние, эту безвыходность здешней жизни в андерграундных местах. Башлачев уже давно покончил с собой, а как раз когда я печатал в журнал Янкины тексты, она тоже покончила с собой, и этот журнал стал для меня своего рода памятником ей.
Конечно, с самими текстами у меня было много самых разных проблем. В ходе этого перевода я окончательно убедился в невозможности адекватного перевода с одного языка на другой. У обоих артистов была привычка употреблять много пословиц, поговорок, крылатых фраз, множество символов ежедневной или неежедневной жизни, которые нужно или раскрыть для англоязычного читателя просто способом сносок, комментария, или переписать все заново, стараясь передать тот же смысл, то же чувство совершенно разными способами, разными литературными приемами. Я старался перевести эти поговорки и пословицы адекватными английскими, что не всегда возможно: в английском языке просто гораздо меньше таких языковых приемов. Особенно у Башлачева — у него есть такие цепочки поговорок, когда какие-то слова заменяются, а потом повторяются в течение одной песни и потом это может продолжаться в другой песне с теми же словами — в разных других фразах и конструкциях. И это оказалось просто невозможным. Я боюсь, что переводы не отражают сути этих текстов. Может быть, мне удалось передать, скажем, некоторые их особенности, но все-таки в моих английских переводах они не имеют тех литературных достоинств, которые имеют по-русски. Что жалко.
The Variable Journal с/о Robert Bird 8216 29th Avenue N. New Hope, MN 55427 U.S.A.
Беседовал: Сергей ЧЕРНОВ, СПб, январь 1992


Обсуждение