Год назад на «Интернеделю» в Новосибирский Академгородок приезжали лидеры музыки 90-х — группа THE SHAMEN. В это время лондонская группа NITZER ЕВВ вместе с широко известным DEРЕСНЕ MODE совершала гастрольное турне по Европе. А теперь NITZER, играющий жесткую техно-музыку, стал несомненным гвоздем программы музыкального фестиваля «НUMANIA MUSIC».
Ниже — выдержки из интервью лидера NITZER EBB вокалиста Дугласа Маккартни и ударника Бона Харриса.
— Традиционный вопрос: как начиналась ваша деятельность?
БХ: Это было где-то в 82-83 году. Мы были молоды, учились в школе, нам было всего по 15 лет. В городе, где мы жили, было очень скучно. Единственное, что нам хотелось — это развлечься. Мы не заглядывали далеко вперед. Сначала нашей целью было устроить концерт в школе, потом — выступить в Лондоне, дальше Европа, запись альбома… Мы достигли определенного успеха, сейчас у насесть деньги, чтобы жить нормально, нас записывают две компании. Мы можем ни к чему не приспосабливаться. Единственное, чего мы хотим — это большей свободы в самовыражении в музыке. Конечно, хотелось бы. чтобы нашу музыку слушало больше людей. До Сибири мы выступали по всей Англии, Америке, Европе. Наша цель сейчас — расширить свою аудиторию.
— К какому стилю вы сами относите свою музыку? Какие группы близки вам?
ДМ: Мы не хотим его как-нибудь определять. Мы предоставляем это право слушателям. И не причисляем себя к какому-то направлению. Есть группы, которые нам нравятся, и которые, естественно, наложили отпечаток на наше творчество. Это, например, METALLIСА.
БХ: Мы всегда счастливы, когда кто-нибудь думает самостоятельно.
Тогда мы видим, что нас понимают или хотя бы стараются это сделать.
— Какую ответную реакцию вы хотели бы видеть на своих концертах? И насколько должен быть заполнен зал, чтобы считать выступление успешным?
БХ: Не важно, сколько народу придет, все зависит от того, как они будут себя вести. Если в зале даже два человека, и они получат кучу удовольствия, можно считать, что мы -работали не зря. Но если двум тысячам зрителей музыка нравится, то это естественный успех.
— А наша публика как встретила вас?
ДМ: Нам показалось, что людям интересна наша музыка. Она им кажется новой, необычной — ну, например, потому что у нас нет гитарной партии, зато два ударника. Может быть, люди к такой музыке еще не привыкли, но по реакции можно судить, что она нравится.
БХ: Люди всегда реагируют индивидуально — так, как это им нравится. Прекрасно, когда человек думает о чем-то своем и выражает свое отношение к музыке, но, с другой стороны, реакция толпы в целом тоже важна.
— За эти годы состав группы сильно менялся?
ДМ: Боб и я с самого начала, а барабанщик менялся несколько раз. Последний — Джулиан — играет с нами уже около двух лет.
БХ: Особых изменений это не несло. Но более важную сторону творчества составляет то, как мы с Дугласом воспринимаем друг друга. Как мы понимаем себя, и какая связь между нами двумя и настроением зрителей. Чем ближе эта связь, даже на химическом уровне, тем больше сила нашей музыки.
— Имеет ли какое-то значение ваш внешний облик на сцене?
БХ: Да, мы хотим понравиться публике. В то же время немаловажно то, что нам самим хочется надеть, чтобы удобно себя чувствовать и свободно двигаться.
— Во время своего выступления вы раздеваетесь и остаетесь почти обнаженными.. Вам просто жарко или хочется показать красоту мужского тела?
БХ: Та сила, которую мы выражаем музыкой и танцем требует показать, где эта музыка рождается. Нет ничего противоестественного в том, что мы показываем свое тело, в котором вырабатывается эта энергия.
— Бывают ли случаи, когда вас не принимают на энергетическом уровне?
ДМ: Обычно бывает как раз наоборот. Люди приходят на наш концерт, который потом превращается в шоу, чтобы получить эту энергию, и после, входя с нами в тесную энергетическую связь, сами иногда начинают раздеваться, девушки тоже сбрасывают верх, бросают одежду на сцену, всем удобно и весело. То, что в музыке много сексуальной энергии — это очевидно. В этом проявлении мощи нет ничего плохого.
— А как вы вообще относитесь к женщинам?
ДМ: О, да! Нам очень нравятся женщины. Мы их любим. Я был женат, у меня есть дочь и теперь всех женщин я воспринимаю через свою дочь, через мою сегодняшнюю подругу. Мы хотели бы понимать женщин, как понимаем самих себя.
— Я думаю, что для вас не секрет: по миру ходит слух, что вы являетесь симпатичной влюбленной парочкой. Вот и сами вы сказали, что стремитесь понимать женщин как самих себя. А как вы понимаете самих себя и вообще мужчину?
БХ: Да, эти истории появляются постоянно. Ничего страшного п странного в этом нет. Наша музыка, например, очень нравится гомосексуалистам, но мы обыкновенные люди, и никакого отношения к ним не имеем.
— У нас геи осуждаются обществом, а иногда и законом. Последнее время отношение изменилось, о гомосексуализме стали писать, они дают интервью журналистам, устраивают съезды. Как у вас в стране видят проблемы сексуальных меньшинств?
БХ: Люди свободны выражать себя как хотят, и не только в области секса, но всегда и везде, если только это не связано с каким-то насилием, пока это не причиняет боли другим.
— Употребляете ли вы наркотики? Если да, то что они вам дают?
БХ: Да, мы пробовали наркотики. Употребление наркотиков — это примерно то же, что и свобода в любви. Все подобные вещи созданы, чтобы получать какое-то удовольствие, чтобы почувствовать себя па некоторое время счастливее. Но человек должен всегда контролировать свои действия.
— Вы верующий, или крест на груди — просто украшение?
ДМ: Пятьдесят на пятьдесят. Я не фанатик, по верю в силу Всевышнего.
— Какое впечатление у вас осталось от поездки?
ДМ: Пребывание в вашей стране было для нас культурным шоком. Публика принимала нас хорошо, но организация концертов была ужасной. Если мы и приедем в Россию еще когда-нибудь, то во-первых, со своим менеджером, а во-вторых, летом (очень уж у вас холодно!). Мы бы хотели устроить где-нибудь на улице, на площади грандиозный концерт, чтобы нас могли слушать все желающие.
Интервью Евгении ТЕРЯЕВОЙ
Представлено «ЭНску» К. Обильным.
