Юрий Наумов и его жена Анна уже около полутора лет живут в Нью-Йорке. Они — двое из числа тех пятнадцати тысяч советских эмигрантов, которые появились здесь в 1990 году. Кто-то из этих переселенцев уехал из Советского Союза в поисках свободы, от политической нестабильности, кто-то — по религиозным и социальным соображениям, кто-то — в поисках лучшей работы.
Юрий же покинул свою страну, чтобы обрести то, что для него является самым главным — право петь блюз. Он объясняет это так: «В СИБИРИ НЕТ СЦЕНЫ ДЛЯ ТАКИХ КАК Я».
Однако вся проблема в том, что, по словам Юрия, Америка совсем не обязательно предоставляет свои подмостки для таких, как он — не потому, что он не умеет играть, а потому, что русский вариант блюза, к тому же с русскими текстами, мало известен здесь. Юрия пока не знает никто из агентов фирм звукозаписи, но его виртуозная игра на гитаре позволила ему давать регулярные концерты в Вилидже. У него появилось небольшое число верных поклонников, которых подкупает необычное сочетание таких его качеств, как честность, юмор, критическое отношение к себе и высокое техническое мастерство. Его фэны улыбаются, когда он объявляет свои любимые гитарные соло «Standing Hard», «Hooligan Blues», «Swinging Cat», баллады «Катафалк» и «Поролоновый Город».
Обычно, когда Юрий поднимается на сцену, его приветствуют возгласами: «Эй, мама!» — это частый рефрен его песен.
В первую субботу февраля 1992 г., в годовщину первого выступления Юрия в «свободном мире», его поклонники собрались в кафе Speak Easy в Вест-Вилидж послушать первые его песни, написанные на английском языке.
«Я НЕ МОГ ПОДУМАТЬ, ЧТО СМОГУ ТАК СКОРО НАЧАТЬ ПИСАТЬ НА АНГЛИЙСКОМ…»
— сказал Юрий перед концертом.— «Анна, хоть и не высокомерна, но чувствуя себя всегда более уверенно в английском языке, сказала, что она просто поражена — она думала, что на это уйдут годы».
Юрий вышел на сцену, а мы вместе с Анной заняли места в зале. Настраивая гитару, Юрий казался сердитым. «Моя гитара нервничает»,— сказал он. Собравшиеся в зале одобрительно рассмеялись «прошу вас простить мне мой сильный акцент и ошибки в произношении слов,— начал он.— Но, наконец, я могу как-то сократить расстояние между нами. Теперь вы будете немного представлять, о чем все это…». И он довольно резко начал свою первую песню — «The Art of Survival». Он описывал одинокого человека, бегущего по безлюдным городским улицам, в которого стреляют с крыш. Припев был таков:
«ДАЙТЕ МНЕ ШАНС ВЫЖИТЬ НА НИЧЬЕЙ ЗЕМЛЕ».
«Трудно поверить,— шепчет нам Анна.— Он практически не допускает ошибок!» Через полчаса Юрий возвращается к привычным для него русским стандартам — «Moscow Boogie», «Поролоновый Город», призывает слушателей: «Пусть никогда не кончается ощущение пространственного перемещения».
Звучит гитара — Юрий проделывает с ней что-то недоступное объяснению и пониманию. «У него подход музыканта, играющего дельта-блюз, но в дельта-блюзе вы не найдете подобных контрапунктов»,— говорит Эмитаншу Дас, индийский кинопродюсер, снимающий документальный фильм о Наумове. Его слова продолжает Марлен Тартальоне: «Он стоит над любой национальностью, над любой страной, над любым этническим началом. Создается впечатление, что ударяя по струнам, он раздвигает границы. Это его личная мифология».
Орудием этой мифологии является девятиструнная акустическая гитара — первая из изготовленных Сергеем Ноздриным — известным русским скрипичным мастером.
Юрий извлекает из своей гитары звенящие допплер-эффекты, перебирает отдельные ноты, как будто играет на арфе, берет аккорды в разных регистрах, с разной скоростью, играет на верхних порожках грифа, словом, создается впечатление, что одновременно звучат три гитары.
ЕГО ПОКЛОННИК ПО ИМЕНИ АТТИЛА НАЗЫВАЕТ ЕГО МУЗЫКУ «ЧУДОДЕЙСТВЕННОЙ».
Сам же Юрий гораздо менее уделяет внимания своей игре на гитаре, чем хотелось бы его фэнам. Он больше заботится о текстах песен. «Я никогда не хотел быть знаменитым гитаристом или певцом, не хотел быть секс-символом,— говорит он.— Я хотел быть серьезным композитором». То, что Юрий называет блюзом, не имеет ничего общего с Би Би Кингом или Хаулин Вулфом — никто из них не спел бы «…прокричи в звездное небо, маленький негодник». Но Юрий считает, что он, как русский, идеально создан для блюза. «Луи Армстронг — это не мой путь,— говорит он.— Я далек от классического джаза. Понимаете, в ткань русской жизни вплетено очень-очень много были. В России практически невозможно играть блюз с официальной сцены, но на самом деле Россия — это лучшее место для того, чтобы создавать и петь блюз. Люди там лучше и понимают все серьезное, глубокое, наболевшее. Обычно в России поклонники музыки слушают одну-две группы. Американцы же готовы слушать все подряд. Мне часто советуют получше послушать джазовую и блюзовую классику. Я не обижаюсь на такие советы. Когда человек слушает много русской музыки, для него все группы становятся похожими друг на друга и их музыка тоже. Лучше уж не слушать ничего. Во-первых, это не приведет к подражанию, во-вторых, вы будете твердо уверены в том, что вы делаете — действительно ваше».
По прибытии в Нью-Йорк Наумовым пришлось расстаться с некоторыми несбыточными мечтами. «Я думал, что все здесь будет по-новому, современно,— рассказывает Юрий.— Первым делом я направился в Американский институт гитары. Телефон его я нашел в справочнике. Мне показалось, что это должен быть огромный небоскреб, в котором на каждом этаже масса разных гитаристов. Когда я туда пришел, это оказалось далеко не лучшего вида маленькое здание, но, когда я сказал какому-то человеку, что я блюзовый гитарист из России, он сразу же предложил: «Что ж, заходи, сыграем!».
«ЮРА ОТВЕЛ СЕБЕ СЕМЬ ЛЕТ НА ТО, ЧТОБЫ ДОБИТЬСЯ ИЗВЕСТНОСТИ,—ГОВОРИТ АННА.—МЫ ЗДЕСЬ ПОЛТОРА ГОДА — И ОН УЖЕ ДАЕТ КОНЦЕРТЫ РАЗ В ДВЕ НЕДЕЛИ».
«Обычно я репетирую от трех до пяти часов в день,— рассказывает Юрий.— В основном, ночью, с 10 часов вечера до 4—5 утра. Веду совиный образ жизни».
«Наш хозяин, правда, иногда сердится,— сообщает Анна. Юрий возражает: «В общем-то я не могу сказать, что играю очень громко».
«Русский блюз» The New-Yorker, feb.17, 1992
Перевод С. Башловкина
Фотография представлена С. Сотниковым
Подпись под фото: «Кафе Speak Easy, дек.1991».
