Поэзотворцу Игорю Северянину посвящается
РАКОВАЯ ШЕЙКА — нормальное панк-образование, существующее в криминогенно-андерграундовых условиях города Киева. Качеству творимого его участниками материала можно дать следующую характеристику: это — весело и красиво. Также имеет место столь соблюдаемая в нашем городе штука, называемая концепцией. А заключается она в том, что все песенки, песни и композиции, написанные этой компанией, посвящены алкогольной тематике. Причем алкогольное опьянение понимается не как вызов обществу, а как состояние души, как возврат к положительным эмоциям и хорошему настроению. Так очень точно срифмовал один поэт:
Человек и перья птиц,
Водка и карета —
Из одинаковых частиц
Состоит все это
Трудно представить себе панка со светскими манерами. Панка, который потягивает ликер из хрустальной рюмки и комментирует свое творчество, воплощенное в магнитоальбом с душевным названием «Дуют Ветры в Жопу Нам». Я никогда не встречала большего несоответствия названия альбома текстам песен. Ведь в них незримой тенью присутствует самый-утонченный русский поэт XX века — Игорь Северянин. Поэтому в альбоме предостаточно разных «эскизеток», «ронделей», «диссо-рондо», «эго-рон-дол» и «триолетов». Кстати, панка с хрустальной рюмкой в руке нехарактерно зовут Серафим, он свободно изъясняется по-английски (подумаешь, Роттен тоже свободно спикал на english! — традиционное прим. машинистки) и имеет каллиграфический почерк. Но все-таки попробуйте представить себе Серафима-херувима. Да, у него вдобавок еще ангелоподобная внешность. И он разглагольствует, взобравшись на скамейку возле памятника выдающемуся вкраинскому государственному деятелю давно прошедшей эпохи:
— Меня всегда удивляло, что люди так ополчаются на вино. По-моему, только пьяный человек и живет как следует. Делает только то, что ему хочется. Хочется ему петь — поет, хочется танцевать — танцует, и не стыдится своей радости…
В этот момент музыкантам РАКОВОЙ ШЕЙКИ и мне, затесавшейся в их ряды по долгу службы, хотелось своей радостью поделиться с соотечественниками, снующими мимо мелкими пробежками. Граждане на предложение испить ликеру из хрустальной рюмки реагировали с откровенной неприязнью. Но мы не обижались, а Серафим продолжал развивать свою гуманистическую теорию:
— Люди не умеют пить. Они слишком озлоблены. Лично я в пьяном виде -самый добрый человек, потому что я забываю о всех творящихся вокруг меня гадостях. В трезвом состоянии я скорее набью кому-нибудь морду, чем в пьяном…
Тут я не выдерживаю и очень ехидно удивляюсь тому, что у пьяного человека будто бы нет проблем — так получается. В ответ Серафим цитирует классика, чье имя внесено в эпиграф:
Я пить люблю, пить много, вкусно,
Сливаясь пламенно с вином.
Но размышляю об одном
И не могу решить искусно.
Да, мудрено решить мне это
И в этом вся моя вина!
Поэт ли хочет грез вина,
Вино ли просит грез поэта?
Когда декламация заканчивается, разговор переходит к более житейским вещам.
Меня интересует их отношение:
— к внутренней и внешней политике: непечатно;
— к экономике: аналогично;
— к подорожанию крепких напитков: «красота требует пожертвований»:
— к женщинам: «главное при любых ситуациях сохранять равновесие!»;
— к температуре +5 в декабре: «потепление — оно, конечно, приятно. Но только — во время суровых морозов понимаешь истинную ценность огненной жидкости…».
Серафим + Вовик + Пашка. Соответственно, гитара, ударные и бас. Последний инструмент, надо сказать, одолжен со смутной надеждой затяжного невозвращения. Репетируют в районном подростковом клубе, числясь там как бы преподавателями музыки. Таким образом, в стройные ряды выбирающего «пепси» поколения потихоньку вносится смута. Ведь красиво жить не запретишь. Так же, как и обмакивать ананасы в шампанское.
А закат в это время догорал совершенно электроссонансно. Вода в так и не замерзшей былинной реке плескалась «дессертно — совсем мускат-люнельно». Мы разбили хрустальную рюмку о холодный камень и удалились, насвистывая «Рондо Оранжевого Заката».
Татьяна ЕЖОВА (МИАУ-Культ)