Разгон журнала «Ухо» явился лишь одним из фрагментов крупномасштабной антироковой кампании 1983-84 годов. Сигналом для тотального наступления на самодеятельный рок послужил доклад К.У.Черненко «Актуальные вопросы идеологической и массово-политической работы партии», содержащий, в частности, следующие строки:
«Не все удовлетворяет нас и в таком популярном искусстве, как эстрадное. Нельзя, например, не видеть, что на волне этой популярности подчас всплывают музыкальные ансамбли с программами сомнительного свойства, что наносит идейный и эстетический ущерб» /1/.
На языке аппарата подобное высказывание означало лишь одно — начало атаки. Ком, пущенный с горы, кубарем помчался вниз. На закрытом совещании в Министерстве культуры РСФСР спустя всего несколько месяцев прозвучали более конкретные формулировки:
«В настоящее время в Советском Союзе насчитывается около 30.000 профессиональных и непрофессиональных ВИА, и наш долг состоит в том, чтобы снизить это число до нуля».
Сказано — сделано. «Дело Романова», «винт» БРАВО, репрессии против ТРУБНОГО ЗОВА, Шевчука, МУХОМОРОВ, Е.Морозова
(ДК) следовали друг за другом непрерывной чередой. После судебного процесса над группой ВОСКРЕСЕНЬЕ /2/, организатор подпольных концертов Владимир Литовка (журналы «Зеркало», «Ухо») был арестован, а затем, после следственного изолятора, попал в тяжелом состоянии в больницу.
Рок-движение казалось обезглавленным и выключенным из жизни вплоть до осени 1986 года. Последний гвоздь в крышку рок-н-ролльного гроба вбило постановление Минкульта об обязательном исполнении самодеятельными фуппами песен официальных композиторов — которые должны были составлять не менее 80% их репертуара!
По выражению Свиньи, «или вы целуете теперь пятки Фрадкину и Пляцковскому, или вам нечего делать в музыке».
«Будь у тебя хоть десять филов коллинзов в голове и десять полов Маккартни в руках, ты все равно ничего не сможешь сделать в музыке, если поешь дементьевские стихи»
— резюмировал ситуацию бесконечно далекий от андефаунда Михаил Литвин.
Следствием подобной политики явилась отмена практически всех электрических сейшенов: существует версия, согласно которой в Москве в течение последующих полутора лет на было проведено ни одного полноценного рок-концерта /3/.
«Только и осталось, — мрачно шутил забиваемый глушилками Сева Новгородцев, — что залезть куда-нибудь на фонарный столб и, вытянув руку в сторону железного горизонта, прокричать: “Мечты рассеялись, товарищи красные рокеры, мечты рассеялись!”»
Но в тот самый момент, когда казалось, что все инакомыслие в стране задушено на корню, и в жизни нет не только солнца, но даже места для солнечного света… в тот самый момент и появился новый источник человеческой честности, духовности и бесстрашия.
Речь идет о журнале «Попе».
ПЕРВАЯ РЕДКОЛЛЕГИЯ
Назвать «Попе» московским журналом можно весьма и весьма условно. Пожалуй, в истории самиздата еще не было издания, которое бы выпускалось людьми, живущими в абсолютно разных городах и поселках и при этом ни разу не видевшими друг друга в лицо. Долгое время «Попе» готовился в трех различных местах — Москве, Питере и далеком якутском поселке Белая Гора. Москвич Борис Хромов предложил своим приятелям по рок-переписке и отчаянным меломанам Радиславу Лосеву (Питер) и Александру Семенову (Якутия) создать, путем обмена информацией и статьями, собственный журнал.
Идея родилась не на пустом месте. Еще в 1983 году заочное сотрудничество этих людей в перспективе имело целью написание заказных материалов для «Уха». Именно Хромов, знавший через третьих лиц выход на Сигалова, получал фотокопии журнала и продюсировал появление в невышедшем номере «Уха» профаммной статьи про Юрия Лозу. Прекращение деятельности «Уха» почти автоматически послужило для Хромова толчком к созданию нового проекта.
Название «Попе», как выяснилось впоследствии, выбиралось редакцией из сугубо компромиссных соображений. Предлагаемые варианты: «Челюсти», «Советы» (или
«Soviet») были забракованы Хромовым, с точки зрения которого название «Советы» выглядело уж слишком подозрительно. Тем не менее, в журнале изначально было решено писать исключительно о «советах» и концептуально отказаться от публикаций о «буржуйском» роке. «Такой вот буколический экстремизм» — иронизировал спустя десятилетие Семенов. По замыслу Хромова, на примере стилистики «Уха», новый журнал должен был предложить читателям совершенно вольный стиль изложения без купюр. Стиль, передающий атмосферу, в которой создавалась поп-музыка 83-84 годов.
…Дебютный номер «Попса» был готов уже весной 84 года и появился на свет без редакционной статьи, без каких-либо опознавательных знаков и с материалами, подписанными таинственными псевдонимами.
В ситуации чуть ли не еженедельных антироковых пофомов Хромов предолжил следующий метод работы. На себя он брал функции основного добытчика информации, корректора и окончательного координатора всего процесса. На Лосеве был обзор ленинфадской сцены, а Семенов писал аналитические статьи и «доводил до ума» стилистику присланных из Москвы Хромовым материалов.
Безусловно, самым загадочным в тройке Хромов-Семенов-Лосев выглядел Александр Семенов. Дело в том, что этот человек, помимо явных литературных способностей, обладал феноменальной памятью, имел массу друзей в разных городах и был бешенным поклонникам всего авангардного и крутого. Под псевдонимом «Мах-Махомат» Семенов преспокойно клепал абсурдные статьи, сидя у себя дома в Якутии. Материал для них он получал от Хромова и от земляков-студентов, учившихся в Питере и Таллине, по совместительству тусовавшихся в «рок-слоях» по месту учебы. В итоге, получив из оазисов долгожданную информацию, Семенов компилировал и аранжировал ее до пристойного вида, а затем присылал Хромову в Москву. Последний и печатал ее в журнале, автоматически объединяя новости из трех населенных пунктов в одно целое.
Вообще, отношение к року внутри «Попса» напоминало «лебедя, рака и щуку», в результате чего журнал получался достаточно разношерстным.
Хромов — типичная «рабочая лошадка» — специализировался, в основном, на обзорах свежих «роликов» /4/и интервью с рок-звездами. В сферу его интересов попадали не только москвичи (ВОСКРЕСЕНЬЕ, ГУЛЛИВЕР, Лоза), но и питерские рок-музыканты, интервьюировать которых Хромов специально ездил в Ленинград /5/. Из воспоминаний Хромова следовало, что когда он выяснял у рокеров их мнения относительно других команд, неожиданно оказалось, что сами музыканты не слышали больше 90% других любительских групп. Названия типа МУХОМОР, ЗМЕЙ ГОРЫНЫЧ БЭНД или ДЕВЯТАЯ ТАНКОВАЯ АТАКА вызывали у них откровенные приступы смеха. (Самиздат и периодику рокеры особенно не читали — да, подозреваю, что и толстые книги — тоже.)
Зато сам Хромов прекрасно ориентировался во всех сложностях закулисных поп-интриг и зачастую публиковал в журнале поистине бесценную информацию подобного плана. К примеру, Рейн Ранаап прокомментировал отказ РУИ от участия в очередном тартусском фестивале следующей фразой: «Мы не хотим выступать там, где культивируются только джазовые составы и откровенно недооцениваются выступления настоящих рок-команд». Весьма любопытными оказались также высказывания Александра Давыдова по поводу причины его ухода из СТРАННЫХ ИГР, Юрия Лозы — про коллег из ПРИМУСА и т.д. и т.п. Да что там говорить — в «Попсе» были явно неравнодушны к музыкальным сплетням и щедро делились ими со своими читателями.
Возвращаясь же к личности Хромова, необходимо отметить, что сам он тяготел к мелодичному попсу и технарям типа АВТОГРАФА и КРУИЗА, но при этом искренне не врубался в панк-рок, постоянно толкая идею публикации антипанков-ской статьи с претенциозным названием «Автоудовлетворение Мухомора на Диван-Кровати».
Под «Диван-Кроватью» тонко подразумевалась группа ДК периода брутальностей Жарикова типа: «Ты, журча, снизошла с унитаза». Однако идея подобной статьи неожиданно натолкнулась на сопротивление коллег и, в итоге, в макет не попала /6/.
Семенову, в свою очередь, активно не нравилось искусственность музыки группы ГУЛЛИВЕР /7/. Интервью Хромова с группой он в свой вариант журнала не включил (!), считая данный проект ниже уровня обслуживания. Пусть даже и в самиздате.
…Помимо материалов Хромова и Семенова, добрую половину первого номера «Попса» занимал питерский блок Радислава Лосева — пожалуй, самый солидный по части аналитики. Еще со времен журнала «Рок-салат» Лосев традиционно подписывал все свои статьи псевдонимом «Rock-Salad», выбранным автором вследствие безоглядной любви к тем передачам «ВВС World Service», которые вел Томми Вене. Вообще говоря, «Рок-салат» был не только квалифицированным поклонником рока, но и высокообразованным человеком с весьма неузким кругозором. В его статьях постоянно встречались цитаты из Хлебникова, Марцинкявичуса, Волошина, Евтушенко; анализируя русский рок, Лосев зачастую проводил небезобидные параллели не только с культовыми западными группами, но и с такими составами как MUSICAL YOUTH, STAR SOUND, FREE или SKY /8/.
Большинство присланных Лосевым из Питера материалов имело два направления. Первое — обзор рок-клубовских концертов с явными симпатиями в адрес АКВАРИУМА, ЗООПАРКА и СТРАННЫХ ИГР. Второе — стадионные шоу а-ля АВТОГРАФ-ВЕСЕЛЫЕ РЕБЯТА с комментариями типа: «группа (АВТОГРАФ. — А.К.) становится очень похожей на того глухаря, который глохнет в экстазе от собственного пения».
Наиболее же стратегически важным материалом Лосева был его ответ на… вышеупомянутый доклад Черненко. Статья «Что же и почему всплывает?» по форме также представляла отчетный доклад и не только содержала детальную оценку рок-ситуации в стране, но и прямо указывала на причины массовой безвкусицы в прессе, худсоветах и рядах Союза композиторов. Надо было обладать немалым мужеством и тем, что принято называть «гражданской позицией», чтобы решиться в 1984 году написать следующие строки:
«Идеологически подкованных товарищей смущают и пугают малейшие пессимистические и критические нотки в текстах рок-групп, не говоря уже о каком-либо социальном подтексте или религиозном идеализме. Маразматических ретроградов коробит буквально все…
…Но позвольте спросить: в чем состоит идейность большинства пресловутых ВИА? Откуда ей взяться, если у них не никаких своих идей, принципов, взглядов, если их репертуар состоит в основном либо из отечественной любовной лирики и оптимистического захлеба псевдопатриотизма, либо из дотошно копируемых западных шлягеров с удивительнейшими по идиотизму текстами…»
Спустя пять лет «Урлайт», комментируя «Попе», охарактеризовал его как издание, в котором «уголовно наказуемые выпады против Устиныча паталогически соседствовали с рекламой ВЕСЕЛЫХ РЕБЯТ». Сейчас можно однозначно заметить, что насчет рекламы «Урлайт» не компетентно «загнул», скорее всего имея в виду хит-парады «Попса».
Хит-парады в журнале были отдельной песней. Помимо революционных материалов, вполне объяснимое желание народа «оттянуться» выливалось в «Попсе» в фейерверк всевозможных топов: начиная с лучших фу пп-инструментал истов и заканчивая топом «Мерзкие типы». Всего таких топов было больше двадцати, и все три редактора на досуге подобным образом оттачивали свой интеллект. Примечательно, что в топе «Кто лучше всех одевается» у «Рок-салата» под первым номером фигурировала Элеонора Беляева. Рубрики «Кто лучше всех раздевается» в журнале не было.
Впрочем, в хит-парадном блоке не обошлось и без любопытнейшего курьеза. Большой поклонник АКВАРИУМА, Лосев в разделе «Альбом года» лучшим назвал «Радио Африку», лучшим гитаристом — Ляпина, а лучшим басистом удостоился стать М.Файнштейн.
Дело в том, что из-за недостатка информации Лосев в то время еще ничего не знал об Александре Титове. Тем не менее, не может не вызвать уважения тот факт, что Лосев оценил уровень его игры на бас-гитаре по «Радио Африке».
«С вариантами Радислава трудно согласиться» — обмолвился тогда Хромов, но все их без изменений в журнал включил.
…Незадолго до выхода «Попса» N 2 Радислава Лосева в 24-лстнсм возрасте совершенно неожиданно забирают в армию. Получив от Хромова в бандероли фотокопию фрагментов первого номера и информацию о выходе следующего, Лосев написал в ответ:
«Я рад, что вы продолжаете наше черное дело».
Возможно, что именно эта фраза дело и погубила: письма Лосева начали тщательно проверяться. «Попе» N 2, высланный Хромовым из Москвы на Украину, где служил Лосев, до последнего так и не дошел /9/. К этому моменту Лосев уже со всех сторон был плотно обложен чекистами.
О фактическом разгроме «Попса» госбезопасностью «Рок-салат»-Ло-сев дал следующую информацию:
«Я ничего не хочу говорить, т.к. это совсем не интересно. Когда-то у Мандельштама спросили про стихотворение «Мы живем, под собою не чуя страны…» Что-то в этом роде время от времени спрашивают и у меня. Я отвечаю: «Да», как в свое время ответил и Осип Эмильевич. Ограничусь этим фактом».
…Довольно долго многие (и мы в том числе) были уверены, что на этом история «Попса», собственно, и закончилась. Оказалось, что это не так.
ВТОРАЯ РЕДКОЛЛЕГИЯ
В процессе дальнейшего исследования выяснилось, что госбезопасность взялась за «Попе» довольно основательно. Лосев получил официальное прокурорское предупреждение (о недопустимости издания самиздатовского журнала) со штампом Киевского Краснознаменного военного округа. Какие-то неприятности были тогда и у Хромова в Москве.
Больше других повезло Семенову. Его тетка работала секретарем ректора в Якутском государственном университете, где Семенов числился студентом заочного отделения. Через нее стало известно, что КГБ затребовал его личное дело, проверял шрифты пишущих машинок и т.д. Тем не менее, лично с Семеновым чекисты встречаться не стали, и, воодушевленный этим обстоятельством, «Мах-Махомат» захотел продолжения банкета.
Итак, Лосев находился в армии, превратившись на два года из рок-репортера в сержанта и командира танкового экипажа. С Хромовым Семенов разошелся «по причинам сугубо творческим», и теперь лямку главного редактора ему приходилось тянуть самому. Тем не менее, появившийся осенью 1985 года «Попе» N 3 окзался самым огнеметным.
Композиционный принцип построения номера был прежним. Из Питера Сергей Чернов /10/ прислал беспрецендентную хронологию выступлений АКВАРИУМА за 1984 год (22 зарегистрированных концерта!) и подстрочник монолога Рекшана, записанного на пленку во время концерта последнего.
Московская часть «Попса» была представлена архивными интервью с Б.Г. и с анонимным поп-музыкантом /11/, полученным от Хромова еще в 1983 году.
В материалах, написанных непосредственно «Мах-Махоматом»-Семеновым («Макариада», «Интервью о том, что же такое ROCK…» /12/, «Куски истории» и т.д.), в первую очередь поражала степень информативности. Сидя почти безвылазно в своей Белой Горе, Семенов поливал в статьях направо-налево цитатами из «Уха», «Рокси» и только-только появившегося в Москве «Ур-лайта». Мало того, Семенов мимоходом критиковал данные издания за допущенные неточности и фактические ошибки /13/… Комментарии тут, по-видимому, излишни.
Нельзя не отметить, что якутский вариант «Попса» вообще был единственным самиздатовским журналом в стране, осмелившимся опубликовать информацию о «винте» БРАВО в марте 1984 года.
«В Москве намедни пропороли поп-группу БРАВО, — писал Семенов в статье «Кошачья жизнь, или Криминальная история». — Полсотни киношно предупредительных кожаных людей сортируют возмущенную публику. Кто понравился — налево, а коли рожа крива — пуркуа па, мадам, пожалуйте на дознание-с» /14/.
Но основная нейтронная бомба третьего номера была замаскирована в облике сенсационной статьи «Рок-салата» «Агнцы среди волков» — о фуппе ТРУБНЫЙ ЗОВ.
Статья включала открытое обращение музыкантов к Президиуму Верховного Совета СССР и беспре-цендентно смелые комментарии самого «Рок-салата» по этому поводу. К материалу прилагалась разгромная статья Е.Вистунова в «Ленинградской правде» о ТРУБНОМ ЗОВЕ /15/, клеймящая позором «изменников Родины». На этом фоне особенно остро воспринимались приведенные Лосевым факты:
«11 октября 1983 года на станции метро «Удельная» в Ленинграде был арестован Валерий Баринов. Из 36-го отделения милиции Выборгского района (начальник отделения Уваров) его на скорой помощи отправили в психбольницу имени Скворцова-Степанова. …Валерию Баринову ежедневно делали уколы препарата, применяемого при лечении шизофрении и успокоения буйнопомешанных.
Лишь 20 октября абсолютно здоровый Валерий был освобожден из психушки. Что тут сказать? Правильно в песне поется: “Я другой такой страны не знаю…”»
Из соображений тривиальной безопасности содержание третьего номера при последующих допечатках постоянно варьировалось — ведь даже в 85-86 годах публикации подобных материалов аналогов в рок-самиздате не имели. На обложку «Попса» N 3 было вынесено высказывание Белинского:
«Отрицание есть священное право человека, без которого жизнь может превратиться в вонючее и стоячее болото»,
опубликованное в одной из книг пушкиноведа Новикова. По воспоминаниям Семенова, «сей афоризм был помещен в журнале из соображений слабой аргументации того «безобразия», которое в нем творилось. Я рискнул предположить, что чекисты, в большинстве своем, еще менее моего соображают в философии и в источниках».
…Дальнейшие события в истории «Попса» слегка напоминали советские кинофильмы послевоенного периода.
«Летом 1986 года я вернулся из армии на многострадальную Ленинградчину, — напишет спустя несколько лет Радислав Лосев. — Тут же я был посещен живым «Махоматом» во плоти (с Хромовым мы так и не виделись). Семенов привез пленку интервью с Вишней и предложил заниматься «Понсом» дальше».
Лосев ответил отказом.
Семенову ничего не оставалось, как уйти в себя и поступить через год в московский Литературный институт на семинар прозы. Хромов в это время вращался в кругах местной рок-лаборатории, осуществляя второстепенные акции менеджерского плана. Еще через пару лет Семенов написал повесть «Неистовая ночь», посвященную людям рок-андеграунда и затерявшуюся затем в издательских папках Житинского.
Напоследок — еще одна небезынтересная деталь из кухни журнала. Так получилось, что Лосев никогда в глаза не видел не только Хромова, но и «Попе» NN 1-2. В «Попсе» N 3 статья о ТРУБНОМ ЗОВЕ опубликована как перепечатка из… «Попса» N 1. В нашем архиве хранится московский макет первого номера, и в нем этой статьи нет. Более того, любые упоминания о группе и ее музыкантах были в нем тщательно зачеркнуты. Очевидно, что материал о ТРУБНОМ ЗОВЕ вошел в первый номер якутской версии журнала и не попал по тактическим соображениям в московский вариант.
Вот, собственно, и все, что произошло в те годы с тремя людьми, живущими в разных городах и разных измерениях. Боря Хромов называл это «Попсом».
Александр Кушнир
/1/ — доклад Черненко был опубликован в июне 1983 года во всех центральных газетах
/2/ — процесс проходил в подмосковном городе Железнодорожный, и о нем в мрачных тонах писалось в газете «Вечерняя Москва» за 1984 год
/3/ — см. справочник «Рок-музыка в СССР», стр. 226
/4/ — понятие «альбом» в «Попсе» практически не применялось
/5/ — речь идет об интервью с Б.Г. и участниками РОССИЯН, со-хратсвшимися до сих пор в магнитофонной записи
/6/ — тем не менее, в «Попсе» N I оказались исторически-бесцен-ные рецензии Хромова на сейшена зимы 1984 года, проводимые в законспирированных кафе ( например, концерты трио Курехин-«Фагот» Александров-Кондрашкин, дуэтов Рыженко-Рыбин или Б.Г.-Гаккель, всевозможные РУБИНЫ, БЛИЗНЕЦЫ, ОПЫТНОЕ ПОЛЕ, ГУЛЛИВЕР и т.д.)
/7/ — хотя по подбору музыкантов это был суперсостав: Галанин, Горячев, Аедоницкий
/8/ — напомним, что эти статьи писались Лосевым в 1983 — югчале 1984 г.г. (оцените профессионализм! — А.К.)
/9/ — «Попе» N 2 был слабее первого выпуска, но зато содержал уникальный обзор Хромовым шестнадцати (!) отечественных «роликов» 1984 года и информацию о первых концертах БРАВО
/10/ — с Черновым (см. «РИО») Семенов также познакомился по рок-переписке
/11/ — анонимным музыкантом в реальности оказался Юрий Лоза, который просил не идентифицировать его личность. Несмотря на это, Семенов во вступлении к интервью дал подсказку: «Имя, в общем, что-то знаете, такое очень виноградное». Само интервью крутилось исключительно вокруг меркантильных вопросов — ставок эстрадных артистов, нюансов тарификации и прочей житейской суеты
/12/ — взятое неугомонным Семеновым самим у себя
/13/ — в частности, речь шла об ошибочном использовании в «Ухе» названия группы ШАГРЕНЕВАЯ КОЖА. Так, на самом деле, назывался один из альбомов свердловского СОНАНСА
/14/ — данный, материал предварялся эпиграфом «Темная ночь, только пули свистят по степи…», а также фотовернисажем из четырех снимков с непривычно-симпатичной Агузаровой в сексуальных шортиках и колготках с люрексом
/15/ — см. в «Ленинградской правде» за 21.11.84 статью «Последняя грань»