ЖАННА (г. Орск)
О ЖАЛОСТИ!
1 Ах, как весело смеялся Заратустра
над всякой трагедией жизни и сцены!
Как искрился смех его и сиял
в высотах духа.2 Я смеялась с ним, видя, как мои товарищи,
не успевающие отстирывать пятна
и брызги крови на одежде
(они почти каждый день появлялись снова)
говорили о любви
и чистотой звенели души их!3 Они были веселы и не болели раскаянием.
А я смотрела на чудесные порывы их
и веселилась в сердце своём,
ибо шли они от глубин.4 Заратустра склонил ухо к счастью моему
и говоря мне:
«Ты созрела для смысла земли», —
отошёл от меня.5 И я увидела человека. Он был жалок,
немощен, скуден духом и сердцем,
грязен внутри и белил себе рожу,
контрабандой протаскивая
чувства свои на свет.6 Отвращение! Отвращение!
Высшие люди отошли от меня.7 Долго не могла я смотреть на людей,
но привыкла, и, как нарывами,
жалостью покрылась душа моя.8 А люди остались людьми…
О ЛЮДЯХ!
1 Искренности, искренности искала я
среди людей. А они смотрели на меня
непонимающими глазами и думали:
«чего хочет она?»2 Отвратительно: они думают, что умно,
что нужно и радуются,
когда одна из говорящих обезьян
начинает кричать и бить палкой землю:
о законах кричит обезьяна
и требует подчинения.3 «Мы свободны, мы легки, мы созидатели», —
мычит подъяремное стадо и верит,
что жевать траву на пастбище
есть смысл и суть жизни
и высшее их предназначение.4 Ничто их не тревожит и не беспокоит
и счастливы они в этом.
Бодро бегут по жизни,
хваля придуманные ценности.5 Они охотно подчиняются и избегают всего,
что может лишить их жизни и довольства.6 Отбившиеся овечки бродят по холмам
и ищут истину. Их стегают хворостиной
и это приводит их в ужас.7 «Живи для блага отары
и мы дадим тебе ласковые имена.
Так жили твои предки.
И это есть истина», –
говорит им пастух.8 А истина давно закрыла руками лицо
и убежала от них.
О РОКЕРАХ!
1 Когда я взошла на холм
впереди увидела я стадо людей.
Лохмотьями были покрыты они
и репейник торчал у них в волосах.
Тряслись они, как в горячке, и кричали:2 «Мы демоны: отрицание и разрушение
поёт в нас, мы не такие, как люди.
Мы не принимаем их стиль и способ жизни.
Он противен и пошл для нас.
Мы – живой протест свежести
против людского».3 Но слишком человеческие глаза у них,
слишком многое любят они
и слишком много необходимо им для жизни.4 А для отрицания и разрушения
надо быть льдом и железом.5 Так говорила я и пошла дальше.