По большому счету я в литературном самиздате уже более десяти лет. Сперва я даже не знал, что это самиздат — просто в 1986 году, от чисто инстинктивного желания показать хоть кому-то образцы своего творчества, находившегося на стадии внутриутробного развития, взял две обыкновенные ученические тетради в линейку, на одной обложке вывел: “Ночь”, на второй — “Голгофа на Задворках”, и заполнил их, соответственно названиям, сопливой псевдо-романтической лирикой и ернически-абсурдистскими куплетами с элементами социальной сатиры и панковской эстетики (“Скажи мне, кто мы? Наша жизнь — дерьмо…”, “Как у нас, как у нас в женской бане свет погас…”). Почему-то все это очень понравилось одноклассникам и даже некоторым прогрессивно мыслящим учителям, так что оба “сборника” разошлись по рукам тиражом 5-6 экземпляров, причем вскоре стали появляться какие-то чудовищные апокрифы по мотивам “Голгофы”, содержавшие произведения, которых бы мой рассудок не создал даже в болезненном бреду.
И лишь будучи на третьем курсе филфака, с легкой руки моего бывшего школьного приятеля, подбросившего “Ночь” редактору алма-атинского журнала “Тезаурус” без моего ведома, я открыл для себя настоящий самиздат, существовавший в ту пору еще в “классическом” совковом варианте. Открыл и не закрывал вплоть до кончины той генерации литсамиздата.
Удивительный это был пласт культуры, удивительны люди, создававшие его! Наивный и манерный псевдоклассический стиль здесь соседствовал с эпатажным постмодернистским выпендрежем, хрестоматийные, невесть откуда перепечатанные (легальных-то публикаций еще не существовало!) прозаические вещи Б.Г. — с такими примерно лирическими излияниями:
Но даю совет вам строгий:
Не любя, не целовать,
Потому, что не красиво
Отвернуться и плевать.
Печатали издания подобного рода на чем попало (а “попадала” как правило всяческая макулатура — разве что не использованная туалетная бумага, находившаяся в советские времена на нелегально-дефицитном положении), техническая база почти у всех была примитивнейшая (какой-нибудь халявный ксерокс считался верхом роскоши, чаще приходилось обходиться обыкновенными печатными машинками и копирками, делая кучу курьезных опечаток, частично выправляемых уже от руки!). При общем самодеятельном уровне того же “Тезауруса” во главе всех без исключения журналов стояли молодые интеллектуалы, обладавшие неплохим вкусом и умевшие собрать вокруг себя единомышленников из студенческой среды. Поэтому самыми интересными и веселыми оказывались как правило разделы критики, а точнее сказать — выдержек из писем авторов и читателей-тусовщиков, активно упражнявшихся в поливании друг друга помоями и прочими раблезианскими хулиганствами — причем ругались, как правило, не из-за расхождения в эстетических взглядах или личной неприязни к тому или иному автору, а потому, что какая же это свобода слова — без мордобоя и провокаций? (Автору этих строк некоторые дамы и поныне припоминают иногда высказанное на страницах костромского журнала “Поэтическое ревю” утверждение: “Поэзия — вообще дело не женское,”- каюсь, каюсь, сейчас и процентов 80 мужиков пишет все больше какую-то женскую поэзию!) Иногда на этих страницах возникали самые настоящие шедевры критического творчества, в особенности когда речь заходила о теории самиздата, его пестроты и многообразия.
“Самиздат самиздату рознь,- писал в № 9 “Тезауруса” за 1991 год поэт Олег Губанов, вождь костромской литтусовки, известный по журналам “Козий парк” и “Поэтическое ревю” и газете “Суп-культура”.- Есть Самиздат, а есть и “школьный самиздат”. В настоящий Самиздат, несмотря на его вольности и прочее, отбор более жесткий, чем в так сказать официальный издат. Потому что парашу никто брать читать не будет, а тем более перепечатывать и отдавать другим. Вся нынешняя настоящая литература отложилась сначала в Самиздате. Самиздат не терпит фальши, дилетанства — все это выталкивается. И не только потому, что им занимаются профессионалы…”
Та самиздатовская волна, гордо писавшая имя своей культуры с большой буквы, окончательно схлынула где-то году к 94-му под давлением инфляции, развала Союза и массового исхода своих наиболее активных апологетов в Союз Писателей, в “сольную” творческую карьеру или просто в никуда. Но свято место пусто не бывает, а тем более, как поет известный панк всея Руси, не бывает без греха — и вакуум начал заполняться теми, кого еще совсем недавно презрительно называли “школьниками” и держали на почтительном расстоянии от серьезного искусства. Любой тинейджер, едва научившийся нажимать клавиши компьютера, теперь может издавать свою литературную газету объемом в один-два тетрадных листка и распространять ее на всем обширном пространстве от Москвы до самых до окраин, даже если он не обладает никакими представлениями об элементарных правилах русской орфографии. (Когда одной 18-летней редакторше я указал на постоянно проскакивающие в ее газете “рассказ” с одной “с” и “ностальгию” с “а” в первом слоге вместо “о”, она честно призналась, что с делами грамматическими у нее были серьезные проблемы еще в школе.) Возникают тусовочные издания как правило на основе частных газет бесплатных объявлений, когда среди блоков общественно-полезной информации об обменах, продажах и пропажах кошек и собак начинают мелькать приветы от какого-нибудь Бармалея какой-нибудь Белой Горячке. Вскоре газета постепенно превращается в некое подобие забора, на котором кто угодно может написать все, что угодно, в том числе и стихи — последнее, кстати, для человека, хоть что-то понимающего в поэзии, особенно печально.
Наверное, это и есть подлинная свобода творчества, та самая “естественная необходимость”, которую так долго ждали героические самиздатчики 80-х. Но, если учесть, что дороги всех молодых авторов неминуемо ведут в тусовочный самиздат, а не в самодовольно и яростно сопротивляющиеся всем новичкам-чужакам “Новый мир” и “Дружбу народов”, а тусовка, при внешнем демократизме, жестко диктует свой стандарт мышления, нетрудно представить, почему новое поколение дарит миру не так уж много образцов настоящего искреннего творчества.
В Челябинске сейчас существует целая индустрия тусовочных газет (что-то около двух десятков названий), постоянно возникающих и через полгода-год бесследно исчезающих из виду — “Блики тишины”, “Другой мир”, “Яростный уралец”, “Готик”, “Ковчег”, “Антистатик”, “Сфинкс”, “АССА”,- однако различить даже самые лучшие из них можно разве что по качеству графического оформления и по подзаголовкам, отражающим тайные субъективные пристрастия редакторов-издателей: одним кажется, будто они создают “философскую газету для средних умов”, другим — что “всероссийский вестник поэзии”. Материала для номеров как правило катастрофически не хватает, поэтому свободные места чаще всего забиваются перехваченными в сети “Интернет” произведениями известных юмористов без указания имени автора. Пиратство — дело предосудительное, даже если самопальные газеты распространяются бесплатно и никто не пытается делать бизнес на плодах чужого интеллектуального труда, но я лично предпочел бы читать качественный плагиат иным анекдотам, встречающимся, скажем, на страницах “юмористического” “Яростного уральца” и сочиненным самими тусовщиками, ибо анекдоты из журнала “Советский воин” за 1982 год на этом фоне выглядели бы повеселее и посвежее. Пожалуй, единственным по-настоящему интересным явлением в общей массе челябинских проектов выделяется невзрачный листок под названием “Дрисня”, издаваемый некой Магдой Кузой. Газета, которую в кругу тусовочных ортодоксов принято ругать на чем свет стоит, но которую все читают с нескрываемым увлечением, производит впечатление, будто под псевдонимами всех публикуемых в ней поэтов и прозаиков скрывается сам маэстро Лаэртский. Сочная лексика, бесшабашное веселье на грани фола, чуждость всякому ложному пафосу и ханжеской одномерности мышления порадуют не один десяток читателей, спокойно принимающих на свой счет подзаголовок издания: “Еженедельная бумажка для высокоинтеллектуальных задниц”. Вырасти из коротких штанишек тусовочного самиздата, впрочем, удается очень немногим, и как правило здесь одного желания плыть против течения оказывается недостаточно. Изредка, но возникают издания, создатели которых по культурному и интеллектуальному уровню изначально стоят выше тусовки, да и по возрасту принадлежат к более старшим поколениям — просто провинциальная отдаленность от “серьезной” литературной жизни заставляет их эксплуатировать эстетику “школьной” прессы, худо-бедно донося до мира свои интересные идеи и находки. Так случилось, к примеру, с новосибирской газетой “Темная лошадка”, созданной в качестве печатного органа Студии Доброго Слова — обычного литературного объединения, собравшего под своим крылом немало оригинальных и уже вполне зрелых поэтов и прозаиков. В течение каких-то полутора лет лидеры СДС Сергей Постовалов (“Logic”) и Дмитрий Бочаров (“Снег”) сумели сделать газету известной по всей России, открыть несколько иногородних корпунктов, стать едва ли не главными законодателями моды в тусовочной прессе, а еще попутно издать несколько авторских сборников наиболее выдающихся авторов из числа студийцев или им сочувствующих. (Сейчас они затевают еще и звуковое приложение к рок-н-ролльной страничке — жаль, нет пока прочных связей с достаточным количеством бардов и рокеров, готовых сотрудничать!) Каждый номер “Лошадки” демонстрирует наглядно, как можно в непринужденной и даже полуигровой форме и эстетствовать, и философствовать, и просто искать себя, если ты полон впечатлений от своей непутевой жизни, но не знаешь, с кем и как ими можно поделиться в художественной форме.
Весь тусовочный самиздат отныне делится на издания, следующие традициям “Темной лошадки” и те, что, научившись у новосибирцев элементарным организационным премудростям, пытаются идти своим путем и позволять себе разные вольности, “лошадиным” страницам не снившиеся и в самых раскованных снах. К примеру, “Лошадка” еще может позволить себе чуть-чуть подискутировать на кухонном уровне о том, хорошо это или нет — мат в произведениях искусства, но крутого эпатажа и стеба, переходящего на личности, сатанистской и суицидальной эстетики на страницы газеты Студии Доброго Слова не может проникнуть уже по определению. Зато в родственной ей самарской “Русской рулетке”, возникшей на основе литературной тусовки г. Самары, возможны самые неожиданные эксперименты с содержанием — к примеру, каждый девятый номер, посвященный эротике (в ее тусовочном — заметно отличающемся от посиделок в программе “Про это”, — понимании), или каждый тринадцатый номер, всецело состоящий из произведений о нечистой силе. Редактор “Русской рулетки” Анжелика Москалева, сама — человек незаурядного таланта, печатающий свою остроумную прозу под разными псевдонимами в самых разных изданиях, строит газету, руководствуясь своей чисто женской логикой и не без чувства юмора. Небольшая по формату — как раз чтобы можно было пересылать по почте в обычном конверте, скромная по оформлению — из рисунков встречаются чаще всего декоративные заставки, предваряющие публикацию каждого автора, данная газета показывает наглядно, как можно минимумом технических средств подарить читателю максимум хорошего настроения!
Общим и основным недостатком тусовочного литературного самиздата является беззубость, ориентация на средний, весьма консервативный, вкус, основным достоинством — оперативность и способность выживать, размножаться и распространяться даже в такой глуши, где никакой культурной жизнью, как говорится, и не пахнет. Каждый читатель волен решать, что ему важнее. Для более же привередливых существует самиздат элитарный, “взрослый”. Здесь и полиграфическое качество может быть получше, и изысканности, утонченности и глубины художественных текстов побольше, и больше вероятности встретить какие-нибудь авангардно-футуристические манифесты. Как правило, выпуск своего журнала или газеты для создателей и издателей подобной прессы — лишь малая частичка большого издательского дела, периодический же печатный орган служит рекламной приманкой — привлеченный легкой возможностью напечататься автор с уже сложившимся стилем, войдя в азарт, быстро соблазняется предложением выпустить авторский сборник, и не один, и даже за свой счет. Многие малотиражные журналы андерграундной элиты поддерживают тесные контакты с культурным истеблишментом и вообще занимают какой-то промежуточный социальный статус: уже не “подполье”, но еще и не официоз. К примеру, в выходных данных, быть может, лучшего на сегодняшний день российского литературно-художественного журнала для молодежи “После 12”, выходящего в Кемерово, можно прочитать о том, что журнал жив финансовой поддержкой учредителей — администраций Кемеровской области и Кемеровского госуниверситета. “Тоже мне — самиздат!”- скажете вы, представив себе “Ур лайт” 1982 года, издаваемый на средства Московского горкома КПСС. На самом деле же, все мажорские штучки, типа роскошной глянцевой обложки, высококачественных фотоиллюстраций, компьютерной верстки и дорогой бумаги — заслуга исключительно самодеятельной литературной студии “АЗиЯ”, которую высокопоставленные товарищи могут поддержать, а могут и кинуть в самый ответственный момент, так, что вместо запланированных четырех номеров в год удается выпустить лишь два, а выпуск книжной продукции приостанавливается вообще. Сколько ребятам удастся продержаться — неясно, но из выпущенных за период с весны 1995 года пяти номеров не было ни одного скучного, причем профессионализмом отличались молодые авторы как прозаических и поэтических, так и публицистических произведений.
Особого разговора заслуживает самиздат воронежский. Как все русские классики из гоголевской шинели, так все воронежские самиздатчики вышли из-под крыла главного издательского магната города — Вадима Булатова. Сам мэтр — человек достаточно сложный, не без чудачеств (чего только стоит публикация им серии брошюр “Все, что я успел”, запечатлевшей каждый шаг его сознательной жизни — вплоть до текстов любовных писем и выписок из милицейских протоколов о приводах в медвытрезвитель), многим не нравится его стиль работы, основанный на стремлении делать деньги на любой мелочи, вплоть до платных конкурсов и обязательной публикации в газетах стихов и прозы на правах рекламы. И все же издаваемая им газета “Российский издательский вестник” делает одно важное и полезное дело — объединяет людей, занимающихся самиздатом, со всех концов страны. Следует отметить, что среди наиболее авторитетных булатовских компаньонов значатся и уже упомянутая “Темная лошадка”, и совсем уже легендарный ростовский журнал “Ура!Бум-Бум”.
В начале 1996 года по инициативе поэта и астролога Валерия Прозорова, тремя годами раньше уже успевшего засветиться на самиздатовском горизонте своим участием в выпуске совместного с В. Булатовым невзрачного поэтического альманаха “Мечты и реальность”, и другого литератора, сотрудника издательства “Веста М” Сергея Ветрова, в Воронеже был создан журнал принципиально нового типа. “Острова”, на первых порах представлявшие собой шесть не очень прочно скрепленных между собой листов, а затем разросшиеся в издание весьма солидное и по внешнему виду, и по объему, должны были на клубной основе объединить творческих людей из разных городов и даже стран — поэтов, прозаиков, художников, музыкантов. Помимо публикаций произведений членов заочного Клуба Ценителей Поэзии, со второго номера были введены интересные тематические рубрики — “Азбука” (теория стихосложения от А до Я), “Серебро” (своеобразная антология наследия Серебряного века), “Поэт + гитара” (публикации о творчестве бардов и рок-музыкантов, в большинстве своем известных лишь в узком кругу друзей и знакомых). Этой зимой Ветров помимо продолжающих ежеквартально выходить “Островов”, организовал выпуск тусовочной литературной газеты “Чу!”, по своему профессиональному уровню оказавшейся на голову выше даже “Темной лошадки”, и музыкальной газеты “Остров Ролл”, первый и пока единственный номер которой выглядит ничуть не хуже лучших образцов столичной рок-прессы: аналитическая статья московского рок-барда Виктора Николаева, обзор новых альбомов, материал о фестивале авторской песни “Парус надежды”, “Субъективная рок-энциклопедия” от вашего покорного слуги, работающего под лозунгом: “Фаны, не стреляйте в энциклопедиста! Он пишет только то, что думает!”- короче, с нами не соскучишься.
К сожалению, несмотря на теплую атмосферу, царящую на страницах “островных” изданий, редакцию их тоже не миновали большие тусовочные разборки, чуть было не погубившие все дело. Двум сильным лидерам оказалось слишком тесно. В июле 97-го, после конфликта на финансовой почве, Прозоров откололся и, скооперировавшись с Булатовым, стал издавать свой журнал “Любовь и Музыка”, попутно чуть было не развалив клуб. (Несмотря на официальное перемирие, вялотекущий дележ названия “Острова”, материалов и постоянных авторов продолжается и поныне!) В настоящий момент “Л и М” существует уже в виде двух номеров, причем если первый представлял собой абсолютного брата-близнеца “Островов”, во втором любовь к поэзии сосуществует уже с музыкой на равных, ибо поэтические подборки там постоянно перемежаются то репортажем с рок-фестиваля “Рыбка” (г. Сегежа), то мемуарами лидера брянской группы “Портрет Дориана Грея” Владимира Кухаришина, то разворотом о несправедливо забытом авторе-исполнителе Сергее Минине (1951-1984). Журнал хорош всем, за исключением, пожалуй, одного недостатка — прямо-таки маниакального стремления издателя к экономии бумаги, в результате чего прозаические тексты набираются неудобоваримо-мелким шрифтом.
“Острова” и “Л и М” не представляют собой какого-то уникального явления отечественной прессы, у обоих при желании можно найти нечто общее по настроению и с питерской “Мансардой”, и с какими-либо еще подобными периодическими изданиями, однако по причине отсутствия информации создать полную картину как “школьного”, так и все более набирающего силу “университетского” самиздата пока что практически невозможно. Но очевидно одно: по мере взросления (как физического, так и творческого) нынешнего молодого поколения литераторов, именно в сторону малотиражной прессы, и, может быть, даже провинциальной, будет сдвигаться эпицентр литературной жизни России. “Толстые” журналы, находящиеся в ведении Союзов Писателей, ныне уже не являются властителями дум, да и вообще, ввиду сектантской зацикленности “звездной” столичной верхушки Союзов, не отражают и на сотую долю истинного положения дел где бы то ни было. Мамонты вымрут, муравьи останутся, и будут копошиться в своем муравейнике, пока есть возможность подавать хоть какие-то признаки жизни. Что из всей этой суеты вырастет — новый храм или бесформенная куча мусора не хуже прежней, покажет только время. Пока не видно конечного результата, конечно, порою бывает скучно от тусовочной рутины. А с другой стороны — еще остается надежда на лучшее.
Под занавес — несколько адресов наиболее интересных на мой взгляд самиздатовских литературных проектов.
394068 г.Воронеж а/я 3 Ветрову Сергею Васильевичу (“Острова”, “Остров Ролл”, “Чу!”)
394042 г.Воронеж Ленинский пр. 123 — 10 Прозорову Валерию Ивановичу (“Любовь и Музыка”)
394000 г.Воронеж а/я 107 Кисляк Елене Владимировне (“Российский издательский вестник”, “Виктория”)
394043 г.Воронеж а/я 31 Гунькину Сергею (“Русская версия”)
630106 г.Новосибирск а/я 59 Бочарову Дмитрию (“Темная лошадка”)
443114 г.Самара а/я 14835 Москалевой Анжелике Геннадиевне (“Русская рулетка”)
189620 г.Санкт-Петербург Царское Село а/я 2 Машелю Сергею Борисовичу (“Мансарда”)
457040 г.Южноуральск а/я 100 (“Окно”)
454071 г.Челябинск а/я 3508 Рыжову Дмитрию (“АССА” и др.проекты Комбата)
454000 г.Челябинск д/в п/п 698454 (“Дрисня”)
650099 г.Кемерово а/я 1894 Мурзину Дмитрию (“После 12”)
644021 г.Омск-21 а/я 7772 Слатвинскому Павлу (“РЫЖ”)
Олег Гальченко, г. Петрозаводск
Графика: Эдди, г. Иркутск