В мире, где камни, цветы и деревья и прочие звери
Ушлые окна где в танце куриных яиц разобьются
На желтые ромбы, круги и квадраты.
Из цикла «Мосты Москвы»
Камни
Камни — легче облаков,
камни — круг: за кармой карма,
давний вечер навьих снов –
ветра каменная гамма.
Камни — тьмы круговорот.
Черный град капелью четкой
горстью верною чечетку
ветром каменным сорвет…
Двери каменные спят;
за решеткою чугунной
только — прыснут свистом луны
на рассыпавшийся град, —
только лунных бликов струны
ветер каменный пронзят…
Интродукция
В перестрелках мелких мнений
мы — безликая молва,
мы — больные зеркала,
отражающие тени.
Тени — легче слов сплетений,
легче снов летящих лет…
Ты и я, и вот: нас нет.
Был рассвет, и были тени. —
Сетью падшая зола
в страшный город песнопений
рвет на знаки искры зла –
чтоб, взорвавши ленту лет
в дивной драке злые тени –
пали — небылью в рассвет.
Уже не здесь, но и еще не там,
В синем дыму продырявленных улиц,
ты бредешь, словно целуясь,
боясь, что дома на тебя оглянулись;
провисая в разрядах густых проводов,
тихий день упирается в ночь,
и снова, сочиняя массу белых стихов,
ты — в вечном поиске хотя бы чужого крова;
след мой — пена волны для тебя,
не придав ничему своего выраженья,
никого не любя и ничем не живя,
не найдя в зеркалах своего отраженья,
так было и будет: навеки
поняв, что ни ты, и ни я,
и никто из этих
не отдаст ни мне, ни тебе, ни себе ничего
для горенья; но и для появленья в свете
не годен уже и не нужен
зеленым ангелам леса,
все ушло и не верен наш,
списанный впопыхах, узор на окнах —
он чужой; и мое объятье — блажь,
так, ошибка, нелепость, наборчик вздохов;
почему только дрожь не унять при твоем
появлении, а при отсутствии —
тень за тебя принимать и не плакать,
ругаться рассеянно, вспоминать их напутствие,
забывать, уходить, приходить и ждать,
и не верить, и верить опять.
